Перевод: Киара Форест.

Редактура: Киара Форест.

Вычитка: Киара Форест.

Глава первая

Дрейк.

У меня нет возможности подготовиться к её появлению.

Одри несёт в себе опасное сочетание абсолютной невинности и полного совершенства. Три дня назад ей исполнилось двадцать лет, и это её первый раз за пределами колледжа (который был очень похож на монастырь), где она провела последние шесть лет.

В течение прошлого года я встречался с ней во время ежемесячных видеозвонков, которые она проводила со своей матерью. Она всегда казалась очень милой, красивой молодой девушкой.

Еще она всегда носила школьную форму, и я могу вам сказать, что форма предназначена для того, чтобы скрывать женское тело так же, как одежда монахини скрывает женское тело. Самое безумное то, что школа очень строгая и предназначена только для женщин, но не является религиозным учреждением.

Посещение стоит семьдесят тысяч долларов в год. Девочки поступают туда в среднюю школу и заканчивают обучение со степенью бакалавра через шесть лет. Они живут в школе. Самцов там нет. Действие происходит на острове посреди большого озера на Аляске, и Одри, по сути, за последние шесть лет не видела никого, кроме сотрудников и учеников школы.

И я ошеломлен при её виде.

Она носит джинсы и футболку. Это определенно не одежда, созданная для того, чтобы быть сексуальной, хотя джинсы идеально прилегают к ее бедрам и обнажают только то, что скрывало однообразное платье. Футболка так же облегает фигуру. Я вдруг понимаю, что она купила обе эти вещи в аэропорту Джуно. Вероятно, она переоделась в них в туалете аэропорта перед посадкой на рейс. Она до сих пор носит туфли Мэри Джейн, школьные туфли.

Я пью на ее глазах, а это опасно. Эта девушка, эта невинная девушка, у которой нет опыта общения с мужчинами, если только она не проводила какие-то эксперименты в средней школе (и, зная её мать, я серьёзно сомневаюсь, что у неё когда-либо была такая возможность), представляет собой само определение соблазнительности. Я думаю, что мог бы смотреть на неё часами, но её глаза, осматривающие толпу, наконец, останавливаются на мне, и они загораются.

— Дрейк! — кричит она. — Дрейк!

Я смотрю на неё и делаю вид, что только сейчас заметил. Я спешу к ней, и тут я действительно чувствую искушение, потому что она обнимает меня.

— Как приятно тебя видеть! — говорит девушка.

Я не думаю, что она вообще имеет представление о том, что значит прижиматься своим телом к такому мужчине. Я имею в виду, что эта девушка — это всё, что вызывает желание у любого гетеросексуального, энергичного мужчины. Она понятия не имеет, и объятия задерживаются, она крепко сжимает меня. Ну, я гетеросексуальный мужчина с красной кровью, и, более того, я гетеросексуальный мужчина с красной кровью, который каждую неделю или около того получает неохотную ручную работу от своей жены, и, если мне повезет, секс каждые несколько месяцев (тоже неохотно).

Мне действительно пора прекратить объятия. Мне особенно следует прекратить объятия, когда я чувствую реакцию моего тела и выпуклость в штанах. Но стоит ли мне это делать или нет, но я просто не могу заставить себя забрать левую руку между её лопаток и правую руку из поясницы её спины. Я просто позволяю ей решить, когда это будет слишком долго. Объятия длятся вечно, и я хватаю её ручную кладь, чтобы держать её перед своей талией и скрыть любую видимую эрекцию, которая у меня может возникнуть.

Я должен сказать, что независимо от сексуального аспекта, только ласковый характер моей падчерицы имеет силу.

— Ты получила записку от матери? — спрашиваю я немного осторожно. Моя жена уехала на месяц в гости к родственникам в Германию. Они не немцы. Её дядя — офицер, работающий на военной базе США. Она запланировала поездку, хотя это и не было необходимостью, несмотря на то, что она знала, что её дочь вернется через шесть лет. Она видела её дважды лицом к лицу с тех пор, как девушка уехала!

К моему удивлению, Одри широко улыбается.

