Толпа удивленно загудела. А князь продолжил:
– Первая кровь появилась у него, когда он неудачно кувыркнулся и порезался своим же клинком, – Виги с изумлением взглянул на собственные ноги и обнаружил царапину, из которой тонкой струйкой сочилась красная жидкость.
– Второе условие он нарушил, выбив зуб княжескому старшему гридню и кормчему, за что следует уплатить виру в размере трех кун.
Виги побагровел и попытался что-то сказать, но бывший соперник положил ему руку на плечо.
– Молщи, сейщас он княсь, а не тятя.
– Посему я не могу принять Вигислава в старшую гридь.
– Не любо, Рулаф, – неожиданно прозвучавший старческий голос в полной тишине заставил всех обернуться.
В дверях детинца стоял старик с длинными сизыми усами.
– Не любо, – повторил старик. – По Правде оно, конечно так, да не так. Тут надо учитывать мнение старшей гриди и самого кормчего. Как я вижу, у них нет возражений. Да и желания виру взимать с княжича – тоже. Так-то выходит, что тут правда за воинами и родичами, а не за княжеским словом.
– Ты как мой отец говоришь али как ведун Перунов? – Рулаф прищурил глаза. Только сейчас Вигислав увидел легкую ухмылку на губах князя.
– Как ведун, конечно. Как отец я бы тебя хворостинами по двору гонял, да возраст не тот. Неча моего внука стыдить при родичах.
– Ну, так тому и быть, если старшая гридь не против, и Свейн не хочет взимать виру…
– Не хощу, княсь. С ним ф друщине я больсе с походов насобираю, щем с виры са суб.
– Ну раз так, то Вигислав Рулафович, подойди ко мне. Я тебе золотую гривну вручу.
Виги стоял с поникшей головой и не сразу понял, что произошло. Пока Свейн не подтолкнул его в сторону улыбающихся отца и деда.
– Любо! – князь надел на шею Виги золотой брусок на конопляной веревке.
– Любо! – все собравшиеся на дворе детинца, включая радостного Годуна, вторили князю.
Следующими выходили детские, которые пытались получить пояс отрока. Из тринадцати человек свои поединки выиграли лишь двое. Остальные проигрывали не потому, что были плохо подготовлены: напротив, слишком заученно выглядели их атаки. Более опытные подростки легко читали действия детей и с легкостью парировали выпады. Но двое парней удивили даже бывалых – один являлся то ли даном, то ли нурманом, представили его племянником какого-то ярла Трюггви. Бой его был затянут и скучен. Противники, которые выбрали одинаковое оружие – щиты и топоры, долго ходили друг вокруг друга. Пока отроку это не надоело и он не напал на детского скандинава, за что поплатился и получил тренировочным топором аккурат в ухо. После удара торопыга слегка окосел и шлепнулся лицом в песок, чем вызвал взрыв хохота зрителей.
Второй – варяг. Года на три старше Годуна. Маленький и щуплый на вид, он с легкостью управлялся двумя мечами. Точнее, мечом и саблей. Против него вышел большой розовощекий отрок с жиденькими усами. Если бы не шрам через всю щеку, его можно было бы принять за детского, просто очень большого. Он улыбнулся, взял щит и копье и ринулся в атаку. Младший соперник мечом отразил выпад копья, а саблей ударил по жилам на незащищенных ногах громилы. Жуткий крик отрока заставил старших гридней выбежать на поле поединка. Несмотря на то что оружие было учебным, малец смог покалечить розовощекого. Причем по опечаленным лицам старших гридней стало понятно, что парень уже никогда не будет полноценно передвигаться, ведь деревянная сабля пришлась в аккурат над пяткой, перерезав ножные жилы.
Победителя за ухо выводил из загона поджарый варяг с седыми длинными усами.
– Твой отец гордился бы тобой, но я не твой отец! Ты почто мальца изувечил? А если он ходить не сможет?
– Тогда я буду заботиться о его роде и делиться добычей, – несмотря на то, что парень шел на носочках с запрокинутой набок головой, он казался абсолютно спокойным, – это ведь по Правде.
