Агасси не впечатлен и наносит дроп-шот, укороченный удар. Мяч едва перелетает через сетку и попадает в корт сразу за ней далеко от Федерера. Это выдает чувство мяча американца, который завершает свой дроп-шот мягким движением руки вправо, чтобы правильно подрезать мяч. Лучше и быть не может. Мяч так подкручен, что вылетает за пределы корта после первого же отскока. Это школа тенниса высочайшего класса, требующего от игроков максимума и возникающего только под большим давлением, в скороварке, которой и является финал турнира Большого шлема.
После этого теннисный интеллект Федерера берет верх. Швейцарец начинает тай-брейк уже с неприятного приема высокой свечой по огромной дуге под бэкхенд Агасси. Очень тактически грамотный удар. При счете 0:1 швейцарец бьет вторую подачу точно в корпус американца, чего тот не ожидал, и тоже попадает в аут. При счете 2:1 Федерер вдруг сильно бьет с бэкхенда по линии, а не кроссом, как он делал почти весь матч. При счете 3:1 следует короткий косой прием, после которого Агасси стремительно бьет в аут. Между этими моментами швейцарец делает только подачи, которые соперник не может принять. Между этими моментами швейцарец делает только выигрышные подачи. Когда счет становится 6:1 в пользу Федерера, вместо кросса следует еще один жесткий бэкхенд по линии.
Тай-брейк в финале US Open 2005 года занимает свое место в истории тенниса. Это момент, когда Федерер включает более высокую передачу и задает своей ракеткой вопросы, на которые Агасси не может ответить. Агасси фактически отправлен на пенсию. Федерер кричит, победно вскидывает руку и несколько взволнованно смотрит на свою ложу, где его поддерживает подруга Мирка Вавринец. Похоже, он разочарован реакцией публики, которая недовольна победой швейцарца в сете.
Четвертый сет превращается в формальность. Уставшему Агасси не хватает воздуха, а Федерер непобедим благодаря хорошо отлаженной подаче. В мгновение ока счет становится 5:0, а после нескольких контрвыпадов – 6:1.
Это показывает, что швейцарец всегда действует с некоторым запасом или, по крайней мере, держит в кармане дополнительные козыри на случай, если они понадобятся. Благодаря чрезвычайно высокому уровню, которого достигает Агасси, именно так и происходит. На тай-брейке Федерер решает бороться за каждое очко еще интенсивнее, чем за два часа до этого. Странно, что в финале Большого шлема у него остается столько запаса. Такие изменения по ходу матча ломают игру Агасси, потому что каждый теннисист лучше играет в отработанных схемах и комбинациях. Вариативность атак соперника меняет подготовку к удару в таком техничном виде спорта, что заметно увеличивает вероятность ошибки.
«Когда я выхожу к сетке, я знаю, что проиграл лучшему игроку, Эвересту нового поколения. Мне жаль молодых игроков, которым приходится с ним соревноваться», – пишет Агасси в своей книге.
После матча он пытается объяснить журналистам, каково это – играть против Федерера. Деваться некуда. «Никогда не видел, чтобы кто-то вел игру как он. Давление, которое ты испытываешь, играя против него, не похоже ни на кого другого. Количество вариантов, которыми он обладает на корте, кажется бесконечным. Он делает то, что другие игроки просто не могут».
На самом деле Федерер играет в новый вид тенниса, такого еще не было. В нем современный силовой теннис сочетается с палитрой бесконечных творческих возможностей, о которых другие могут только мечтать. То, как некомфортно Федерер заставлял Агасси чувствовать себя на корте на протяжении всего матча, стало заметно уже в первом сете, когда американец попал под брейк.
Когда Агасси подает на важное очко, он логично переходит на бэкхенд швейцарца, чтобы выиграть очко давлением на более слабую сторону.
Но Федерер отвечает на жесткие удары Агасси с бэкхенда комбинацией ударов, которую мало кто использует подобным образом. Именно с этим сочетанием ударов испытывают трудности почти все теннисисты.
На бумаге эта вариация бэкхенда Федерера в гейме, когда происходит брейк Агасси, выглядит так: топ-спин, слайс, слайс, слайс, топ-спин, топ-спин короткий, топ-спин короткий, топ-спин глубокий.