— Я получила записку, когда меня высадили в аэропорту, — радостно говорит она. — Ты не против?

Она выглядит немного виноватой, когда говорит:

— Моя мама отправила меня в эту школу, чтобы избавиться от напоминаний о бывшем муже. Я уже давно смирилась с этим, папочка, и… — она слегка краснеет и говорит: — Прости. Хочешь, чтобы я называла тебя Дрейк?

— Папа в порядке, — говорю я. — Мне нравится.

На самом деле, мне это слишком нравится.

Она улыбается и берет меня под руку.

— Ну, давай уйдем отсюда, — сказала она. — У меня такое чувство, будто я провела в тюрьме вечность и наконец-то свободна.

Она понятия не имеет, что делает со мной. В её поведении есть определенный уровень знакомства, как будто мы очень близки, хотя это и не так. Мне приходит в голову (и это ужасная мысль, учитывая все последствия), что я, возможно, единственный мужчина, которого она знает. Конечно, она знает своего отца, но только его существование. Он ушел, когда ей было семь или восемь лет, и просто исчез.

Мне приходит в голову, что видеочаты со мной и её матерью (как бы их ни было мало) на самом деле могут представлять собой единственное взаимодействие с мужчиной, которое у неё было с тех пор, как она была кем? Четырехлетний ребенок? Тринадцатилетний или четырнадцатилетний, конечно. Это означает, что у этой девушки не было никаких мужских контактов, за исключением небольших, поверхностных разговоров со мной во время её сексуального пробуждения.

Блять. К черту всё это, для меня это ужасный способ думать. Конечно, эта девушка молодая, энергичная и ласковая. Конечно, она — то, что я думал, что получу с её матерью, но не получил. Конечно, она во многом мечта любого мужчины моего возраста (или, если уж на то пошло, любого возраста).

По-прежнему неправильно позволять моему разуму блуждать в этом направлении. Это опасно и это нужно остановить.

Затем мы добираемся до багажной ленты, и она настаивает на получении своего багажа. Я стою там, чувствуя, как моя вышедшая из-под контроля эрекция почти болезненно прижимается к моим штанам, когда она наклоняется, чтобы взять свой чемодан. Попа у девушки красивая, в форме сердечка, и…Черт возьми, она идеальна.

И она ставит чемодан, осматривает вращающуюся дорожку и через мгновение снова наклоняется за вторым, меньшим чемоданом. Любая надежда, которая у меня могла быть на то, чтобы не сбиться с пути, сразу же исчезла, разрушенная видом её потрясающей задницы.

Впервые в жизни я задумываюсь о том, чтобы найти девушку по вызову. Я знаю, что если я не избавлюсь от части этого возбуждения, я могу пересечь границы с этой девушкой. От этого не будет возврата.

Глава вторая

Одри.

Надеюсь, вы не считаете меня гнилой девчонкой из-за того, что я счастлива, что моей матери больше месяца нет? Я хочу прояснить, что я не рада, что она уехала только потому, что мой отчим очень привлекателен и заставляет меня воображать то, о чем я никогда раньше не мечтала.

Подождите, это ложь. Я определенно представляла себе эти вещи раньше, но никогда с реальным человеком, всегда с таким аморфным представлением о мужчине. Теперь я представляю, как целую кого-то и прикасаюсь к кому-то совершенно по-другому. Удивительно представить руки и губы Дрейка. Удивительно представить, как Дрейк раздевает меня и учит всему, чему я хочу научиться.

Ну, вот и всё, чтобы убедить вас во всей сути. Я пытаюсь сказать, что рада, что у меня есть целый месяц до того, как я увижу маму, и вовсе не потому, что я останусь одна в доме с Дрейком. Быть наедине в доме с Дрейком — это просто бонус. Я рада, что меня не будет рядом с матерью, потому что меня возмущает, что она отправила меня в Уиллоу Бранч. Я возмущаюсь, что она заставляет меня вступать в замкнутое совершеннолетие. Меня особенно возмущает то, что она попытается помешать мне исследовать что-либо самостоятельно.