Она с тоской подумала о сестре. У Изолт тоже сегодня был день рождения, и прошло уже немало времени с тех пор, как Изабо в последний раз проверяла, как поживает ее сестра. Она была так занята этой зимой, а погода была такой холодной, что ей приходилось откапывать дорожку из-под снега, чтобы добраться до магического пруда. Изабо задумалась, удалось ли Изолт выступить в поход на Эрран, как она собиралась, и нашелся ли способ снять проклятие, которое погрузило Ри в его сверхъестественный сон.

Спокойная гладь воды, казалось, потемнела, и Изабо увидела лицо сестры так же отчетливо, как несколько секунд назад видела свое. Лишь другая одежда и поза свидетельствовали о том, что она смотрит не на собственное отражение.

Изолт сидела рядом с Лахланом, лежавшим неподвижно, еле заметно дыша, на низкой кровати, со сложенными за спиной крыльями. Он казался надгробной статуей, а его орлиный профиль был точно высечен из белого мрамора. Изолт держала его руку в своих ладонях и что-то тихо приговаривала. Ее лицо потемнело от горя. У Изабо сжалось сердце, ведь она ни разу не видела сестру такой подавленной, даже когда умерла ее маленькая дочь.

На Банри были кожаные штаны и нагрудник, а пояс с оружием висел на стуле у нее за спиной. Изабо увидела, как она встала и застегнула его на талии, подойдя к зеркалу, чтобы проверить, прямо ли он надет. Она взглянула в зеркало, и глаза близнецов встретились.

– Изабо, – прошептала она.

– Изолт, дорогая!

– Я только что о тебе думала, – сказала Изолт. – От тебя так давно не было никаких вестей. У тебя все в порядке?

Изабо кивнула и спросила:

– А у тебя?

Лицо Изолт было мрачным.

– Бывали у меня и более счастливые дни.

– Сегодня наш день рождения.

Изолт кивнула.

– Да, и сегодня я отправляюсь на войну. Снег уже тает, а мы до сих пор не вступили в Эрран. Испепели Эйя этих глупых лордов!

В ее голосе звучала горечь.

– А Лахлан? Проклятие все еще действует?

Изолт кивнула, но на ее лице мелькнуло изумление.

– Ты знаешь о проклятии?

– Я уже наблюдала за тобой через магический пруд. Я видела, что произошло в Арденкапле.

– Мне тогда показалось, что я тебя чувствую, и потом тоже. Как-то раз я попыталась связаться с тобой через магический пруд Башни Двух Лун, но ты была слишком далеко или слишком занята своими мыслями. Было холодно, шел снег, и ты плакала. Мне показалось… у меня было такое чувство, что ты в Гавани, но ведь это не…

Изабо кивнула.

– Я провела там две прошлые зимы. Они говорят, что я никогда не стану такой же Шрамолицей Воительницей, как ты.

На лице Изолт мелькнула улыбка.

– Ну надо думать! – Она помолчала и нахмурилась, водя пальцем по поясу с оружием. – А дочь Колдуньи?

– Бронвин живет вместе со мной в Проклятых Башнях, – сказала Изабо, приготовившись оправдываться.

Изолт выпрямилась и облегченно улыбнулась.

– Я знала, что ты не предала нас! Они все говорили, что ты отдала дочь Колдуньи Майе и Оулу, но я знала, что ты не могла такое сделать!

Улыбка Изабо погасла, но Изолт не заметила, сказав:

– Я не могу больше говорить с тобой. Мне пора выходить, а мы и так уже слишком задержались. Я очень рада, что увидела и поговорила с тобой таким способом, хотя он и кажется странным. Я как раз думала, что все, кого я любила, далеко от меня, погибли или прокляты, и это были очень невеселые мысли.

– Мегэн? – внезапно встревожившись, вскрикнула Изабо, и Изолт успокаивающе улыбнулась.

– Старая матушка здесь. С ней все в порядке. Не знаю, что бы я без нее делала в эти страшные месяцы. Береги себя, Изабо…

– И ты тоже, – прошептала Изабо. – Надеюсь, у тебя все будет хорошо, ты выиграешь эту войну и снимешь проклятие.

У Изолт потемнело лицо.

– Старая матушка говорит, что проклятие может снять лишь тот, кто его навел. Если это была Маргрит Эрранская, как мы подозреваем, тогда я надеюсь, что мы победим и заставим ее покориться нашей воле. Но это кажется маловероятным. Она могущественная колдунья и правит всеми болотами.

