Но никак не могла и представить себе настолько неожиданный поворот в наших отношениях. От резко и беспощадно накрывших мой рот губ, я растерялась. Замерла. Сердце рвануло с такой силой, что кровь ударила в голову и, видимо, взорвалась там атомной боеголовкой. Секунда, две и я ответила на поцелуй врага.

Жаркий, поглощающий, выпивающий душу и заставляющий померкнуть даже самый громкий голос разума. Такой эмоциональной встряски от, казалось бы, простого слюнообмена у меня не было ещё ни разу в жизни. Руки дрожат и цепляются за его рубашку, ноги подкашиваются, а в животе поселилось тёплое солнышко, которое щекочет и раскидывает свои лучи по всему телу.

В себя пришла лишь оттого, что его достоинство настойчиво упёрлось объёмной выпуклостью в мой живот, показывая все его истинные желания. Одной рукой он не то ласкает, не то сминает мою попу, второй же намертво фиксирует затылок. Направляет, прижимает всё ближе, словно желает растворить в себе.

С каждой прошедшей секундой порабощает меня и моё тело, не позволяя отстраниться или вырваться из капкана в который угодила добыча в моём лице. Когда его рука пробралась к бюстгальтеру я, наконец, вернула рассудок на место и с силой прикусив его губу, отвернула голову в сторону, прерывая наше обоюдное помешательство.

«Как он посмел?! Что это было за помутнение рассудка, заставившее меня ответить на поцелуй Валиева?! Или он таким образом решил просто заткнуть мой рот?!  – бились суматошные мысли в моей ещё чумной голове».

 Руслан с каким-то маниакальным удовольствием лизнул кровь, что выступила на прикушенной мной губе, а потом молча направился на выход. Я в смятении, с колотящимся сердцем и, кажется, неадекватном состоянии проследила за ним.

– Не пойду с тобой на ужин! Я объявляю голодовку!

Крикнула уже в закрывшиеся двери и, нервно сцепив пальцы в замок, ждала, что сейчас дверь отворится, и Руслан вернётся в комнату, но этого не произошло. Лишь удаляющиеся шаги сообщили о том, что меня, возможно, услышали.

«Лучше умру с голоду, чем пойду ужинать с ним. Нет уж, такой радости как моё послушное выполнение его команд я ему не доставлю, – кивнула своим мыслям и дотронулась кончиками пальцев до губ, которые всё ещё хранили на себе ощущение прикосновения Валиева».

Руслан.

«Строптивица, чертовка и «папина принцесса». Как в одной девушке может уживаться столько противоречивых черт?»

– Я оказался прав? – встретив внизу у лестницы и вырвав меня из мыслей, спросил Костя.

– В чём? – вскинул бровь, не понимая значения его реплики.

– Голодовка, – кивнул он в ту сторону, откуда только что я слышал слова строптивой девчонки.

– Посмотрим, – многозначительно проговорил в ответ и пошёл на выход, где меня уже ждала машина.

Вернувшись спустя пару часов я сел за накрытый стол, но моя пленница так и не пришла. Как истинный джентльмен подождал девушку минут десять и поняв, что она решила в очередной раз показать характер, принялся за еду.

Поужинав в гордом одиночестве, я уехал в клуб, но мысли о Лире не покидали мою голову, как не пытался их прогнать. Мне хотелось вернуться, войти в комнату и отшлёпать её по такой аппетитной и упругой заднице за то, что я не могу сосредоточиться на том, что мне говорят или о чём просят.

«Решила, что если доконает себя, то я тут же верну её отцу? Это вряд ли, – прокручивал мысли в голове».

Домой собрался раньше обычного. «Крокодил не ловится, не растёт кокос» – как пел когда-то в фильме Андрей Миронов, а всё потому, что мои мысли заняты одной богатенькой девочкой с не самым покладистым характером.

Уже подъезжая к дому понял, что впервые за всё это время, мне хочется возвращаться в тот самый огромный коттедж, который был отстроен больше как крепость, чем как постоянная жилплощадь.

Чаще всего я приходил сюда переночевать или решить очередные вопросы в более цивилизованной обстановке, зная, что я на своей территории. Сейчас же запертая в "башне" принцесса манила вернуться пораньше.

