‒ Согласны ли вы… ‒ говорил громкий трубный голос прямо в ухо и оттого становилось немного не по себе. Горы цветов вокруг, сплетенных в венки, словно в ритуальном зале и та же слепящая глаз чистота, свет, льющийся словно из ниоткуда.

«Такой контракт я еще не подписывал, но раз пришел, значит, согласен», ‒ чуть не вырвалось у Андрея, но он вмиг одернул себя, чтобы не сказать это вслух.

Кивнув в знак согласия Андрей мельком заметил неподвижные глаза собеседника, его взгляд, устремленный сквозь него и куда-то вдаль, за спину. Недавно здесь скреблись кошки, а сейчас ‒ как бормашиной высверливается дупло, и Андрей почувствовал себя больным зубом: вот сейчас всю черноту высверлят, залепят пломбу ‒ и вуаля ‒ готово!

От него требовалась одна только роспись. Все остальное уже было готово: дата, место, план ‒ это было утверждено без него. Кто автор, а кто ведомый ‒ трудно понять и оценить: Андрея всегда по жизни словно вела чья-то рука, точно знающая, что ему надо. И вот сейчас она привела его сюда, значит, так тому и быть.

Да или нет, третьего не дано, да и не сейчас уже решать, все давно уже подготовлено и ждет вступительного аккорда. Выводя свою подпись, Андрей услышал в черепной коробке громкое та-дааам, раскатившееся эхом по всему телу ‒ и отменить уже ничего было нельзя.

«Возможно, это станет самой глупой ошибкой в моей жизни, а может быть и даже роковой», ‒ успел подумать Андрей за секунду до того, как вся его жизнь пронеслась мимо него в лихорадочном темпе вальса. Судя по ощущениям ‒ вальс этот был собачий, дерганый и суетливый, впрочем, как и последние годы жизни Андрея.

Нет, умирать он пока не собирался, но что-то в нем вдруг стремительно оборвалось и резко дернуло в районе солнечного сплетения. Острая боль на мгновение пронзила его тело и, согнувшись пополам, Андрей понял: назад пути больше нет. Мир в его глазах стал черным как ночь, а зал ‒ то ли похоронный, то ли еще какой ‒ вдруг сжался до размеров крохотной туалетной кабинки. Стал давить на плечи и голову, словно узкий не по размерам скроенный деревянный ящик, из которого есть только один выход…

* * *

Ранним дождливым утром лучше всего не вылезать из своей постели ‒ так думает каждый уважающий себя человек. Но лежать и думать ‒ мало, надо что-то менять в своей жизни, чтобы в промозглую погоду не волочиться на работу. Можно же работать удаленно или вообще в блогеры податься: в дождь снимать глупые видосы и постить их в то время, когда другие работают. Но сейчас этим самым другим Андрей являлся сам, а потому он решительно прервал поток бессмысленных рассуждений, потянулся и откинул краешек одеяла, как он это делал всегда.

Те, кто могут с утра снять с себя все одеялко одним махом ‒ это либо актеры плохого кино или не человеки вовсе. Переодетые рептилоиды, никак иначе. Андрей не принадлежал ни к первым, ни ко вторым, хоть и иногда задумывался о том, кто он такой и что здесь делает. Ответа на ум не приходило, а потому воронка из привычной рутины все больше затягивала его в водоворот каждодневных серых дел.

Краешек одеяла никак не хотел отпускать своего заложника. Скорее даже этот самый край прилагал все усилия, которыми только могут обладать одеялки, чтобы оставить своего пленника у себя. Под одеялом было тепло, комфортно и спокойно ‒ одним словом, все то, что нужно для жизни нормальному человеку. А потому Андрей не торопился по утрам вылезать из постели, тепло нынче дорогого стоит, чтобы им так запросто разбрасываться.

Палец правой ноги, который Андрей вытащил из-под одеяла, был словно разведчик, исследующий неизведанный мир. Судя по тому, что нога рефлекторно потянулась назад ‒ разведчику не понравился это самое пространство, полное холода и пустоты.