Топ-спин означает, что мяч вращается вперед высоко над сеткой и может вытолкнуть соперника за пределы корта за счет дополнительной скорости, которую мяч приобретает после удара. Слайс означает, что мяч летит низко, и эффект скорее обратный – мяч вращается назад и, так сказать, «вгрызается» в корт при ударе.
Агасси приходится по семь раз угадывать, что делает Федерер, и он никогда не может отсидеться в углу бэкхенда. В последний момент швейцарец может решить, что все-таки ударит по мячу топ-спином или, наоборот, слайсом. Первые несколько ударов в розыгрыше Агасси приходится немного сгибать колени, чтобы отбивать низкие мячи. Американцу это удается очень хорошо, и, казалось бы, он имеет преимущество за счет своих характерных жестких ударов, если бы не тот факт, что слайс швейцарца нейтрализует любое преимущество за счет медлительности этого мягкого удара, после которого мяч, кажется, бесконечно парит в воздухе.
Следующие три удара американцу приходится снова приспосабливаться к вращению. Восьмой удар Федерера – это бэкхенд с дополнительным топ-спином, его запястье проходит чуть выше над мячом, а сам мяч оказывается чуть ниже, чем предыдущий. Мяч ныряет в бедра Агасси, который этого не ожидает. Он просто переходит на форхенд, из-за чего бьет по мячу неправильно, совершенно не в своей позиции, и он улетает в аут за заднюю линию.
Загадки, которые Федерер задает Агасси в каждом розыгрыше, да и вообще на каждом мяче, съедают энергию и порождают ошибки со стороны американца. И как бы ни был неповторим репертуар фантастического шоумена Агасси, в 2005 году он кажется немного устаревшим. В этом виноват разносторонний Федерер. Как бы ни была хороша игра Агасси, она никогда не отличалась разнообразием.
Шоумен Агасси не часто бьет слайсом, редко играет serve-and-volley, то есть не бежит к сетке сразу после подачи, бьет ограниченное количество дроп-шотов и старается по-стариковски делать переводы сопернику слева направо, а затем переиграть его. Простота и прямота. Американский силовой теннис, построенный на умной подаче, которая в основном направлена в угол, чтобы начать розыгрыш с выгодной стартовой позиции. А затем надо бить с задней линии. Бить как можно сильнее. Это было нечто иное, чем аккуратная суета и медленная игра деревянными ракетками. В течение 15 лет силовой теннис Агасси был лучшим теннисом в мире, с которым умел справляться только превосходящий его Сампрас (четырнадцать Больших шлемов). Но теперь, из-за Федерера, это вдруг стало казаться ограниченной тактикой.
Если теннис Агасси по сравнению со швейцарцем выглядит довольно двухмерным – горизонтальные линии с некоторыми диагоналями, то теннис Федерера – трехмерный или даже четырехмерный, с кривыми, изгибами, экстремальными наклонами, глубиной и множеством смен скорости вместо постоянного высокого темпа. В то время как Агасси бьет мячи через сетку как можно плотнее, то есть довольно плоско с точки зрения тенниса, Федерер использует гораздо больше техник и способов манипулировать ритмом игры.
Его топ-спин намного интенсивнее и с большим вращением мяча, что делает дугу, по которой мяч перелетает через сетку, намного выше, а возможный угол наклона – намного больше. Топ-спин также заставляет мяч падать гораздо быстрее. С техникой Федерера теннисный корт внезапно становится больше, глубже, сетка ниже, возможностей появляется гораздо больше, потому что практически каждый мяч в пределах линий может быть извлечен из угла с помощью техники швейцарца. Если техника и может быть ограничивающим фактором в теннисе, то для Федерера его не существует, потому что он достиг технического совершенства.
Агасси в своей второй теннисной жизни научился отказываться от перфекционизма именно потому, что он его только угнетал. В 30 с небольшим лет «хорошо значит достаточно» было постоянным кредо его старого тренера Брэда Гилберта, автора книги Winning Ugly (с англ. – «Победа любой ценой»), своего рода руководства по ведению матча для теннисистов. Слова «хорошо значит достаточно» – это слова, которых достаточно для перфекциониста Агасси, чтобы реализовать свой потенциал и выиграть матчи, в которых он играет неидеально. Он повторяет эти слова как мантру на протяжении многих лет, чтобы перестать ненавидеть себя на теннисном корте.