«Просто здесь поселился тот, к кому хочется спешить и оказаться в непосредственной близости» – эта мысль неожиданно крепко засела в голове.

Хотя  я понимал, что с моим образом жизни любовь в прямом смысле может быть только "до гроба". Постоянные разборки, перестрелки и теневой рынок, на котором я завязан, не позволяют иметь "Ахиллесову пяту" в виде возлюбленной и тем более семьи. Для них это приговор.

– Кос, как её отец? – спросил, переступая порог дома у Кости, который только что разговаривал по телефону с парнями из охраны Графа.

– Без изменений. Стабильно тяжёлое состояние, – отчитался он и тут я понял, что совершил ошибку.

Лира.

После ухода Валиева мне принесли телевизор, которому я несказанно обрадовалась. Всё же сидеть взаперти одной, не имея возможности как-то скоротать время, толкает на необдуманные поступки и заставляет раз за разом прокручивать в голове тяжёлые мысли. Об отце, о Руслане, который ни с того ни с сего превратился из пленителя и бандита в страстного мужчину вызывающего интерес.

Взяла в руки пульт и решив таким образом отвлечься, с маниакальным азартом переключала каналы в поисках чего-то стоящего. Просмотрев подряд несколько фильмов, поняла, что с голодовкой я немного погорячилась. Попробовала пораньше лечь спать, но так и не смогла сомкнуть глаз.

Желудок напевал рулады, сосущее чувство внутри не сумели заглушить даже пять стаканов воды. Разве что пришлось чаще наведываться в уборную по естественным надобностям. Перестав бороться сама с собой в конечном счёте сдалась на милость собственного желудка. Тихонько подошла к двери и повернув ручку, с замиранием сердца услышала, как она щёлкнула и открылась.

Лёгкая дрожь от неожиданной свободы прошла по телу, и я нерешительно выглянула в коридор, подсознательно страшась увидеть кого-то из охранников, приставленных к моим дверям.

«Пусто», – мысленно возликовала я.

В обозримом пространстве было тихо, и я едва не пританцовывала оттого, что мне не попался кого-то из обслуживающего персонала. За окнами уже давно стемнело, и весь коридор освещался лишь несколькими потолочными светильниками. Так чтобы внезапно решившим прогуляться полуночникам не свернуть себе шею, но и не вызывая неудобство от резкой смены освещения.

Тихонько прокралась к лестнице на первый этаж и решила сделать набег на кухню, точнее на местный холодильник. О том, чтобы попробовать совершить побег я и не подумала. Ещё днём убедившись в тщетности этого мероприятия.

Едва я ступила на последнюю ступеньку, как услышала приближающиеся шаги и голос владельца дома. Спрятавшись за лестницей с трепыхающимся словно попавшаяся в сачок бабочка, я ждала, что мужчины просто пройдут мимо, а я прошмыгнув к холодильнику всё же сумею перехватить хотя бы бутерброд. Только я застала разговор Валиева и его охранника, который изменил все предыдущие планы.

– Что ты сейчас сказал?! – кажется, мой крик разбудил всех, кто находился в доме, а, возможно, и за его пределами. – Вы только что говорили о моём отце?! – выскочила как чёрт из табакерки я и едва не бежала к Валиеву. – Отвечай! – практически схватила его за грудки.

– Полегче, – подал голос появившийся откуда-то сбоку Константин, но отцеплять от босса пока не стал.

– Руслан! Сейчас же скажи, что случилось с моим папой?! – выкрикнула практически ему в лицо и ожидая ответа, заглянула в глаза, чтобы понять, насколько его слова окажутся правдивыми.

– Он в больнице, – после секундной заминки ответил мне мужчина, даже не поморщившись от того, насколько крепко я вцепилась в его рубашку. –  Лучшие врачи нашего города следят за его здоровьем. На данный момент его состояние стабилизировали, но он в реанимации, – ответил Валиев мне спокойным и размеренным голосом. Словно разговаривал с маленьким совершенно несмышлёным ребёнком, успокаивая его и не давая поводов для развития дальнейшей истерики.