Немного поморщив свой лоб, он вновь заговорил:
– А я вам ответственно заявляю: будет! Наказание для самозванцев, будет жестоким и неотвратимым, по закону военного времени! У государства для этого есть силы и ресурсы, в достаточных количествах! Просто на данный момент это не первостепенная цель, есть более важные дела и задачи!
Народный избранник взял очередную паузу, обдумать свои следующие слова, которые должны были нас напугать и заставить любить государство, в его лице, одновременно. Я в это время обвел взглядом комнату, оценивая обстановку.
Атмосфера в кабинете министра напоминала залитую солнцем лужайку с белоснежными шезлонгами и идеально подстриженным газоном. Но с одним уточнением: к этому райскому уголку на бешеной скорости приближался огромных размеров торнадо, который скоро нарушит идиллию и разнесет всё, раскручивая и ломая шезлонги с зонтиками и вырывая траву и закрывая ласковый солнечный свет. Таким разрушительным торнадо обычно даже давали имена и потом долго подсчитывали сумму ущерба и количество жертв.
Рядом со мной не крутился на бешеный скорости большой столб из пыли и мусора, уничтожающий всё на своём пути, но хмурые взгляды моих соратников с Рынка были для меня весьма красноречивы.
Только железная дисциплина не позволила большинству из присутствующих послать пижона в пиджаке из Москвы, возомнившего себя чуть ли не посланником бога, нах…й и не повесить его на въездных воротах.
Оценив обстановку, я приготовился слушать очередную порцию бреда из уст народного избранника, которая не заставила себя долго ждать.
Отдышавшись и сформировав в голове мысли, гость из столицы поделился ими, дальше отвечая на вопросы Гестаповца:
– Теперь к вопросу о том, чем вы можете помочь своему любимому государству. Вы же не какие-нибудь сраные панки-анархисты? Мечтающие о том, что вслед за зомби придёт Ленин версии 2.0 и начнет раздавать земли и заводы крестьянам с рабочими? – спросил депутат и обвёл всех взглядом. Не обнаружив радостных улыбок после его шутки, он нахмурился и произнёс. – Государству нужна ваша посильная помощь в виде налогов и воинской повинности.
Проговорив это, он с важным видом откинулся на спинку стула, выставив напоказ некогда очень дорогие золотые часы и ожидая нашей реакции.
Я только и смог мысленно произнести: «Них…я себе!». Судя по лицам остальных, их мысли, если и отличались от моих, то не сильно.
Лицо хозяина Рынка застыло, как каменная маска, только умные глаза были немного прищурены и взгляд затуманился. Это свидетельствовало о том, что серый кардинал, как его иногда в шутку называл Гестаповец, сейчас погрузился в свои мысли и был где-то далеко.
Сам министр обороны уже успел покраснеть полностью, ещё немного, и он либо убьёт гостя и его охрану голыми руками, либо сам умрет от кровоизлияния в голову.
К моему удивлению, не произошло ни того, ни другого. Гестаповец спросил холодным и сухим голосом, уточняя у гостя:
– Вы не могли бы уточнить для собравшихся про налог и воинскую повинность более развернуто? А то не понятно, какой процент вы подразумеваете, а также сколько народу и на какой срок должно отбыть для исполнения воинской повинности?
По улыбке, в которой расплылось лицо чиновника, было понятно, что разговор в подобном русле ему нравился. Его не послали сразу, а торговались с ним, уточняя, чего господин изволит. И господин тут же озвучил свои хотелки, радостно произнеся:
– Врать не буду, государству сейчас требуется много ресурсов! Но, поверьте мне, целая армия квалифицированных специалистов долго рассчитывала, какой процент налога изымать, чтобы и государство не было в минусе, и люди смогли выжить. К тому же, не стоит забывать про военное положение, в котором находится страна, мы могли бы, опираясь на него, вообще всё изъять с помощью силы! Но мы же не звери, поэтому просим всего лишь 70% от прибыли, в виде налога.