А в квартире действительно было холодно ‒ вчера от Андрея ушла жена. Просто собрала вещи, пока не все, а те, что на первое время, забрала документы, зачем-то прихватила фиалку и уехала. Одна. На такси. И теперь в квартире было пусто. Даже кота, которого он просил оставить, Лена забрала с собой. Зачем ей на съемной квартире кот и кто ее пустит с этой наглой усатой мордой в «светлую двухкомнатную квартиру с мебелью» ‒ было неизвестно. Однако, если спустя несколько секунд после пробуждения на грудь Андрею не присело когтистое существо со звуками тарахтящего трактора ‒ значит, все то, что пришло ему на ум о вчерашнем дне ‒ было не сном. А явью. Противной и отвратительной, такой же как и ливень за окном. Только вот в ливне этом, в его бесконечных потоках, было что-то обнадеживающее: когда-то дождь закончится. И даже если солнце не вылезет на небо ‒ тем не менее потоки дождя остановятся. Не будут же они идти вечно, чего никак не скажешь о проблемах, которые так и сыпались на голову Андрея вот уже который год.

«Ну вот опять!» ‒ вздохнул Андрей. Машина не завелась с первого раза, что, впрочем, не удивительно для такого дня. Утро не задалось с самого начала, а можно даже сказать ещё со вчера.

Лена ушла в никуда и ни с кем, если не считать кота. Андрей ‒ тоже остался в полном одиночестве и, по идее, они ‒ два сапога ‒ пара: оба одни, оба недовольны окружающей действительностью, особенно той, что по утрам. И потому они однажды, на самой заре отношений, вдвоем прогуляли работу. Каждый свою, но это сути не меняет.

‒ Прогуляем, как в школе! ‒ хихикая говорила Лена. ‒ А я вообще-то не прогульщица была. Не отличница, но и уроки не пропускала. Меня воспитывали ответственной, родители хотели гордиться моими успехами.

‒ Один день всего, скажешь, что заболела, ничего страшного, ‒ согласился с ней Андрей. ‒ А я тоже чего-нибудь придумаю. А то все только работа, работа…

‒ И что мы будем делать, ‒ вскидывая бровь сказала девушка и посмотрела на любимого.

Ее глаза были некрупными, но, когда она смотрела на Андрея, ему казалось, что по его лицу сейчас забегают солнечные зайчики.

‒ А ты знала, что твои глаза излучают свет?

‒ А твои ‒ хитрые очень, ‒ все время смотрят на меня в упор, ‒ и она залилась кокетливым смехом.

‒ А как мне еще смотреть на красивую девушку? Самую красивую во всем мире!

‒ И что ты с этой красивой девушкой будешь делать, а? Признавайся!

Они так и не придумали план того спонтанного выходного. Полночи просмеялись, а потом, утром, наспех придумали каждый свою причину, позвонили и отпросились каждый у своего начальства.

В тот день они выменяли у судьбы рабочее утро на кофе в постель, заботливо приготовленный Андреем. Лена тогда была простой секретаршей и ещё не планировала атаковать карьерную гору. Все случилось само собой: сначала повышение Андрея, а потом и Лена пошла вслед за ним. Не отставать же.

Андрей иногда вспоминал о тех временах, когда он ‒ простой паренек, катался по городу с продукцией компании и весь мир ему благоволил. По утрам просыпаться было приятно, Лена никуда не спешила, а он тоже мог опоздать на полчасика. Работа позволяла. Тот парень ничего не боялся потерять и открыто смотрел в будущее…

Теперь оно уже настоящее, а вот то, что дальше ‒ откровенно пугает.

Окончательно проснувшись за второй чашкой кофе, выпитой в холле по пути в кабинет, Андрей поймал на себе долгий взгляд своего коллеги.

Сева, так звали младшего сотрудника отдела продаж, всегда был исполнительным и отзывчивым, можно даже назвать его заискивающим малым. Он недавно пришел в коллектив и казался каким-то не от мира сего.

‒ Просто молодой и понравиться всем хочет, ‒ сказал как-то Андрей про него.

Он сам хоть и не уважал подлиз, но к Севе всегда относился подчеркнуто хорошо. Совсем еще молодой парнишка, недавно пришедший сюда, он так старался понравиться!

Паренек был неженат и коллеги частенько видели его в обществе длинноногих девушек модельной внешности, причем, каждый раз разных.