– Ну и что ты здесь делаешь? – заговорила она первой, как раз когда Серебров провернул в замке ключ. – И открой немедленно дверь.

Он лишь показательно ухмыльнулся и, отпрянув от прохода, направился вперед.

– И тебе привет, милая.

Изначально небольшое расстояние между ними продолжило сокращаться. Ира отошла к собственному столу.

– Я тебе не «милая».

– Оставь это на мое усмотрение, – попросил он, посмеиваясь.

– Боже… – выдохнула она. – Тебе что, заняться больше нечем? Хочешь поцапаться с утра пораньше?

Серебров покачал головой.

– Хочу поговорить.

– И о чем же? – Теперь они стояли едва ли ни лицом к лицу; Ире пришлось запрокинуть голову для дальнейшего наблюдения за Серебровым и его реакциями, что нередко сообщали ей куда больше, чем его слова.

– Ты знаешь. – Его взгляд, серьезный и сосредоточенный, также не упускал ее из виду.

Ира отвернулась.

– Не думаю. – Она небрежно дернула плечом, словно стараясь одним жестом отмахнуться от разговора. Жаль, что ни сменить тему беседы, ни избавиться от нависающей над ней фигурой бывшего мужа, столь легко было нельзя. – Я тебе уже все сказала.

– Ира… – Он подошел ближе, уничтожив последние несколько сантиметров свободного пространства между их телами.

– Мы все обсудили… – повторила она слабо.

Серебров наклонился к ней.

– Разве? – У ее виска замерли его губы; Ира задрожала.

– Да. – Она упрямо покачала головой. – Ничего больше не будет.

Однако, противореча своим же словам, словно заколдованная, она не могла двинуться с места ни на шаг. Веки закрывались сами собой, каждый нерв трепетал от желания и выворачивающего внутренности предвкушения, сердце забилось быстрее, испуганно и радостно.

– М-м. – Он слегла коснулся ее щеки, задевая чувствительную кожу, и скользнул дальше, к шее.

Его шумные и глубокие вдохи, казалось, забирались к ней в самое нутро и желанной тяжестью падали на ноющий томлением узел внизу живота. Ира едва не покачнулась от нахлынувших ощущений.

– Я серьезно. – К счастью, произносить правильные фразы у нее еще получалось. – Прекрати.

– А если я не могу?

– Или не хочешь?

– И не хочу.

– Серебров…

– Думаешь, я не видел, как ты сегодня на меня смотрела? – зашептал он, обжигая дыханием ее шею. – У тебя глаза меняются, когда ты возбуждена. Они всегда тебя выдадут, милая.

– Хватит…

– М-м. – Серебров зарылся лицом глубже, в изгиб, вдыхая запах ее тела и спадающих по плечам волос. – Ты же прямо в окружении наших дорогих коллег представляла, как я заставлю тебя кончить.

– О-о-о, – с легким удивлением в голосе протянула у нее за спиной Маша Конюкова, ее постоянный редактор и давняя подруга. – Вернулся.

Будь Ира не столь замучена после работы над последней статьей и продолжающейся уже около года бессонницей, она насторожилась бы, вспомнила, что спокойствие, пусть только иллюзорное, не длится вечно. Однако уставший мозг, расслабленный сегодняшней праздничной атмосферой, лениво залипал на движениях бармена, размешивающего ее второй коктейль за вечер, и вся полнота информации дошла до Иры слишком поздно.

– М? – поинтересовалась она скорее из вежливости, чем любопытства, и даже не обернулась. – Кто?

В ответ раздался Машин недоверчивый смешок.

– Серебров твой. Кто ж еще? Видать, закончилась его бесконечная командировка.

Очертания бокала с кружащейся внутри розоватой жидкостью коктейля и отражающиеся от стеклянных граней блики потолочных ламп вдруг смазались перед Ириным взглядом. Ее затошнило.

– Саша? – вырвалось у нее прежде, чем она могла вспомнить о данном себе обещании никогда больше не называть его по имени. – Где?..

Встать лицом к забитому сотрудниками газеты залу оказалось непросто. Не чувствуя ног, что еще полчаса назад ощутимо ныли из-за высоких каблуков и не позволяли о себе забыть, Ира маленькими, осторожными шажками развернулась на месте и уперлась полуобнаженной спиной в тонкий край столешницы. Неожиданная физическая боль немного ее отрезвила.