– Остерегайся месмердов! – прошептала Изабо, охваченная страхом. Она так много хотела сказать, но не могла найти нужных слов.

Вздрогнув, Изолт сказала:

– Я остерегаюсь, поверь мне, еще как остерегаюсь. Я боюсь их больше всего на свете, так сильно они меня гипнотизируют… – Она распрямила плечи, но голубые глаза остались печальными. – Не будем о них думать. Мне пора.

– Поздравляю с днем рождения, сестренка, – сказала Изабо, чувствуя, как защипало в глазах. – Да пребудет с тобой Эйя.

– И с тобой тоже.

В пруд упала слезинка, расколов изображение на мелкие темные обрывки, и лицо Изолт расплылось. Изабо откинулась на спинку, вытирая глаза руками.

– Пусть сегодня Эйя обернется к тебе своим светлым лицом, – прошептала Изабо и, поднявшись, зашагала обратно к Башне.

Изолт стояла у входа в королевский шатер, глядя на завесу тумана, нависшего над дальним концом лагеря. Она изо всех сил сопротивлялась желанию вернуться обратно в палатку, лечь рядом со своим неподвижным холодным мужем и с головой накрыться одеялом. Прошло уже девять месяцев с того дня, когда Лахлан упал и сломал спину и крыло, девять месяцев с тех пор, как его неуемную энергию погасил этот сверхъестественный сон.

Девять месяцев, проведенных в спорах с лордами, попытках получить у купцов деньги и собрать армию, способную выступить на Эрран. При Локсите и Арденкапле они понесли такие потери, что потребовалось целых девять месяцев, чтобы набрать новых солдат и обучить их. И, что хуже всего, многие лорды не хотели вторгаться на болота, наслушавшись историй о магической силе Маргрит Эрранской и опасностях топей. Теперь, когда Лахлан спал, не отзываясь ни на мольбы, ни на попытки растрясти его, ни на уколы булавок, лорды быстро нашли поводы отозвать своих людей.

Хотя три армейских дивизии находились под командованием клана Мак-Синна, Мак-Кьюинна и Мак-Танаха, большинство пехотинцев приносили клятву на верность непосредственно своим лордам. Это означало, что если лорды откажутся поддерживать Изолт и вернутся в свои земли, большая часть пехотинцев уйдет вместе с ними. Хотя все лорды признали Изолт искусной воительницей и ведьмой, вверить себя и своих людей полностью в ее распоряжение не решались.

– Не женское это дело, – говорили они друг другу, ухмыляясь и пожимая плечами.

Лахлан с самого начала отказался использовать насильственный набор в армию, поскольку это была одна из самых ненавистных тактик Майи и Красных Стражей. Поэтому им оставалось лишь надеяться на добровольцев и поддержку лордов, а после трех лет непрерывной войны эти источники оскудели.

Лишь страх, что тирсолерцы снова могут пробраться в Эйлианан через болота, заставлял лордов и прионнс хранить верность Изолт и Шабашу, поэтому молодая Банри понимала, что в Эрране им нужна быстрая победа, если они хотят удержать армию. К счастью, Энгус Мак-Рурах пришел ей на помощь с почти тремя тысячами солдат, и его поддержка укрепила решимость Мак-Синна и Мак-Ахерна.

Айен посоветовал им, что самое подходящее время для нападения на Эрран – зима. Если погода была достаточно холодной, болота частично замерзали, облегчая задачу проведения большого числа людей по их извилистым ненадежным тропинкам. И, что было более важно, в зимние месяцы золотая богиня находилась в состоянии покоя, а месмерды – в спячке, лишая Эрран двух самых серьезных средств защиты.

Но в лесах уже начали мычать олени, а кабаны принялись искать опавшие орехи, прежде чем были заключены новые соглашения между Короной и лордами, а к тому времени, когда армия Ри добралась до границ Эррана, начал таять снег.

Они разбили лагерь вдоль границы болота. Все еле сдерживали боязливую дрожь при виде зловещей стены тумана, который просто висел, не рассеиваясь и не уходя в Блессем, точно на границе двух земель, словно занавеска между соседними комнатами. Те из солдат, кто обладал живым воображением, утверждали, что туман постоянно тянется к ним тонкими призрачными пальцами. Даже наиболее приземленные натуры не могли не беспокоиться, что же за ним скрывается.