– Святополк! Отпусти братича3! – Виги пробивался сквозь толпу варягов. – Отпусти, говорю!
Седой варяг отпустил паренька. Ухо, за которое держал дядька-пестун4 своего подопечного, стало раза в два больше второго и цветом напоминало сливу.
– Виру требовать будешь, княже?
– Нет, наоборот. В отроки хочу взять. Да десятником над детскими сделать. Мало кто двумя мечами орудовать нынче способен. Станешь обучать и этого, – он вытянул из толпы детей Годуна, – и десяток, в который его зачислят.
– И чем этот малец от других отличается? – Святополк прищурился и оценивающе окинул взглядом мальчишку.
– Это сын Мстислава и мой названый сын. Прошу как друга, а не служивого.
Седой изменился в лице и помрачнел.
– Я жизнью обязан твоему тяте, малец. Пусть так. Мой братич будет учить тебя и присматривать, – он повернулся к недавнему поединщику, – отвечать за него и этот десяток своей головой и не только перед князем, но и передо мной и всем родом. Понятно, Варяжко?
– Да понял я, понял, стыря5. Наказание принимаю.
Годун стоял и ждал своей очереди, выбирая оружие. За этим занятием он не заметил, как к нему подошли Виги со Святополком и худощавым бойцом:
– Что делаешь, малец?
– Думаю, с чем биться буду, – ответил мальчик, не переставая разглядывать деревянный меч. – Мне кажется, этот хороший, да?
Взрослые переглянулись с улыбкой, а худощавый парнишка ответил:
– Драться надо потом, когда из детских в отроки переходишь. В детские берут без испытания боем. Ты Годун?
Мальчик опустил меч и удивленно посмотрел на говорившего:
– Он самый. А ты, Варяжко, добротно отделал того борова.
– Не добротно, – вмешался седовласый. – Мы одна дружина. Мы должны прикрывать друг друга, а не калечить. Паренек теперь со службой, скорее всего, закончит и будет в поле коров пасти.
– Ой, – в глазах Годуна промелькнул ужас. – Он больше не будет воем?!
– Я не хотел, – Варяжко покраснел и опустил глаза. – Ты сам меня учил, стыря. Если противник открылся, бей. Он открылся. Ноги из-за веса у него слабые. Вот я и ударил. Кто ж знал…
– Не кори себя. Просто теперича тебе за вас обоих службу нести. И половину от своей добычи ему отдавать. По Правде так будет, – Виги потрепал новоиспеченного отрока за чуб.
На площади прозвучал призыв подойти всем, кто хочет стать детскими, и Виги подтолкнул названого сына в спину:
– Давай, тебе пора.
Когда Годун вышел из толпы на площадку, усыпанную песком, он увидел группу детей. Пара дюжин мальчишек, смущенно переступая с ноги на ногу, стояла в ряд. Лишь четверо ребятишек сбились в кучку и немного обособленно. Среди них была девочка.
– Вам особое приглашение нужно? Встали в ряд! – Рулаф грозно посмотрел на четверку, и ребятишки, потупив взгляд, заняли место в строю. – Хорошо, а теперь рассчитайтесь на первый-третий.
– Первак.
– Вторяк.
– Третьяк.
– Первак, – мальчик рядом с Годуном обозначил свой порядковый номер и повернул голову в сторону соседа.
– Вторяк, – Годун повторил процедуру, передав слово следующему.
– Третьяк.
Так продолжалось до тех пор, пока последний в ряду не озвучил свой номер.
– Перваки, шаг вперед. Вторяки, на месте. Третьяки, шаг назад, – голос князя был так же тверд, но судя по улыбкам старших варягов, эта процедура умиляла всех собравшихся. – Запомните всех, кого вы видите по левое и правое плечо. Теперь это ваша семья. Ваш десяток. Подойдите друг к другу.
Годун увидел, как к нему подходят несколько ребят и та самая девочка, которая стояла в обособленной четверке. Всего их десяток насчитывал восемь человек. И семь из них с интересом наблюдали за восьмой участницей:
– Как тебя зовут? – Годун заговорил первый.
– А почему ты решила, что можешь стать воином? – спросил второй мальчик, с желтой, словно солома, копной волос.
