…лучше бы это была бомба.

Как? Как он меня нашел? Академия – закрытое учебное заведение, списки студентов в открытом доступе найти невозможно. Нет, конечно же, в мире нет ничего невозможного, но… как? Когда? И… зачем?

Я прикусила губу, сжимая бумагу в кулаке.

Странно, дядюшка Квентин никогда меня в общем-то особенно не обижал, но почему живот скрутило только от одной мысли, что он знает, где я нахожусь? И тошнота подкатила к горлу.

Я настолько впала в прострацию от записки, что даже не сразу поняла, что в дверь снова стучат. И привел в себя меня только оклик:

– Морель, ты тут?

Швырнув записку в урну и брезгливо отряхнув руки, я распахнула дверь.

– Ты уснула, что ли? – осведомился Вивьен, нависая надо мной всем головокружительным тренированным телом. – Нет, вы посмотрите, я там из кожи вон лезу, мозги наизнанку выворачивая, а она спит!

– Я уже из кожи вон вылезла, пытаясь запихнуть в твои мозги что-то, что можно вывернуть потом, могу и отдохнуть, – высокомерно бросила я, с трудом давя себе желание приподняться на цыпочки, чтобы уравнять позицию, но вместо этого просто отступила в сторону, пропуская его внутрь комнаты.

Голова слегка кружилась, но уже не только от гросс Теккера, но и от того, как резко отпустило меня напряжение.

Получилось.

Он бы не стал шутить и ухмыляться, если бы не получилось.

Ведь не стал бы?

Я не успела еще даже провернуть ключ, как мне на бедра уже легли тяжелые ладони, сдавливая, вжимая меня в мужчину, а губы и горячее дыхание, мазнув по шее, коснулись уха, и от того, как гросс Теккер куснул мочку, меня прошибло маленькой молний от макушки до пяток.

– Я сдал. Все обвинения с нас, мадемуазель Морель, сняты. Могу я теперь уже, наконец, расплатиться?..

Руки скользнули по бедрам вверх, прямо под свитер, стиснули голую талию, и я прогнулась в спине, еще теснее прижимаясь к намечающейся под слоями одежды, моей и его, твердости. И мой тихий полувыдох-полустон слился с мужским шумным вдохом в ответ на это движение.

Ладони скользнули еще выше, по ребрам, ничего не стесняясь, прямиком под чашечки лифчика. Стиснули грудь, зажимая соски между костяшками пальцев. Острый поцелуй-укус в шею, и я уже застонала в голос, зажмурившись, уперевшись ладонями в дверь и уткнувшись в нее лбом.

А гросс Теккер продолжал выцеловывать все доступные ему участки кожи, а его руки продолжали вытворять с грудью что-то сумасшедше приятное. Как будто он просто не мог заставить себя оторваться, раз уж дорвался. Какое там дойти до кровати. Мне кажется, еще немного, и он просто стащит с меня джинсы и возьмет прямо так, не меняя позы.

Никаких возражений я по этому поводу не испытывала!

Щеки горели, дыхание срывалось. Я непроизвольно двигала бедрами, не понимая, что пытаюсь сделать, притереться, чтобы полнее ощутить налившийся член, или хоть как-то унять немного невозможный зуд между ног.

Одна рука оставила грудь, игнорируя мой разочарованный стон, и скользнула вниз, мимоходом обласкав пупок. А потом пальцы ловко расстегнули пуговицу на джинсах, вжикнула молния, и мой разочарованный стон сменился тонким всхлипом, когда они коснулись набухшего клитора. А потом еще ниже, и чуть-чуть глубже. И я поняла, насколько я горячая и мокрая вместе с гросс Теккером, рвано выдохнувшим мне в шею.

И чуть не кончила только от этих нескольких прикосновений, от этого звука.

Нет! Гросс Теккер, сволочь, я не хочу так быстро!

Уперевшись ладонями в дверь, я оттолкнулась, провернулась в объятиях, оказываясь с Вивьеном лицом к лицу.

Его руки, резко оказавшиеся без дела, вдруг подхватили меня под попу и вздернули вверх, приподнимая, заставляя обвить ногами, снова зажимая между ним и дверью так, что непонятно, кого из нас (меня или дверь!) он планирует отлюбить до потери пульса.

Вздувшиеся от усилия бицепсы, обтянутые футболкой плечи, уже знакомый пьяный взгляд. И я смотрю на это чуть чуть сверху, как мне хотелось буквально несколько минут назад.

