— Вот видишь… Прошло уже два дня, а никто никого и не ищет. Их машину без номеров я уже отогнал подальше, а после позвонил Сэму Кроули и сообщил о брошенной машине. От неё уже ничего не осталось. Только груда железа на свалке… А сегодня мы избавимся и от этих уродов.
— Да, папа.
— Ты давно к ним заходил?
— Недавно. Они… Воняют, как скунсы.
— Это не потому, что они два дня провалялись связанными по рукам и ногам, а потому, что в них много лишнего дерьма.
— Да, папа.
— Закрывай магазин и повесь табличку закрыто по техническим причинам. Клиентов и так мало, так что никого это и не удивит.
— А куда мы их повезём?
— Увидишь…
* * *
На самой середине лесной полянки спиной друг к другу сидели двое парней. Руки и ноги у них были связаны. А ещё одна верёвка стягивала их шеи, да так, что и пошевелиться толком они не могли без опасности задохнуться. Хотя шанс задохнуться у них был и без этого. Во рту у обоих торчали тряпочные кляпы, тоже перевязанные верёвками. Шансов вырваться у них не было ни одного. Шериф хорошо знал своё дело.
— Тебе их жалко, Буч?
— Нет, папа.
— Ты можешь проявить милосердие к ним. Вот нож, которым они тебе угрожали. Убей их, чтобы они умерли быстро и без мучений!
— Не хочу. Пусть помучаются.
— Крови не любишь… Ты весь в мать. Такой же неженка. Пока я днями и ночами боролся с преступностью, она бросила тебя одного и сбежала…
«А по-моему, она бросила тебя, из-за того, что ты жестокий и чёрствый человек.» — подумал Буч, но вслух ничего не сказал. — «Я тоже сбегу, когда-нибудь…»
— Тогда держи канистру, сын. Вылей на них. Только старайся, чтобы на тебя не попало. Газолин очень опасен. Он может загореться, даже есть ты далеко будешь стоять от костра.
— Я понял, папа. Постараюсь быть аккуратным.
Рыжий парень не спеша поливал из канистры связанных парней. Он делал это старательно и аккуратно, держа канистру, практически на вытянутых руках. Глаза неудавшихся грабителей светились ужасом и ненавистью.
— Ты должен был их грохнуть ещё там, в магазине, когда они попытались напасть на тебя. Зря что ли у тебя под прилавком лежит заряженный револьвер?
— Они напали внезапно. Я растерялся…
— Растерялся он… Вон тот другой парень не растерялся и вырубил вооружённых бандитов голыми руками. А это должен был сделать ты. Ты понял?
— Да, папа. Прости! Больше такого не повториться.
— Поджигай!
— У меня нет спичек.
— Сопляк! Я в твоём возрасте уже и курил и баб имел во все щели, а ты… Неженка, мля…
— Ты же знаешь, что я в школьной команде. А тренер строго запретил нам курить.
— Тренер… Что это за тренер такой, что вы так и не выиграли в финале…
— Но мы дошли до финала…
— Это всё херня. Только победа! Ты — мой сын! Ты должен быть лучшим из лучших… А ты… Держи спички. Надеюсь, что ты сумеешь разжечь костёр и не спалить свои брови…
— Я постараюсь папа.
* * *
Первая спичка сломалась, что вызвало новую порцию критики со стороны строгого отца. Но со второй спички парню удалось поджечь облитых горючим злодеев. Вспыхнуло сразу, да так сильно, что горячим воздухом слегка обожгло лицо.
В пламени корчились фигуры людей, завывая почти по-звериному. Но и звуки, и движения через какое-то время стихли. А когда топливо прогорело, на земле остались только обугленные фигуры и дикая противная вонь от сгоревшего мяса, волос и хрен его знает чего… Казалось что этим запахом пропиталось всё вокруг, в том числе и одежда и даже кожа на руках и лице. Буч поморщился, что не осталось незамеченным.
— Что? Не нравится? Привыкай! Смерть пахнет дерьмом и кровью.