За один быстрый, преисполненный паники обзор толпы заметить Сереброва среди присутствующих Ире не удалось. Остающаяся поблизости Маша покосилась на нее с выраженным беспокойством во взгляде.

– Смотри на меня, а не по сторонам, – шикнула она. – На тебе лица нет.

Ира, до сих пор находившаяся в потерянном состоянии, послушалась без сопротивления.

– Где он? – прошептала она.

Самым важным было увидеть его раньше, чем он появится рядом и получит возможность из первого ряда наблюдать за ее искренней, а не подготовленной реакцией. Какой та окажется, Ира и сама не знала: со дня их с Серебровым развода любые мысли о нем, об их жизни до дня Х и будущем после оставались под абсолютным запретом.

Маша, пристально следившая за ее внутренними метаниями, вздохнула и неодобрительно покачала головой.

– Слева от тебя, в конце зала, – сообщила она. – С Павловым разговаривает.

Благодарно кивнув, Ира на миг зажмурилась. Сердце билось в загнанном ритме, дышать было тяжело.

Здесь, думала она, словно находясь в мареве дурмана, он здесь.

Лишь в поле ее зрения попал знакомый силуэт, Ира застыла.

Боль, что за несколько долгих месяцев превратилась из острой и, казалось бы, не совместимой с жизнью, в саднящую пустотой дыру между ребер, вдруг вонзилась в нее всей своей огромной пастью, заново растаскивая едва начавшую исцеляться душу по частям. Глухая, привычная уже тоска – будто и не по Сереброву вовсе, а так, из-за общей неустроенности и перемен, расширялась внутри. В груди столпились рыдания.

Резко вдохнув через нос, Ира часто-часто заморгала и потрясла головой: не было настоящих причин скатываться в апатию и слезы. Всего-то навсего объявился ее бывший муж, исчезнувший с горизонта уже на следующий день после развода.

Он, к счастью, будто и не ощущал ее безотрывного, изучающего его с головы до ног взгляда, и продолжал вести разговор с главредом их газеты. Судя по выражениям лиц обоих собеседников, вполне занимательный и не лишенный бахвальства, если мелькающая на губах Сереброва то и дело усмешка могла служить надежным мерилом.

Ира тихонько фыркнула. Теперь у нее не осталось сомнений в том, кто подсобил ее бывшему со столь удачной по времени командировкой, да еще и неведомо куда.

– Трус… – пробормотала она неосознанно.

Маша не оставила ее фразу без внимания.

– Серебров? – удивилась она. – Почему это?

– Догадайся. – Недоумение подруги прошлось по Ириным и без того раздраженным нервам лишним ударом тока. – Свалил куда подальше, чтобы мне в глаза не смотреть каждый день, на целых полгода, а теперь явился. Не удивлюсь, если и командировки никакой не было.

– Ну не знаю… – усомнилась Маша. – Выглядит он не очень, если честно.

– Не очень? – У Иры вырвался смешок. – Ты на загар его посмотри.

Однако сделанное Машей наблюдение ее словно вразумило, избавило от яростной пелены, мешающей ясности взгляда.

Теперь Ира и сама могла видеть, что Серебров, всегда бесивший ее своей отличной и пышущей здоровьем физической формой, заметно потерял вес. Сложно было сказать, не обманывает ли ее воображение, но, казалось, в облике его по-прежнему красивого – и непривычного загорелого лица, – скрывалась не просто усталость, а какая-то необъяснимая, пугающая измученность.

Смотря на него: те же высокий лоб, густые брови, чуть прищуренные глаза, прямой нос, выраженные скулы и тонкие, изогнутые в усмешке губы, – Ира в одно мгновение не видела никаких изменений, а в другое ей будто становился заметен фантом: иссушенные, нездоровые черты. К ее досаде Серебров стоял слишком далеко, чтобы у нее имелся шанс понять наверняка.

Когда он неожиданно громко рассмеялся в ответ на неизвестную ей реплику Павлова, Ира вздрогнула, наконец избавляясь от приковавших ее к месту чар, но было поздно: Серебров уже ее увидел.