Глава 21

В общем если не считать, что меня чуть не раздавили эти чёртов боевые меки. То операцию можно считать удавшейся на все триста процентов. После того, как мне удалось захватить контроль над обоими меками, гаубица дала залп и уничтожила идущую впереди колоны машину. Это был огромный колёсный танк, он вспыхнул, его развернуло и перегородило им дорогу. Транспорты попытались объехать препятствие и застряли в грязи. А чего они хотели? Недавно прошёл дождь, а грузовики были нагружены до верху заводским оборудованием. Колесный танк, который шёл в хвосте, попытался вытащить завязшие транспорты, но оборвал трос и сам сел по уши в грязь.

— Уходим! — скомандовал Всеволод. — К нам движутся два мека.

— Мы можем взять оборудование. У нас два мека, если ты подстрелишь хоть одного, мы второго разберём, — не согласился я.

— Да, что ж это… — возмутился руководитель гвардии.

— Просто пристрели одного, — скомандовал я.

На ночном небе были видны две точки, стремительно приближающиеся к нам. С земли к ним метнулся луч. Это Всеволод использовал свою силу. Одна из светящихся точек разделилась на две. Боевой мек развалился из-за того, что снаряд ударил прямо в его живот. Нижняя часть рухнула вниз, в то время как верхнюю всё ещё поддерживали прыжковые двигатели. Но летела она правда не долго, пилота располовинило тоже.

Второй мек свалился в пеке на Всеволода, но два перекроенных мною боевых мека уже кинулись наперерез нападающему. Они поймали его в воздухе. Один сбил на землю в рукопашную, а второй произвёл два выстрела в туловище, прогнув вовнутрь броню. После такого не выживают.

Стоит ли говорить, что весь конвой поднял ручки, как только мы спустились к ним в окружении трёх вновь обращённых боевых меков. Четвёртого мы тоже подобрали. Если и не сможем привести его в порядок, то хотя бы используем на запасные части.

Мы не стали выкапывать грузовики, а просто пригнали свой транспорт и перегрузили на него всё что смогли. Возились всё равно долго, из Красноярска в нашу сторону уже успела выдвинуться целая мобильная армия Истратовых. Они не стали высылать быстрые отряды. Потеряв четырёх суперсовременных мека, враги решили, что лучше накатиться большой волной, чем терять силы постепенно. В принципе правильно.

Но им не удалось застать нас на месте. Такая огромная группировка двигается не быстро, и достигла места засады только к утру. А мы успели уже всё собрать.

Перед тем как уйти, мы предложили людям Истратовых пойти с нами. И многие согласились, остались только самые страшащиеся их гнева.

Оказывается этот род не сильно заботился о своих людях. Платили им самую малость, чтоб с голоду не померли. При увольнении старались дать такую характеристику, чтоб тебя больше нигде не приняли. Переработки без оплаты были обычным делом. В общем рабы двадцать четвёртого века. Поэтому узнав, что в Южно-Енисейске восстанавливается производство, и они будут под защитой мобильной крепости и гвардии, которая расправилась с четырьмя большими меками без особых усилий, многие тут же согласились сотрудничать.

Прибыв на место, армия Истратова обыскала территорию, подожгла в бессильной злобе завязший транспорт, и постреляла в сторону нашей крепости, которая уже успела уйти на приличное расстояние, и на ней даже не было слышно канонады. После чего лауреат на самую смелую армию этого месяца развернулся и двинулся обратно в Красноярск. Преследовать нас никто не стал.

* * *

На следующий день Кукша отчитался о том, что радио купол готов. Оказывается Зиновьевы нашли волну, с помощью которой передавалась информация, используемая при заражении. Данные переносились децимиллиметровыми волнами, способными передавать просто колоссальный объём информации. Однако информационный поток был нестабилен и, входя в атмосферу, превращался в какофонию из перемешенных в произвольном порядке байт. Каким образом всё это могло выстроиться в информацию, способную нести заражение, Зиновьевы не знали. Однако они вычленили в потоке закономерности, что позволило им создать противоположный поток изменяющий тональность в ответ на поступающий поток. Резонанс гасил поступающее электромагнитное излучение и таким образом заражение не происходило.

— Видимо, они тоже знали, что это их спутник, переданный в имперскую космическую программу, — подвёл итог Кукша. — Поэтому использовали тарелку, чтобы организовывать ответный электромагнитный контрлуч.

— То есть, они могли хотя бы попытаться предотвратить заражение видя, во что превратился Южно-Енисейск, сообщить всем, — возмутился я.

