— Вам что? Недостаточно моего слова? — со скрытой угрозой в голосе, спросил маркиз.

— Ни в коем случае не хотел вас оскорбить — ответил я спокойно — Однако мне доподлинно известно, что вы не являетесь устроителем боёв. А значит, означенный вопрос вне вашей компетенции. Вдруг кто-то в нарушение устных договорённостей, выпустит на арену монстров четвёртого класса? Уверен, что наглеца проучить вы сумеете, но мне на том свете, на это будет уже плевать.

В разговор вмешался Вальд.

— Монстра из «четвёрки» никто для вас не потащит. Это точно. А вот пару из разлома пятого класса выставят легко. Особенно если на третий этап.

— Благодарю, ваше сиятельство — кивнул я второму маркизу в нашей компании — О гарантии соблюдения неформальных правил боёв я и говорю. Если никто не собирается их нарушать, то разве в составлении договора может быть какая-то проблема?

— Официальный документ на участие в нелегальных боях с монстрами? — холодным тоном осведомился Лукинский, приподнятая бровь которого указывала на его отношение к подобному вопросу — Взятый с представителя боярского рода? Мы что? Безродные псы? Если вы не знали, молодой человек, то аристократам принято верить на слово!

«Ты хоть сам понял, что сказал? Поверишь такому как ты и без штанов останешься!» — подумал я и уточил.

— Верить как наиболее честным, благородным и достойным господам?

Дождавшись снисходительного кивка, продолжил.

— Я бы, вероятно, так и делал, только вот на нашем курсе слишком мало подобных представителей своих родов. Или считаете, что избиение слабых, нападение тридцатью на одного — это признак чести, достоинства и истинного благородства?

Ноздри Лукинского гневно затрепетали, а руки сжались в кулаки. Он был явно готов высказать мне что-то нелицеприятное, однако в разговор вновь вмешался Вальд.

— Господа. Не горячитесь. Мы здесь совсем по другому вопросу. Обсуждаем возможность проведения предстоящего боя.

Дождавшись, когда взгляды переместятся на него, маркиз продолжил.

— Полагаю, что просьба курсанта Ладова вполне справедлива. Он не требует для себя эксклюзивных условий, а лишь указывает на необходимость закрепления устных договорённостей на бумаге. И понять его можно. На кону ведь не только его жизнь, но и благополучие товарищей-курсантов, которое он поставил выше своих интересов. Поступок, несомненно, весьма благородный. Разве мы можем выступить в роли препоны на пути у столь достойных устремлений?

Некоторое время все обдумывали услышанное, а затем Лукинский произнёс.

— Если смотреть на происходящее с этой стороны, ваше сиятельство, то я с вами соглашусь. Не могу не отметить, что курсант Ладов даже в самых сложных ситуациях ведёт себя весьма достойно. Надеюсь после того, как его просьбу удовлетворят, он поймёт, что заблуждался в отношении большего количества своих однокурсников.

Взгляды присутствующих переместились на Тищева.

«Это что тут такое происходит? — пронеслось в голове, когда я заметил мелькнувшее в глазах графа удовлетворение — Лукинский занял позицию Вальда? Или двое заранее объединились против одного и таким образом они пытаются поставить Тищева на место? Показать, что зря он несвоевременно влез в их дела со своими предложениями? А ведь они поставили его в очень нехорошее положение. Буквально вынуждают его притворять в жизнь моё предложение и их решение. Всё мол правильно, а ты, раз всё это придумал, то и занимайся решением возникающих проблем. И не отступишь. О предстоящих боях, моём участии и роли маркиза в происходящем уже и так многим известно».

Судя по безэмоциональной маске на лице, Тищев понял это достаточно быстро. А последовавшие за этим слова Вальда, лишь подтвердили мои наблюдения.

— Артём Константинович, как участника переговоров, мастерски разрешившего все вопросы с перемирием и участием курсанта Ладова в боях, великодушно просим вас оказать молодому человеку посильную помощь в разрешении его сомнений.

Некоторое время Тищев молча разглядывал меня, а затем всё же кивнул.