— Мы их закопаем?
— Конечно. Иди и возьми лопату в машине!
* * *
А через час они уже ехали обратно, оставив в лесу неприметный холмик. В лесах всегда много безымянных могил. Лучшего места и не найти.
19 августа. 1974 год.
США. Штат Миссури. Колумбия.
Буквально через минуту на участок вслед за большим чёрным Кадиллаком въехала ещё и полицейская машина.
Чтобы не сверкать довольно-таки свежей ссадиной на голове, я машинально надел вовремя попавшуюся под руку бейсболку, купленную ещё в Бостоне. Ту самую, с надписью «Harvard University».
— Это люди из банка? — спросил я у Марии.
— Нет. Это преподобный отец Джозеф.
— И чего ему тут надо?
— После смерти мужа я стала чаще посещать храм Господний, и даже хотела отринуть всё мирское, чтобы стать сестрой…
— Мария! А тебе не кажется, что теперь у тебя появилась новая цель в жизни? Лолита осталась совсем одна в этом мире. Её родители и брат убиты. У неё есть только ты. А у тебя нет ни детей, ни мужа. Может Долорес станет твоей воспитанницей? Я не против церкви, но я против того, чтобы уходить туда насовсем.
* * *
А тем временем из широкой двери Кадиллака действительно появился священник в чёрном одеянии со слащавой, но насквозь фальшивой улыбкой на лице. Рожа его мне сразу не понравилась.
Прохиндей… Именно так моя мама в прошлой жизни называла людей такого типа.
Как говорится, такому палец в рот не клади, откусит по локоть и не поморщится. Ну и хрен ему в дышло… Чего они припёрлись-то так не вовремя?
Следом за этим пастором подтянулись и остальные «участники банкета». Полицейский и какой-то тип в костюме с лицом старого бульдога.
— А этот человек из банка. — просветила меня Мария.
— Тогда почему они вместе приехали, и зачем тут полиция? — насторожился я.
— Не знаю.
* * *
Приехавшая делегация сразу же наехала на Марию с кучей интересных предложений. Оказалось, что «добрый пастор» высказал «жгучее желание» помочь «бедной сестре» Марии, которая оказалась в сложной ситуации. Он готов прямо сейчас выкупить у банка её долг, чтобы она и дальше могла всю себя отдавать служению в церкви, не отвлекаясь на всё мирское… И т.д. и т.п.
Красивая «сказка»… Чего уж там говорить. И пиджак из банка тут как тут, уже подсовывает какие-то бумажки на подпись.
Ой, чувствую, сейчас они разведут тётю Машу по полной программе. Пришлось вмешаться.
— Прошу прощения! Могу ли я ознакомиться с этими документами.
Сразу три пары недовольных глаз посмотрели на меня, как на надоедливую муху, которая взялась незнамо откуда и мешает им спокойно есть варенье.
— А ты кто такой? — пренебрежительным тоном спросил меня финансовый гений местного пошиба.
— Это мой дальний родственник. — придя немного в себя сообщила им Мария.
— Я студент юридического факультета Гарвардской школы права. — добавил я. — Мне было бы интересно на практике ознакомиться с документами, которые будет подписывать моя тётя. Полезно для начинающего юриста.
Судя по всему юристов эти трое любили ещё меньше, чем насекомых.
— Но это конфиденциальные документы… — начал было человек из банка.
— А мы уже заключили с тётей соглашение на то, что я могу предоставлять её интересы. Если дело будет рассматриваться в суде, то я предоставлю это в письменном виде.
— Студент юридического факультета не может самостоятельно участвовать в процессе. — внезапно влез со своими пояснениями, молчавший до этого момента полицейский.
— Начиная со второго курса, студент имеет право под руководством дипломированного юриста быть адвокатом в гражданских и уголовных делах. Мой куратор, профессор Бернштейн, очень хорошо ко мне относится. Я думаю, что он не откажет мне в такой малости… И ему самому это было бы интересно.
