Не обошлось и без русских героев, так как по сюжету Египет входил, как окраина, в одно огромное государство, раскинувшееся на всю планету, а англичане и французы отгрызли от данного огромного пирога сначала свои земли, а потом стали захватывать колонии. Но оборонялся, то русский офицер со своими людьми и понаблюдать за ним весьма любопытно:
«Командовал здесь Мустафа-бей, или просто полковник Максимов, выпускник Михайловской артиллерийской академии, которую закончил с отличием, и сам Великий князь Михаил Павлович жал ему руку, и желал доброй службы. И вот по распределению он попал сюда. Коренастый и властный офицер, с мощным подбородком, под расклешенной бородой, «а ля никому не должен». Полковник Максимов ходил и степенно распоряжался на батарее расположенной у маяка, в большом каменном пятиграннике. Так легко и свободно без суеты, как будто это была Петропавловская крепость, а не вдающаяся в море египетский полуостров – корабль, к которому вражеские корабли могли подойти как со стороны моря, так и со стороны берега, на что Камимура обратил внимание Максимова:
– Господин полковник, не кажется ли Вам, что британцы могут расстрелять Нас со всех сторон?
– Не дрейфь японец, – смеясь в бороду, произнес Максимов, – сейчас найдутся минеры, которые куда-то запропастились, и мы подорвем вон те два корыта, которые крадутся вдоль берега и одно из них «Дерзкий» горит, пораженное снарядами с форта Мекс, видно моим одноклассником Федором Дементьевым.
– А те два величественных броненосных корабля? – показывал в сторону моря капитан Камимура не крепкой рукой.
– А эти мишени-лоханки для наших замечательных дульнозарядных20 10-дюймовых орудий Армстронга весом в 18 тонн каждое.
– Но, позвольте возразить господин Максимов, на тех трех английских броненосцах установлены точно такие же, орудия?
– Каждое орудие на земле стоит десятка на кораблях – четко, назидательным тоном отрапортовал Максимов, – так нас учили в Михайловской артиллерийской академии, а это тебе капитан не фунт изюму. Сколько на английских кораблях, по-твоему, орудий?»
Теперь давайте, как дорогим напитком посмакуем ход боя, благо мы на него можем посмотреть со стороны:
«Каменный форт заволокло дымом от выстрела. В сторону британского броненосца полетело три 400-фунтовых снаряда Паллисера21. Полковник Максимов с удовлетворением отметил два попадания. Первый под фок мачту, в надводный борт, а второй под грот мачту, на уровне ватерлинии, где встретился с 9-дюймовой железной бронеплитой, пробил ее, затем 20-дюймов тиковой подкладки, и взорвался, открыв небольшую течь. Её матросы с английского броненосца заложили мешками с песком и подперли досками с брусьями. Два других 10-дюймовых орудия с форта у маяка, под руководством капитана Таубе22 отстрелялись по броненосному фрегату «Пенелопа», которая нагло шла к форту со стороны гавани, с убранными на время боя парусами, чадя своей не новой паровой машиной. Во вражеский корабль попал один снаряд с соседнего орудия поручика Шульца. Он, хоть и упал с небольшим недолетом, но на дистанции в семь кабельтовых сохранил почти всю свою кинетическую энергию в 15,7 мегаджоулей и поднырнул под бронепояс, поразив самое уязвимое место – машинное отделение английского бронированного фрегата. Удивились все! Русские офицеры, видя, результаты своего всего одного залпа, были приятно поражены, точностью попаданий, небольшой дистанция и, что враг сам лезет на рожон.
Второй залп египетской батареи у маяка, произведенный в 9.35 состоял уже из двух орудий, как в направлении северного отряда английских кораблей, так и южного. Полковник Максимов, мельком взглянул на полностью развороченное орудие капитана Петрова двойным попаданием английских снарядов. Островитяне тоже, недаром, харчи поедали на своих кораблях, – подумал русский полковник, пожалел он не столько души убиенных воинов, в конце концов, они попадут мир Прави23, но, о том, что теперь наносить урон противнику будут не три орудия, а всего два. И Максимов наблюдал за полетами снарядов орудий своей крепостной, северной полубатареи. Расчет поручика Сидорова, ближе всего находившегося к разбитому орудию, видимо поторопился. И попал в белый свет как в копеечку, но орудие поручика Иванова просто снесло первую дымовую трубу Common снарядом, который удачно разорвался, изрешетил всю палубу крупными осколками, убив офицера, пятерых матросов, порвав стоячий такелаж, пара осколков пошла вниз в котельное отделение, возник пожар на палубе. Дым повалил прямо из корпуса, но самое страшное, что черный смог стал распространяться в орудийную батарею и расчеты орудий не могли дышать, стали кашлять и задыхаться, броненосец «Султан» огонь практически прекратил.
