День 30. Часть 6.

Так как палаты при больничке уже были забиты под завязку, а среди новеньких тяжелых или неходящих не было ни одного чела, то Док с Шляхтиным устроили им санобработку и всевозможные перевязки-бинтования-штопанье небольших ран с их предварительной чисткой, прямо на месте – в жилых комнатах. Вначале, как я поняла по очереди у душевых, всех остро нуждающихся в мед-помощи пропустили через помывку первыми, и уложив на расставленные тесными рядами все наши запасные койки, стали с ними работать. Ко времени моего появления у душевых стояло всего десятка полтора, может даже чуть больше, грязнючих до ужаса нудистов. Я так на них подумала, совсем не потому, что они нудили, а потому, что все стояли абсолютно голыми – что мужчины и парни, что молодые дечата и чуть постарше женщины. Никто из них не пялились на сиськи друг у друга, или на что ещё висящее, но уже у мужиков – чинно и терпеливо ожидая своей очереди. Вот прямо при мне вышло сразу пятеро – двое, уже чистых и сразу принявших человеческий вид парня, и три особы женского полу. Почему я на них сказала именно так? Да ведь с расстояния, и тем более с их видом ню, в упор было не понятно – где там юная девчонка восемнадцати-девятнадцати лет, а кому из них уже и за тридцатник.

Первой, кого я увидела из нашего старого состава, как ни неожиданно, но была Янка – она на вытянутых руках тащила с лестницы кипу аккуратно сложенной одежды. За ней шла с двумя сумками – мечтой оккупанта Илга, и, очень для меня неожиданно, но замыкали их колонну Сара Конелли и Марта Гросс. Эти уже держали в руках по мешку – и обратив внимание на их бока, и выступающие из них выпуклости, я вроде как доперла, что же там. Они, вероятнее всего, несли последнюю у нас запасную обувь – так как я уже сама заметила что все новенькие щеголяли только голыми пятками.

- Что девоньки, раскуркулили нас на шмотки? Наверное всё выгребли? – такими словами я их встретила.

- Ага, Ксюшенька, все до последнего носочка отдала, совсем ничего нет на вещевом складе. Пуст, как при рождении, - отдуваясь и пыхтя, ответила мне Янина.

- Вы их только размещаете?

- Ну не только это – ходячих уже покормили, как обычно, на кухне был запасец, теперь повара срочно готовят вторую партию, ведь многие из нас, да и их, все ещё голодные. Я им отдала семь больших комнат, из тех, что у нас ещё пустовали – но вот с кроватями напряг конкретный, никто на такое количество людей просто не рассчитывал. Хорошо, что у Марко остались те наши первые самоделки – они их уже принесли, и дополнительно срочно делают новые.

- Почему так много помещений заняли?

- Так большая часть мужчин с травмами или вообще застарелыми ранениями, как и десяток самых строптивых женщин – вот их всех и расположили так, чтобы в каждом жилом помещении было миниму по две-три целых и способных ухаживать за ними девушки. Иначе мы зашьемся вкрай.

- А перепись им делают? Или оставили это дело уже на завтра?

- Ага! Щас! Хелен и Яков Иванович скомандовали ещё в самом начале – выделить из старого состава девочек на перепись, так сразу прилетели и Лана с Олей, и Аля с Миряной. Даже уставшие вусмерть после дня картировки Лера, Маша и Даша пришли помогать. Все ходячие сами к ним идут – они заняли одну из ещё свободных комнат, а уже к лежачим девочки ходят по очереди парами. Одна задает вопросы по старой анкете, а вторая все сказанное тщательно записывает.

- Тогда я спокойна – порядок вы поддержите и сами. Пройдусь просто для ознакомления с людьми – я им покажусь, а они на меня взглянут.

- Ой! Ксаночка! Мы и сами разберемся – просто не путайся под ногами, помочь ты все равно в этой ситуации ничем не сможешь. Разве что с их реальным лидером пообщайся, мужчинка – оторви и выбрось, настолько резкий, но притом очень среди них авторитетный. Ему по любому придется с тобой встречатся – да он и сам уже выспрашивал аудиенцию у руководства.

