Путешествие началось не с Барселоны, но по мере приближения к городу предчувствие, что именно здесь все и закончится, одолевало меня все сильнее. Хотя этой весной я вообще не должна была оказаться в столице безумных творений Гауди, теперь это казалось неотвратимым.

Можно ли было предугадать что-то заранее и подготовиться к тому, что меня ждет? Нет, не думаю. Не тогда, когда я еще была полна надежд и романтических фантазий. Поначалу все двигалось так неспешно, что некоторые процессы я сама с удовольствием бы ускорила. Будь моя воля, мы с Адрианом уже неделю не вылезали бы из номера и занимались вещами куда более приятными, чем просмотр достопримечательностей. Но после нескольких неудачных попыток форсировать эту тему, я сдалась, доверившись течению, которое само должно было вынести нас ровно туда, где мне хотелось оказаться.

Все полетело к чертям неожиданно. Стоило вплотную приблизиться к предполагаемой кульминации, события стали развиваться столь безумно и стремительно, что теперь я не только не уверена, видели ли мы хоть когда-то одинаковую концовку нашей истории, но и удастся ли мне унести ноги из предназначенного для меня финала.

Кожа горела, спину саднило от соприкосновения с асфальтом. Лежа на тротуаре в центре Барселоны, глядя на огромную Луну, заполнившую собой полнеба, я пыталась отдышаться и найти ответ на главный вопрос, пульсирующий адской головной болью: как мне продержаться несколько часов до спасительного утра, когда солнечный свет снова приведет мир в порядок, и я смогу вернуться в реальность, вырваться из мира жутких ночных кошмаров и всепоглощающего ужаса, в котором оказалась.

Как только я вновь овладела собственным дыханием, попыталась закричать изо всех сил, в надежде, что вернулся и голос. Но из горла вырвался лишь негромкий хрип, еле слышное «Помогите!» Я закрыла глаза и сосредоточилась, собираясь с силами, чтобы предпринять еще одну попытку. «Пожалуйста, пусть меня кто-нибудь услышит! – молилась я. – Пожалуйста! – И в неистовом страхе добавила: – Пожалуйста, только не Адриан!»

Все началось у сырного прилавка на так полюбившемся мне мадридском рынке. Mercado San Miguel стал моей тайной страстью. Когда на время сиесты не было других планов, я приходила сюда: выпить бокал вина и закусить очередным гастрономическим шедевром.

– Можно мне, пожалуйста, кусочек Манчего, – сказала я по-испански, на всякий случай еще и ткнув в сыр пальцем.

– Чудесный выбор, – раздался голос сзади.

Обернувшись, я увидела пожилую даму. Даму в полном смысле этого слова: элегантную, ухоженную, с идеальной осанкой, в ушах и на пальцах которой блестели крупные синие камни. Я готова была поручиться, что это не бижутерия: Сара, у которой я снимала комнату, уже научила меня отличать «голубую кровь», «старые деньги» – потомков настоящей испанской знати.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– У тебя такой необычный акцент, откуда ты? – сразу перейдя на «ты», она смотрела заинтересованно, но несколько свысока. Это совсем меня не задело, скорее заинтриговало. Слушая Сару, я всегда пыталась представить, как в наши дни выглядели и вели бы себя русские графы и князья, если бы их всех не извели во времена революции. Негласная, но при этом всем очевидная разница исторических сословий в Испании меня очень занимала. Хотелось узнать «каково это» – общаться с настоящими потомственными аристократами.

– Россия.

– О, вот как! Я надеялась! – с ее лицом произошла странная перемена: такое торжество промелькнуло на нем, словно она выиграла в лотерею. Взгляд стал жадным, оценивающим, будто наткнувшись на уникальный аукционный лот. Мне стало не по себе, хоть это и длилось несколько мгновений. К красивой пожилой даме быстро вернулся доброжелательный, слегка надменный вид. – Говорят, там очень холодно?

«Какая банальность, – подумала я. – Вот уж от тебя я ожидала чего-то поинтереснее».

– Только зимой. Летом бывает очень жарко. Не так, конечно, как здесь.

