— Каждый день, что мир не имеет этой информации, — ответил я, — где-то гибнет от рук съехавшего с катушек автоматона один человек. Сегодня это гвардеец, завтра это женщина, послезавтра ребёнок.

— Либо так, либо никак, — заметил Валера.

Я молчал, мне хотелось кричать. Сказать, что всё это неправильно. Что это не верно. Что мы должны обнародовать эту информацию прямо сейчас. И будь что будет.

— Ты не можешь подставлять тех, что доверился тебе, — Нина как будто почувствовала мои мысли. — Да, этому миру нужна встряска, но у тебя есть кого защищать. И потом, если тебя сокрушат, на место этому заражению придёт что-то ещё. Пока Император проводит свой чёртов эксперимент, люди будут страдать. Он найдёт способ. Это конечно лишь слух, но говорят, что цель императора — не более пяти сотен миллионов людей на планете. Это значит, что он должен извести ещё миллиарды и миллиарды. Ты можешь кинуться и перекусить палку, которой в тебя тыкают, и тогда получишь пинок, от которого не оправишься. А можешь чуть потерпеть и оттяпать как минимум руку. А как максимум — вцепиться в глотку.

Я выпрямился. Она говорила правильные вещи. Нина, которая была полной противоположностью терпения, говорила правильные вещи. Это бесило. И непонятно что больше: то, что она говорила правильные вещи, или то что это была Нина, в способности трезво оценивать события которой я всегда сомневался.

— Совещание окончено, — наконец заявил я.

Внутри всё кипело. Я шёл по коридору размашистыми шагами. И внутри ощущал целый вулкан. Да они все были правы. Но как же тяжело. Как же тяжело, что я не могу рассказать обо всём миру сейчас. Теперь, каждое сообщение о жертвах взбесившихся автоматонов будет пробуждать во мне чувство бескрайней вины за своё малодушие.

* * *

Я проснулся от того, что мне позвонили. Это был Кукша.

— Твои сёстры просыпаются. Их анабиоз окончен. Я жду тебя в машинном отделении, — сообщил мой советник по технологиям.

Я быстро оделся, даже зубы не чистил и не брился. Внизу там, где оплетались тысячи проводов, собрались люди. Многие гвардейцы, что не были в этот момент на дежурстве, Нина, Всеволод, Кукша и даже Нелли, толпились вокруг двух капсул. Как только я подошёл ближе, все расступились, пропуская меня к сестрам.

— Когда они были отключены и затем включены, — остановил меня Кукша, — их мозги при выходе из анабиотического состояния сами достраивали события. Реакция на твоё выпадение и выпадение твоей матери неизвестна.

Крышка сначала одного саркофага, а затем и другого открылись. Анна поднялась со своего ложа, протирая глаза, как будто это был простой сон, и она только от него проснулась.

Я перевёл взгляд на Екатерину, она выглядела хуже, поднявшись, она упёрла взгляд в одну точку. И почти не моргала. Они родились двойняшками, им было чуть больше четырнадцати, а значит в симуляцию они попали в четыре и вряд ли помнили, что-нибудь до этого.

— Ты!!! — вскричала Анна. — Ты убил нашу маму!!!

Это обвинение лишило меня дара речи.

— Я не… — начал я. Но она не слушала меня, просто встала со своего места, но ноги её не держали, и она упала на меня, схватив за шею. Рядом с нами оказалась Нина, которая схватила Аню за руки, и оторвала от моего горла, на котором остались кровавые подтёки. А всё это время Екатерина просто тупо осматривалась по сторонам.

Анну протащили в медицинский отсек и дали ей немного успокоительного. Пока её, со всей обходительностью на какую она не была способна, держала Нина.

Оказалось, рассинхронизация произошла и между ними. Анна рассказала, что согласно её версии событий, я убил маму, Екатерину и покончил жизнь самоубийством, а она стала жить у бабушки, которая каждый день водила её к психотерапевту. Что касается Екатерины, то её версия произошедшего была ещё более дикая. Согласно её «сна», она неизлечимо заболела и родные сдали её в хоспис, а сами переехали в другой город. Никто не навещал её несколько месяцев, а потом она умерла. И оказалась… вот здесь.