И упиваясь этим превосходством (пусть и от меня не зависящим!), я потянулась к его губам.

Поцелуй вышел глубоким, долгим и с мятным привкусом (кто-то подготовился!). И я от души наслаждалась тем, как переплетаются языки, как он вздрагивает и стискивает меня сильнее, стоит мне прикусить его губу, как внутри все нетерпеливо ноет, стоит ему прикусить мою.

И, несмотря на то, что мне очень нравилось вот так вот висеть на гросс Теккере, вцепившись пальцами в железные плечи – о, эти плечи! – я все же потребовала, прямо ему на ухо, срывающимся хриплым шепотом.

– А теперь отпусти меня.

– Ты издеваешься?! – Вивьен полыхнул возмущением и стиснул меня еще сильнее. – Только не говори, что я сейчас сначала должен отчитаться об экзамене, а потом еще что-нибудь выучить!!!

– Вообще-то, – я лизнула так понравившуюся мне мочку уха, а потом ее же и укусила за то, что ее обладатель такой дурак, – я хотела, чтобы ты меня уже раздел, а в такой позе это никак не получится. Хотя если тебе так хочется отчитаться об экзамене…

Я взвизгнула, когда гросс Теккер вместо того, чтобы послушно меня отпустить, подкинул меня еще выше, заваливая к себе на плечо.

– Хам! – возмутилась я, стукнув его кулаком по спине.

Парень в ответ отвесил мне легкий шлепок по заднице, понять понравилось мне это или нет, я не успела, потому что студенческие комнаты отвратительно маленькие и от двери до кровати полтора шага, не размахнешься с экспериментами.

Мир кувыркнулся, а я шлепнулась на кровать. Удивительно бережно, правда. И пока я выпутывалась из упавших на глаза волос, джинсы с меня стащили вместе с трусами. А следом и свитер – и я снова запуталась в волосах! Лифчик так вообще как будто от нетерпения соскочил сам собой (вот это ловкость рук!).

– Эффективно, – пробормотала я, полностью голая и тяжело дышащая, глядя на полностью одетого гросс Теккера, пока он смотрел на меня.

Дыхание ему, кажется, тоже давалось непросто, но вместо того, чтобы взять меня так же стремительно, как он меня только что раздел, Вивьен продолжал стоять смотреть. У меня полыхали щеки и горели губы, желание внутри скрутилось в тугой ком, а каждая клеточка тела ныла жаждя прикосновения.

Проклятый гросс Теккер медлил, растягивая пытку.

Что ж, придется брать дело в свои руки!

И демонстративно глядя ему в глаза, я провела ладонью от груди, слегка ее сжав, по животу, и ниже, точно тем же жестом, который он проделал у двери.

У гросс Теккера сорвало крышу.

В секундных перерывах между поцелуями и дерзкими, непристойными ласками, я едва сумела стащить с него футболку, чтобы хоть как-то урвать себе тоже кусочек чужого тела, раз уж Вивьен все мое захапал в свое единоличное пользование. А джинсы он снять даже не потрудился, просто приспустил вместе с бельем, и тут же треснула упаковка презерватива. Я сглотнула, наблюдая, как он раскатывает его по члену, а затем направляет головку ко входу, и нетерпеливо двинула бедрами, чуть ли не насаживаясь на него сама.

Толчок – и он входит до упора. Я такая влажная и распаленная, что он легко скользит, проходясь по всем нужным точкам – и это безумно приятно.

– Кажется, это ничего, что я так и не купил смазку?

У меня нет сил требовать, чтобы он заткнулся и я затыкаю его сама. Обвивая ногами талию и руками шею, как у двери, думая о том, что надо будет как-нибудь надеть юбку, и протестировать все то же самое, но на вертикальной поверхности…

Толчки становятся быстрее, напряжение усиливается, и я кончаю, закусив губу, зажмурившись до звезд перед глазами, вжимаюсь в гросс Теккера, и в сладкой судороге особенно остро ощущаю, как пульсирует во мне мужской член…

А потом мы обмякли почти одновременно, правда в этот раз Вивьен сделал милость и не навалился на меня всей тушей, а подставил локоть, и только уткнулся лбом в мой лоб, так что два тяжелых дыхания перемешались.

“С долгой прелюдией что-то опять не задалось”, – мелькнула вялая мысль.