Я улыбнулась и, заплатив за сыр, хотела поскорее ретироваться, но сеньора поймала меня за руку. От ее прикосновения я вздрогнула.

– У тебя такие изящные руки, – она рассматривала мою ладонь, будто та принадлежала кукле, – ты не занимаешься балетом? Я обожаю русский балет.

– Нет, – промямлила я, загипнотизированно глядя, как она слегка покачивает мою руку.

– Странно, – она убрала пальцы, но я, завороженная этим неожиданным вторжением, не сдвинулась с места. – Я Паола, а тебя как зовут?

– Ольга.

– Браво. Знаешь, что так звали русскую балерину, возлюбленную Пикассо?

– Нет.

– Она была удивительная женщина. Ты не проводишь меня до машины? Мне бы пригодилась помощь с сумками.

Паола держала лишь один небольшой пакет, но отказать ей было неловко. Я взяла его. «Gracias», – сказала сеньора и грациозной походкой направилась в сторону выхода. Я послушно пошла следом, любуясь ее гордой осанкой, уверенностью движений.

– Ольга, это мой внук Адриан, – сказала Паола, когда мы приблизились к небольшой парковке.

Указав на пакет в моих руках, она щелкнула пальцами в сторону стоявшего у машины мужчины, чтобы я отдала продукты. Пожалуй, я бы нашла смелость возмутиться подобным обращением, если бы не впала в оцепенение, завороженно наблюдая, как жгучий высокий красавец сам подошел и взял пакет из моих рук.

– Gracias, – его улыбка ослепляла, – очень благодарен вам за помощь моей mamá.

Я думала, что уже привыкла к тому, насколько хороши собой испанцы. Но Адриан был не просто хорош, он был само совершенство. И дело не только в привлекательной внешности, но в завораживающей манере держаться, стати, чувству собственного достоинства. В глубоком обволакивающем голосе, приятном, как скользящий по обнаженной коже шелк. При этом в нем не чувствовалось ни капли высокомерия, которое так щедро демонстрировала его бабушка. «Вот что должна значить настоящая голубая кровь», – подумала я. Этому мужчине хотелось внимать, им хотелось любоваться.

– Ольга из России, – услышала я голос Паолы и немного пришла в себя, снова уловив странные торжественные ноты.

– Вот как? – Адриан посмотрел на меня с таким неприкрытым интересом, что я почувствовала себя зверушкой в зоопарке. От этого ощущения по коже опять пробежали мурашки.

Он отвел глаза и вопросительно посмотрел на сеньору. Паола кивнула, отвечая на взгляд внука. Адриан снова повернулся ко мне.

– Ольга, могу ли я попросить ваш номер? Я невероятно увлечен русской культурой, недавно начал учить русский язык. Возможно вы согласитесь дать мне несколько уроков?

– Ооо, – опешила я.

– Разумеется, вознаграждение будет достойным.

Он неверно понял мое замешательство. Уж насчет оплаты я точно не переживала. Я была поражена единственно важным, что уловила из его слов: он хочет мой номер!

– Ну конечно, с радостью, – все, что угодно, лишь бы увидеть его снова! Я продиктовала номер.

– Замечательно.

Адриан неспешно приблизился, склонился и поцеловал меня в щеку – одну, потом вторую – как иногда делают испанцы при встрече или прощании. От его близости, легкого прикосновения губ, по телу пробежала дрожь. Адриан пах деревом, мхом, так любимым мной ночным лесом. А еще… океаном? Его запах пьянил. Мне невыносимо захотелось прильнуть к широкой груди и прижаться изо всех сил, чтобы вдыхать этот аромат вечно.

– Я позвоню, – кажется, он заметил мое смятение: на его губах я разглядела едва заметную улыбку и почувствовала, что краснею.

Садясь в машину, где его уже ждала Паола, Адриан одарил меня взглядом, из-за которого я почти забыла о необходимости выдоха. Спустившийся с небес бог улыбнулся на прощание, и они уехали.

Несколько минут я стояла, в оцепенении глядя им вслед, пока водитель, которому я мешала припарковаться, не начал сигналить, чтобы хоть как-то привлечь мое внимание. От громких звуков я очнулась и ушла с проезжей части.