— Не извольте беспокоиться, господа. Уверен, что мы решим все недоразумения и уже в ближайшую субботу курсант порадует нас выступлением на арене.

Вскоре после завершения разговора, маркиз пригласил меня в свой автомобиль, чтобы безотлагательно решить возникшие вопросы, однако стоило только закрыться дверям, как взбешённый аристократ, фигуру которого окутал ореол силы, повернулся в мою сторону и прошипел.

— Да как ты смеешь⁈ Дураком меня выставлять вздумал⁈

— Смею — посмотрев ему в глаза, спокойно ответил я.

Однако поняв, что мой собеседник не воспринимает слова, пошёл по другому пути и вспомнил, как его помощник угрожал младшей сестрёнке Гордея. В глубине души тут же поднялся огонь ярости и злости, духовная энергия в мгновение напитала тело, из-за чего глаза загорелись красным светом.

Успевший тронуться автомобиль резко затормозил, водитель вместе с охранником, сидевшие за перегородкой, выпрыгнули из салона и внедорожник тут же окружили вооружённые телохранители из других автомобилей.

Некоторое время Тищев переводил злой взгляд с моих глаз на пробегающие по телу красные огоньки, после чего успокоился, открыл окно и недовольным голосом произнёс.

— Прекратите смешить людей! По машинам! Продолжить движение!

Уже через некоторое время автомобили быстро ехали по улицам города и маркиз соизволил прервать тишину.

— Если ты гораздо сильнее того уровня, который демонстрируешь окружающим, то для чего тебе эти глупости с договором? Мне ведь придётся решать вопросы с устроителями боёв. Просителем выступать!

— А ещё выполнять просьбу Вальда и Лукинского — произнёс я и заметив, как лицо маркиза исказилось, добавил — Дело в том, что я не доверяю ни тебе, ни тем людям, которые организовывают бои. Я вам, ни брат, ни сват, ни деловой партнёр. Обычный безродный парень, которого можно использовать в своих планах, а затем выбросить. Но если ты заинтересован в честном проведении поединков и моей победе, то хозяин арены — нет. Ему нужно не только привлечь внимание и заработать денег, но и порадовать аристократов смертью много возомнившего о себе Бешеного пса. В связи с перечисленным я не удивлюсь, если против меня вдруг выпустят монстра какого-нибудь третьего класса. Или кого-нибудь похуже.

— Ты о себе слишком большого мнения — фыркнул маркиз — и почему-то считаешь бояр этаким монолитом действующим заодно. Да многие просто плевать на тебя хотели и никогда не опустятся до твоего уровня. А чтобы ещё и договариваться по поводу твоей смерти с устроителями боёв? Чтобы те нарушили свои же правила и поставили на кон репутацию из-за какого-то безродного паренька? Да они лучше сделают всё как нужно, а затем пристрелят тебя на подходе к центру.

«Логично» — мысленно согласился я, но произнёс другое.

— С договором мне будет намного спокойнее. Пусть не прописывают там все нюансы. Мне лишь важны пункты с числом и классом монстров, которых на меня могут напустить.

— Что-то ещё? — нескрывая сарказма, спросил маркиз.

— Да — кивнул я — хочу, чтобы ты добавил к своим деньгам мои пятьсот тысяч, а потом передал заработанное после выигрыша, так как мне с такими деньгами точно уйти не позволят. Об этом мы тоже составим договор у нотариуса.

Тищев посмотрел на меня с недоумением.

— Ладов, а успехи, часом, тебе голову не вскружили? Больше ты ничего не хочешь? Или думаешь, представление с глазами и аурой заставило меня испугаться? — с каждым предложением эмоций в словах маркиза становилось всё больше, а окончание он и вовсе прокричал мне в лицо — Да ты кем себя возомнил⁈

— Твой человек обещал убить мою любимую младшую сестрёнку — спокойно ответил я, и кулак, наполненный предельным количеством духовной энергии, запылал красным призрачным светом — Считаешь, я должен спустить это на тормозах?

Моим словам Тищев не удивился, а значит, именно он и санкционировал запугивание.

— И как этот поступок сочетается с твоей наглостью? — непонял он.