- Тогда нужно меня ему представить – а то чел с первого раза и не поймет, кто перед ним есть. Могут быть непонятки, а вот их мне и не хотелось.

- Не переживай – им всем уже подробно объяснили, кто у нас правит балом, и имеет полное и заслуженное право всеми командовать. Да и там с ним Шляхтин с Владой и Гизела – так что представят, не переживай ты так.

Очень неожиданно для меня, но сорока двух летний каперанг в отставке по ранению Кошкин, как он чуть позже представился, пиписьками мерятся не стал – только посмотрел краем глаза, с каким пиететом ко мне обращаются присутствующие, взглянул потом прямо мне в глаза, но переломить взглядом не смог. И на удивление быстро успокоился, тем более, что его плечо с одной стороны штопал Георгий, а вторую руку, уже обработав, бинтовала Гизела.

- Вот так мы и очутились в рабстве у абреков, - такими горькими для него словами Василий Петрович заканчивает свою исповедь о проигранном противостоянии его сообщества боевикам Ичкерии, в этот раз попавшим на зубок уже нам самим, - правда, что не отнять у них, так это то, что в отличии от происходившего всего десяток лет назад в самой Чечне, они никого не убили, стараясь даже во время штурма просто лишать подвижности, целясь в руки или ноги. Перевезя нас всех к себе, оказали минимальную медицинскую помощь, и всю неделю, что мы там провели, раненых на работы не брали. Ну и обеспечили тех медиков, что были в составе привезенных, всем необходимым для лечения – от перевязочного материала и медикаментов, что выдавались раз в сутки по первому же тредованию. До хирургических инструментов и некоторой медтехники, когда нашим раненым требовались операции – правда это все доставлялось только на время.

- Да, я согласна с вами, причем – полностью. Амиров, правая рука Заурбека, на своем допросе признал - что по этому поводу у Тазлиева даже были серьезные трения с главарями отдельных подразделений. Пронесших сквозь прошедшие относительно мирные десятилетия фанатичную ненависть к федералам. И страстно желавшие казнить всех мужчин-славян, да и не только их, в отомщение погибшим в тех войнах родным, близким, друзьям. Ведь это единственная народность в бывшем союзе, что культивирует в своей среде кровную месть, и старается никогда от этих заветов не отступать. А о вашем лечении могу кое-что сказать, опять же со слов Саида – им нужны были полностью работоспособные рабы, а не полутрупы или доходяги. Тазлиев даже планировал ради этого устроить вам спецстол с улучшенным питанием, ну конечно в разумных пределах, и обеспечивать жильем с баней или только душевыми, а не зинданими в тех местах, где вас должны были разместить. Только завертелся с организацией налета на нас, и не проконтролировал отданный приказ. А когда он погиб, и его присные на самой Ичкерии это поняли, то и отвязались на вас намного сильнее, что предполагалось – а Кадоев над ними в то время власти не имел. Только после того, как наша рейд-группа там немного пошалила – у него появились реальные рычаги по управлению своими гордыми и непокорными сородичами.

- Да мы это и сами увидели. Прямо как в былые годы – высадился хорошо экипированный десант, совсем немного пострелял, потом уже много-много поработал ногами, в основном, но иногда и прикладами, отпинал орущих и возмущающихся горцев, и сразу всем из них все понравилось.

- Ваши планы на будущее?

- Командир, ну какие нахрен наши планы? Мы – часть подразделения вашего, именно вашего сообщества, и будем беспрекословно выполнять то, что ему будет нужно.

- И что? Даже повозмущаться не попробуете? Или перехватить власть у мелкой девчонки?

- Это что сейчас прозвучало? Попытка банального развода на слабо? Какая нахрен девчонка, если ей без пререканий подчиняются её собственные бойцы, и она в состоянии рулить… И сколько у вас тут людей? А то я даже и не успел это узнать?

- Если я правильно помню, - негромко произнес осторожно ковыряющийся у Петровича в ране Шляхтин, - на сегодняшнее утро в сообществе было сто восемдесят один человек.