Услышав такое, многие не смогли сдержать удивление, в комнате раздались тихие возгласы удивления, зачастую матерные. Депутата это не смутило, он говорил дальше, добивая охуевш…ю от услышанного публику своим следующим заявлением:
– Относительно воинской повинности. Нам нужна половина от всех боеспособных лиц мужского пола, в возрасте от 18 до 60 лет! Не переживайте, взамен для защиты вам будут присланы хорошо подготовленные люди.
– А тех, кто находится на административных должностях, забирать не будут! – решил под конец немного подсластить пилюлю депутат.
Но он не учёл местных реалий Рынка, где не процветала старая практика, в которой начальники были далеки от простых смертных и легко сливали их ради прибыли или спасения собственной шкуры. Тут все были готовы рвать зубами за всех, не взирая на должность и социальный статус.
Прежде чем ответить, Гестаповец дождался незаметного знака от хозяина Рынка, который сидел и усиленно прикидывался ветошью и пару минут делал глубокие вздохи, успокаивая себя.
Немного остыв, министр обвёл взглядом охрану высокопоставленного гостя, впившись своими глазами-ледышками ему в галстук, словно пытаясь взглядом затянуть его на шее, как удавку, и, чеканя каждое слово, произнёс:
– Мне тяжело подобрать слова, которые опишут степень Вашего, а затем и моего охуе…ания!
От такого вступления депутат заметно напрягся, самодовольная улыбка покинула его лицо, скулы чиновника растянулись в нервном хищном оскале. Прибывшие вместе с ним охранники тоже заметно напряглись и подались вперед, но тут же были остановлены злобным вскриком Гестаповца, который, повернув голову к ним, резко воскликнул:
– Не дергайтесь, быки картонные, иначе все тут поляжете!
Что, что, а быть убедительным наш «ненастоящий министр», как охарактеризовал подобные должности высокопоставленный гость из Москвы, умел. Охранники растерянно замерли где стояли и даже казалось, что они сдулись и стали поменьше ростом и поуже в плечах.
Депутат, злобно сверкая глазами, начал неосознанно теребить рукой свой галстук, пытаясь что-то вякнуть, но Гестаповец бесцеремонно прервал его, злобно произнеся:
– Я всё, что хотел, услышал, теперь ты сиди, «гость дорогой», и слушай наш ответ. Свои сказки, как ты и тебе подобные только и делают, что беспокоятся о благе страны и народа, оставь для зомбаков! Может, они со своими мертвыми и протухшими мозгами поверят в подобную ахинею. Я знаю вашу породу, которая любит козырять любовью к родине и призвать к патриотизму простых смертных. Только на самом деле родина у тебя там, где жопа в тепле, и весь твой патриотизм с любовью к родине – ненастоящий, как и твоя белоснежная улыбка из искусственных зубов – сплошная фальшь!
Красный, как рак, депутат от волнения сорвал со своей шеи галстук и принялся растягивать ворот рубахи, который от взгляда и слов Гестаповца начал мешать ему дышать. Министр продолжал добивать бедолагу, выдавая ему свой ответ жёстким металлическим тоном:
– У таких «патриотов» все украденные из бюджета деньги хранились где угодно, только не в родной стране! Там же, как правило, жили жёны и дети. Жили, лечились, учились! Поэтому я не желаю слушать то говно, что ты сейчас из своего рта пытаешься вылить нам в уши! Вы бросили людей, кинувшись спасать свои жирные задницы, рассчитывая отсидеться где-то в райском уголке, но, походу, не успели вовремя слинять, и теперь решили заняться тем, что только и умели делать всю жизнь – жить припеваючи за чужой счёт! Глядя на твой неуместный костюм без единой складки и блестящие лакированные туфли, я готов спорить, что ты собственной рукой не убил ни одного зомбака! Но я это исправлю. Если спустя 10 минут ты всё ещё будешь находиться на территории нашего рынка, то станешь участником в гладиаторском поединке с мертвецом!
На гостя из Москвы было страшно смотреть, он сидел весь красный, выкатив глаза и тяжело дыша. Казалось, что его сейчас хватит кондратий, и страна лишится важного члена общества. Но гад был живучее таракана и так просто не мог закончить свою грешную жизнь. Зато, прежде чем уйти, он осыпал нас угрозами.
