Вигмар ведь запросто может отказаться. Отказаться и посмеяться над ней. Поэтому она решила следовать плану – слово в слово повторить то, в чем ее убеждал старик.

– Я думаю, ваши позиции не настолько крепки, как вы пытаетесь показать, – начала Кирнан, не осмеливаясь оторвать глаз от фигурок на столе, – возможно, вам удалось заслужить симпатию народа, но… для дворянства важны традиции. Едва ли они испытывают доверие к самопровозглашенному правителю, в чьих венах нет королевской крови. Они пока принимают вас, но при первом же удобном случае вонзят нож в спину. Не сомневайтесь, каждый из них считает, что имеет куда больше прав на престол.

Она бросила короткий взгляд на мужчину, чутко внимающему ее словам. И произведенный эффект ей понравился – не срываясь на угрозы и истерики, подбираясь к сути аккуратно, Кирнан смогла заинтересовать его.

– У меня есть то, чего нет у вас, – продолжала она, – я наследница, нравится это вам или нет. А у вас… – слова дались тяжело, – есть то, чем не владею я: опыт и необходимые познания о том, как править государством, не важно, где вы их набрались. А значит, вы понимаете, что, объединив усилия, а не враждуя, мы смогли бы добиться лучших результатов и большего влияния.

– Звучит разумно, – подтвердил Вигмар, – каким образом, Ваше Величество?

– Мы могли бы заключить брак, – выпалила она на одном дыхании и спешно уточнила, – сугубо политический, разумеется. Речь не идет о… каких-то вещах…

Она запнулась и предательски сжала руки, обличая нервную дрожь. Ее возня вызвала у мужчины хищную улыбку, окончательно вогнавшую Кирнан в краску. Она испугалась, что сейчас услышит встречное условие, что брак обязан быть настоящим, исполненным по всем правилам, на что не сможет сдержать своего негодования и окончательно все испортит.

– Разве у вас принято, чтобы предложение делала женщина? – насмешливо полюбопытствовал Вигмар. Девушка обратила внимание на подозрительное «у вас», но сочла момент откровенно неподходящим для того, чтобы придираться к мелочам.

Со своими сомнениями ей предстояло разбираться после, как и выяснять, откуда на самом деле он взялся. Впрочем, если Советник осуществит обещанное и избавится от надоедливого типа, будет уже не важно, кем он был. Чужестранцем, захватившим власть, простолюдином или все-таки дворянином, но из такой дальней части страны, что Кирнан никогда о нем не слышала.

– Я королева! – самонадеянно напомнила она, – и вправе выбрать себе супруга.

– Согласен, – внезапно кивнул Вигмар, даже не глядя на нее, – политический брак меня вполне устроит. Мне нужен союзник, а не привязанность. И тем более не нужна в постели женщина, которая только и мечтает о том, как бы поскорее перегрызть мне глотку.

Девушка прикусила губу, чтобы сдержать возмущение, с новой силой вспыхнувшее от его слов. Она не знала, что задело ее больше: то, что он так легко и непринужденно обличил ее истинные намерения, принимая их как данность; или все-таки то, что даже не пытался спорить, заведомо отвергая Кирнан как женщину.

Конечно, не в ее интересах было навязываться, но она внезапно поймала себя на том, что подобное пренебрежение бьет по ее самолюбию. Едва ли хоть один мужчина добровольно отказался бы от столь приятного дополнения к выгодному браку как молодая женщина, греющая постель. Он спокойно мог потребовать от нее большего, понимая безвыходность положения.

Она больше не была тощей, чумазой попрошайкой – старик следил за тем, чтобы будущая королева соответствовала своему статусу, нормально питалась, регулярно принимала ванну, носила подобающую одежду и укладывала волосы на манер придворных дам. Но, по всей видимости, Кирнан не достигла успеха в своих стараниях. Кого она пыталась обмануть? Обездоленная девчонка, влачившая жалкое существование, отчетливо проступала сквозь новый облик.

– Договорились, – сухо сказала Кирнан и протянула ладонь, чтобы заключить еще одну сделку.

Вигмар коротко пожал ее тонкие пальцы, затянутые в грубую, плотную ткань, и чуть склонил голову набок, задумчиво разглядывая девичью кисть.