Полубатарея капитана Таубе тщательно целилась по броненосному фрегату «Пенелопа». Капитан лично пробежал от одного орудия до другого и проверил наводку, после чего скомандовал – «Залп!» И внимание к деталям, близкая дистанция и собственноручная наводка, сделали свое дело, оба снаряда попали в наглый корабль противника. Осколочно-фугасный снаряд поручика Шульца поразил английский бронированный фрегат в броневую плиту на уровне ватерлинии, под фок-мачту, пробил 6-дюймовый бронепояс, и 16-дюймовую тиковую подкладку, и своим взрывом вызвал течь, спешно заделываемую аварийной партией британского корабля, а второй бронебойный снаряд системы Палисера, который выпустил сам капитан Таубе, был поистине «золотым». Снаряд влетел в кормовой орудийный порт батареи. Своей кинетической энергией изуродовал 8-дюймовое орудие вместе с расчетом, врезался в кормовой броневой траверз каземата и уже плашмя полетел к противоположной стене каземата и там взорвался, разбив еще два орудия, воспламенив заряды в батарее. Их там было несколько десятков, противоположный борт броненосного фрегата запылал. У корабля не осталось никакой возможности поставить паруса и его стало сносить течением к берегу, где уже улюлюкала толпа мамелюков с саблями и ружьями, намереваясь вырезать весь экипаж английского броненосца, а головы приторочить к седлам. Капитан броненосца – коммодор Пейдж видя, что сунулись в пасть медведя послал расчеты к носовым и кормовым 5-дюймовым орудиям чтобы они разрядили шрапнельными снарядами вооруженную толпу на берегу, а также приказал раздать экипажу оружие: палаши и винтовки. Лайми решили дорого продать свою жизнь.
Адмирал Сеймур разглядывая в подзорную трубу, как и свои корабли, так и форт противника, попросил флаг-офицера Дадли принести карту форта, для поиска слабых мест в обороне противника. А британские корабли тем временем продолжили огонь по основной египетской твердыне. Правда, для этого залпа безрезультатно. Египетский же форт, руководимый воспитанником Михайловской артиллерийской академии, всадил один снаряд в «Александру». Который разбил в щепы баркас у грот-мачты с правого борта. Орудие поручика Шульца, видя плачевное состояние бронированного фрегата «Пенелопа», перенесло огонь на не новый, но все же броненосец, посмевший вторгнуться в гавань Александрии.
Четырехсотфунтовый бронебойный снаряд, поднырнув у борта броненосца, недалеко от бизань-мачты пробил борт и вызвал течь. Корабль вздрогнул всем корпусом и задрожал мелкой дрожью. Адмиралу принесли карту крепости.
Полковник Максимов, приободрившись, громким поставленным голосом с шутками прибаутками и матерком, мотивировал расчеты не дрейфить и работать оперативнее: подносить снаряды, заряды, убирать камни из-под ног, пробанивать стволы орудий после выстрела. Какой-то поручик занимался измерением расстояния до британских кораблей и постоянно выкрикивал свежие данные. Наблюдать за боем из-за укрытия Хиконодзе даже нравилось.
Вот и у «Александры» на корме расцвел кроваво красный цветок, а до ушей японца донеслась малопонятная ему, фраза: «Япона мать! Гадские дети. Петров вообще не попал! Сидоров буфет капитанский выбил! Что вы творите! Как отбиваться будем с такой стрельбой?» и еще много слов, смысла которых Камимура не разобрал. Глянув в противоположную сторону, увидел, как у «Инвинсибла» в корме отметился разрыв попадания. По всей видимости, во-первых, одно орудие южного фаса крепости стреляло по одному кораблю, второе по второму, и русские не делали поправки на скорость кораблей противника, поэтому и попадания приходились в кормовую часть английских броненосцев, оставляя в целости казематы и батареи. Ответный огонь британцев опять был слажен и мощен, видимо использовали гальваническую стрельбу, когда искра одновременно проходит через все заряженные и подготовленные к бою орудия, а замыкает цепь офицер своим аксельбантом и раздается могучий и всесокрушающий бортовой залп. Особенно эффектно смотрелось это, решил Камимура, на броненосце «Сьюперб», у которого на борт действовало восемь орудий. Тридцатитрехлетний японский капитан перевел свой взгляд на площадку артиллеристов защищающих маяк, и сквозь дым черного пороха, состоящий, как он помнил назубок, из 75% калиевой селитры, 15% древесного угля ольхи или крушины и 10% серы, увидел, что англичане добились поражения орудия поручика Иванова, но не прямого, а косвенного. Снаряд со стороны моря попал в бруствер и поразил расчет камнями, а второй, со стороны гавани, наоборот – слегка задев стену, ударившись рядом плашмя, сломал троих человек, и, пройдясь по их телам, как по смазке улетел в противоположную сторону. Все опешили, и только полковник Максимов, который, был видимо готов, даже к встрече с Диаволом скомандовал: «Заменить расчет! Что встали и глаза выпучили! Плохо стрелять будете, и Вас англичанка раскатает! Предстанем вместе перед Николой Угодником!».