Нина лишь криво усмехнулась. В этой гримасе был одновременно и боль, и сарказм, и неверие во всё человечество.

— Неужели ты думаешь, что они бы обмолвились бы хоть словечком, — произнесла она. — Для них, это преимущество, а не способ кого бы то ни было спасти.

— Ты знаешь, в том мире в котором я был, это преступление, за это можно в тюрьму сесть, — вырвалось у меня. И тут я понял. Вот зачем я десять лет был в этой симуляции. Да мир там был несправедлив. Но справедливость — это понятие относительное. И чем дальше ты от справедливости, тем она конкретнее. А чем ближе, тем всё становится запутаннее. Это как солнце, когда ты от него далеко — это путеводная звезда, а когда близко — она обжигает и занимает пол неба. Мне показали, что такое справедливость с очень близкого расстояния, там где она действительно была, где я мог рассмотреть даже малейшую несправедливость. А здесь, в мире где-каждый-сам-за-себя. Этот мир и есть сама несправедливость.

Нина открыла рот. Думаю, она хотела что-то сказать. Что-то типо «ну уж извини, мы тут варились в реальном мире, пока ты скакал в симуляции на своём розовом единороге». Но тут же его захлопнула. Мне кажется, что она поняла, чем чревато дальнейшее препирательство, да и сама она очень долго лежала в своём саркофаге, поддерживаемая машинами, чтоб сейчас обвинять в том же самом меня.

— Надо сообщить всему миру про эту технологию, — заявил я в наступившей тишине.

— Стоп, стоп, стоп, — поднял руки Валера. — Так не делается. Они могут заявить на нас, мы же не отметили эту технологию, как захваченную в бою в соответствии с Кодексом Войны. Да и напали мы… на системообразующий род. Тогда, в ту ночь, он был не под протекцией. Но потом они обновили его в реестре на следующий день. Мы выделили эту технологию только недавно. А значит она уже была под протекцией их звания. Обнародуем её и будем обвинены в том, что нанесли ущерб системообразующему Роду. Против нас начинается полномасштабная война, Южно-Енисейск просто сотрут с лица земли. Все нашу труды уйдут коту под хвост. Нам это надо?

— Почему мы не можем это запатентовать? — возмутился я.

— Скорее всего в секретном разделе реестра Императорской канцелярии уже есть такой патент, — заметил наш адвокат. — Обратиться за патентом сейчас, это тоже самое, что прийти с повинной, что мы у них это украли. Мы можем пользоваться их техникой, украденной в момент отсутствия протекции, но не вычленять технологию и обнародовать её. У нас будут крупные проблемы.

Я весь кипел. Возможность помочь всем была так близко. Но у нас снова связаны руки. Как мне хотелось иметь огромную армию прямо сейчас. Чтобы взять и пойти против Императора. Где бы он ни был. И тут ко мне пришло ещё одно озарение. Никто в мире не знает, где Император. А значит я не могу просто прийти к воротам его дворца и потребовать биться со мной. Его марионетки — это не он сам. Поэтому его ещё надо найти. Сейчас ему должно было быть уже около трёх сотен лет. Столько не живут. По крайней мере обычные смертные. Но у императора были технологии по продлению жизни, которые запрещены ныне. Я задумчиво посмотрел на Нину. Мог ли Император быть чем-то подобным? Сколько она проживёт с такими органами? Лет сто? Двести? Пять сотен? Или умрёт от резко начавшегося сепсиса в следующем месяце? Никто не знает.

— Я могу начать распространять слух через нелегальный сегмент интернета, — заметил Кукша. — Однако это не быстро. Мы не можем задействовать сразу много каналов и много аккаунтов. Каждый дополнительный источник — это ещё одна зацепка, которая поможет нашим врагам обнаружить кто распространяет слух. Мы начнём с малого. Потом постепенно станем репостить в социальных сетях, собирать группы, и так далее. Но это процесс не быстрый. Сначала над нами будут смеяться и предлагать носить шапочку из фольги. Чтобы проверить эти слухи, нужно дорогое оборудование. Поэтому мало кто такое сможет построить. Но если нам удастся заразить этой идеей какого-нибудь руководителя рода или директора крупной фирмы, и он докажет, что это возможно… Постороннему лицу не предъявят, так как тем самым только подтвердят расползшийся слух. И вызовут возмущение родов, теряющих автоматонов из-за заражения. А мы сделаем вид, что не при делах.