– Вы не снимаете перчатки? – полюбопытствовал он. Девушка вздрогнула, спешно отдернув руку, и спрятала ее под столом.

– Это не ваше дело, – отрезала она, – в вашем присутствии я вообще ничего снимать не собираюсь.

– О, не волнуйтесь, Ваше Величество, – усмехнулся мужчина, – от вас подобного и не требуется. Мы с вами уже со всем разобрались. И раз уж мы обсудили этот щекотливый момент, можем позвать остальных, чтобы обговорить другие условия нашего соглашения.

Кирнан годами представляла себе возвращение в свой фамильный замок, но не думала, что долгожданный момент обернется горьким разочарованием. Монументальные стены остались прежними – они простоят еще не одно столетие, невозмутимо стерпят шторма и осады вражеских войск, но от прежнего внутреннего убранства мало что осталось.

Мятежники стремились избавиться от любых напоминаний о сгинувшей династии монархов. Огню предали многочисленные гобелены и фрески, хранившие память о былых подвигах ее рода, предметы религиозного культа, мебель, выполненную лучшими придворными мастерами. Кое-где еще виднелись следы пожара – в ночь убийства королевской семьи замок полыхал.

Блуждая по опустевшим галереям, холодным и неуютным, Кирнан силилась сопоставить увиденное с прежними воспоминаниями. Слишком много времени прошло. Ее память не сохранила детали, а взгляду не за что было зацепиться, чтобы воскресить образ перед мысленным взором.

К счастью, ей было некогда предаваться печали, большую часть времени девушка занималась подготовкой к грядущей церемонии. Да только ноги сами несли Кирнан туда, куда ходить ей категорически не стоило.

На лестнице, ведущей из южной башни, где некогда располагались покои королевских отпрысков, Кирнан резко стало нечем дышать. Она вцепилась в грубый камень, которым были отделаны стены, и замерла. Эти ступени годами преследовали ее в кошмарах. Бесконечные ступени и дым, застилавший глаза.

Сквозь оживший кошмар проступил вполне реальный звук шагов старика, буквально следующего за ней по пятам.

– Этот замок – отныне чистое полотно, – задумчиво проговорил Советник, наблюдая ее душевные муки, – нам предстоит написать новую историю.

– Я… – Кирнан запнулась, качнув головой. Она призналась:

– Мне казалось, если я вернусь сюда, все будет как прежде.

Ей наконец удалось выхватить из безумного вороха воспоминаний нужные фрагменты, но не пережитого ужаса и не бегства от неминуемой гибели. Лица детей – мальчика и девочки, статную фигуру короля и добрый взгляд великодушной королевы. Призраки ожили, чтобы наполнить тишину своими голосами, смехом и дыханием.

Она стянула перчатку, желая ощутить кожей холод каменных стен. И там, где она касалась неровной кладки, по ней расползались матовые змейки черных разводов. Подобные тем, что опоясывали уже всю ее кисть, пробираясь все выше, к запястью.

Советник проследил за тем, как стремительно девушка прячет руку обратно, боязливым движением, словно воровка, остерегающаяся наказания.

Кирнан сдалась, признав, что бессмысленно пытаться что-то от него утаить. Он – ее единственный союзник. Так пусть знает! Девушка ждала последующей реакции, но старик никак не прокомментировал увиденное. Он лишь слегка кивнул своим мыслям, так и оставшимся неозвученными, и выудил из складок своего одеяния какой-то предмет.

Девушка приняла его и осмотрела в свете стрельчатого окошка, выходящего в долину. Она держала в руках перчатки – белые, из тонкой, искусно выделанной замши, расшитые серебром.

Кирнан слабо улыбнулась – эти цвета всегда отличали членов королевской семьи.

– Спасибо, – с благодарностью пробормотала она.

– Больше подходят вам по статусу, – заявил Советник, – и будут привлекать меньше внимания во время церемонии.

Церемония, будь она неладна, – с горечью вспомнила девушка. И спрятала кисть, отмеченную проклятьем древних богов, под мягкой и бархатистой на ощупь светлой замшей.