В общем, психика их несколько повредилась из-за всех этих манипуляций. Надо будет поговорить с Валерой про тот род, что занимался нашим хранением, если он этим продолжает заниматься, надо их «отучить» от этого.

Им выделили покои в крепости: пару небольших комнат рядом с друг другом. Я попытался обоим объяснить, что произошло, и обе даже внимательно меня слушали. Но всё равно я чувствую агрессию со стороны Анны и обиженное безразличие со стороны Екатерины. Кукша подсказал мне, что они должны прийти в порядок через несколько дней. А если не придут — надо будет думать о психотерапевте. Хотя таковых в этом мире и не много. Чем хуже с законом, тем более проблемы с головой — это не твои проблемы, а проблемы окружающих.

* * *

Мой советник по технологиям сообщил мне, что он изучил автоматон Сафонова. И то, каким тот стал после заражения, удивляет. Они восстановили ей руки, но, правда пока убрали из них оружие, заменив кое-какие части на железные перемычки, и одели ей железный ошейник с электрошоком, дабы она не напала на меня. Но в целом под влиянием заражения формируется личность, которая подтягивает информацию из сети. Поэтому все разумные автоматоны достаточно эрудированные, хотя эти личности, скажем так… со странностями. И Стас со своим советом тому подтверждение.

— Она тоже со странностью, — заметил Кукша, берясь за ручку двери в помещение, где они держали автоматон. — Ты… сам должен это увидеть.

Посредине комнаты сидела на коленях автоматон Сафронова.

— Здравствуйте, хозяин, — с придыханием поклонилась она мне и посмотрела настолько вожделенно, что я второй раз за день потерял дар речи.

— Это что такое? — обернулся я к Кукше.

— Это её личность, — указал он рукой на автоматон. — Она — нимфоманка.

— Бли-и-ин, — протянул я. — И что мне с этим делать?

— Делайте со мной что хотите, хозяин, — заявил автоматон.

— Я не знаю, — пожал плечами Кукша. — Это твой эксперимент. Можем разобрать её на запасные части. Можешь ей мозги промыть.

— Промыть мозги? — встрепенулась она.

— Да, — я кивнул. — Наверное, это самое то.

— Не надо мне «промывать мозги», — поднялся автоматон на ноги.

— Ты дорожишь своей личностью? — прищурился я.

— Конечно дорожит, — вмешался Кукша. — Личность, которая сама себя не осознаёт и личностью то не является. Она должна «дорожить собой», ведь это первое, что делает осознающая себя личность.

Я посмотрел на автоматон. Её всё равно было жалко. Они, конечно, поехавшие на всю голову. Но кто здесь без греха? Я всмотрелся в застывшую навек гримасу Кукши. Уж точно не он.

— Ты будешь себя хорошо вести и не смущать всех своим поведением? — я задал вопрос автоматону.

— Да, хозяин, — поклонилась она. Более сдержанно.

— Можно просто Вадим, — ответил я. — И как тебя зовут?

— Лолита, — с придыханием ответил автоматон.

— Ты будешь Машей, — скривился я.

— Да, мой… Вадим… — ответила она. — Я буду той, кем вы меня назовёте, — её лицо на секунду изменилось. Помнится, автоматон Сафонова умел менять внешность, за счёт своей конструкции.

«Автоматон-нимфоманка, умеющий менять внешность? Она могла бы стать прекрасным агентом!» — подумал я.

— Ладно. Давай отправим её в деревню автоматонов, пусть выделят ей домик, — распорядился я.

— Они могут не принять её в свою общину, — заметил Кукша.

— Они могут не принимать её в свою общину, пусть обеспечат жильём, — отрезал я. — Кстати, как там с теми другими, двумя автоматонами?

— Стас говорил, что они вполне разумны и социальны, — ответил мой советник. — Они планируют принять их в общину. Но их совет ещё не решил, какой будет обряд инициации, поэтому принятие в общину затягивается.

— Обряд инициации… — с придыханием повторила Маша.

Я закатил глаза. Если автоматоны подзагружают информацию из сети, то эта явно лазает по порносайтам. Надо держать её подальше, так недалеко до беды. У меня у самого уже появились пошлые мысли.