Ну и снова мы отправлялись в поход.
«Голова профессора Доуэля»* — научно-фантастический роман советского писателя-фантаста Александра Беляева. По сюжету, парижский профессор-хирург Керн, в глубокой тайне проводит успешные работы по оживлению человеческой головы.
Глава 39
Музыкальная шкатулка
В Каптерке Черного города, помимо сталинских деликатесов, в разделе кухонных аксессуаров, был шкаф с акустическими музыкальными модулями, заряженными советскими песнями, что меня уже почти не удивило… Безусловно, создатели Станции повернуты на истории моей Земли и в частности на Советском периоде. Что интересно, советские песни тут были те же, что и у нас в двадцатых-тридцатых годах и местные китайские товарищи эти песни вельми уважали. Мей раскопала в фонотеке «Слушай товарищ» и самозабвенно подпевала ей по русски и тут я не удержался и пропев…
'Белой акации гроздья душистые
Вновь аромата полны,
Вновь разливается песнь соловьиная
В тихом сиянии чудной луны!'
выдал ей историю этой песни…
Вещь называлась «Известный цыганский романс», а авторы ее были неизвестны.
Романс стал безмерно популярным, и пели его самые знаменитые певцы и певицы того времени: В. Панина, Н. Северский и другие. И естественно, повсеместно звучали эти слова с граммофонов и патефонов.
Но тут грянула Гражданская война и мирный романс, стал негласным гимном воюющих сторон.
Белая акация армии Деникина звучала так и про рабочих, как вы понимаете, там упоминалось глухо:
'Слышали деды — война началася,
Бросай свое дело, в поход собирайся.
Мы смело в бой пойдём за Русь Святую
И как один прольём кровь молодую…'
В РККА это звучало естественно иначе…
'Слушай, рабочий, война началася:
Бросай своё дело, в поход собирайся!
Смело мы в бой пойдём за власть Советов
И как один умрём в борьбе за это…'
Мистика Истории — лирический любовный романс стал одновременно маршем Белой армии и Красной Армии, лиризмом отнюдь не грешивших.
Такая вот получилась белогвардейско-красногвардейская песня, с разными словами, но одной душой. Не правда, что когда грохочут пушки, музы молчат. На окровавленной траве полей сражений, белые цветы хорошей музыки, отнюдь не редкость.
Бедная Мей аж всплакнула, а Остапа, как говорится понесло…
Я нашел в фонотеке Полюшко-поле, а потом рассказал своей подруге-меломанке о том, что автор этой песни Лев Книппер, до 1920 года служил в Белой армии и весьма распространенная среди белоказаков «Партизанская песня», приписывается именно ему…
' Полюшко-поле,
Полюшко, широко поле.
Едут по полю партизаны
С красными бандитами сражаться
Едут, поедут
Тихо запевают песню
Про свою казачью славну долю
О России-матушке кручинясь…'.
Ну и увесистой изюминкой на торте разочарований, стала информация о том, что «Легко на сердце от песни весёлой», это и вовсе мексиканская народная песня.
Воистину правы были Соломон и Эклезиаст, на тему того, что Многие знания, многие печали.
Но под конец, я всё-таки малость развеселил Мей, рассказав про то, что гимном у немецких парашютистов, стала русская народная песня «Из за острова на стрежень». " Пластинка с этой песней попалась на глаза генералу Курту Штуденту, создателю и командующему ВДВ Рейха. Генерал как раз раздумывал над гимном для своих войск, у немцев это всегда имело большую важность и тут вдруг эта мелодия. И в 1940 году, появился «Марш немецких парашютистов» (Fallschirmjäger — «Abgeschmiert aus 100 Metern».
Глава 40
Полустанок мира демиургоа
Дальше нас ожидал длинный путь без изысков, редкие ремонтные посты оставшиеся от строителей тоннеля, но с обязательным помещением с жизнеобеспечением и продуктовой кладовкой под стазисом. Посты и свет в тоннеле запитывались от главного реактора и судя по всему, тут были какие то непонятные беспроводные технологии ибо никаких силовых кабелей нам не встречалось. Некоторые посты несли следы борьбы и были разгромлены и разграблены, на некоторых были следы неудачного взлома. Увы, искинов этим точкам было не положено и компьютеры были простейшие, то есть не ведущие хронику событий. Во всех местах боев, присутствовали обломки ремонтных роботов, остатки уже знакомых двухголовых костяков обслуги и обломки странных черных скелетов. Но какой либо внешней агрессии или чужого присутствия мы по дороге не наблюдали, хотя бдительности не теряли. Я высылал вперед двойные дозоры…двух маленьких пауков в дальний передовой дозор и большого со свитой из трех маленьких в качестве основного дозора. И дозоры выдали неожиданную информацию…
В месте, где на карте был обычный ремонтный пост, обнаружилась обширная пещера, посредине которой стоял натуральный бронепоезд, окружённый всевозможной бронетехникой. Вся броня была с элементами повреждений и участками ржавчины. А стена пещеры слева представляла собой огромный экран, за которым была видна панорама какой то планеты с птичьего полета. Рядом с этим экраном были экраны помельче, на которых что то пестрело. Перед экраном в роскошном кресле, сидел развалившись типус в старинном мундире. Он помахал нашему Дракону рукой и сделал приглашающий жест. Причем на наших пауков застывших перед ними агрессивным полумесяцем, он попросту не обратил внимания.
Я почему то не ощущал никакой опасности, а своей чуйке я теперь очень сильно доверял и мы с Мей вышли из тягача и направились к хозяину этого своеобразного объекта.
Это был аватар искина, но отнюдь не местного… Во время катаклизма, Пункт контроля некоей «Планеты демиургов» был буквально с мясом выдран с родной планеты и перенесен в недра Луны. Электронный мозг Пункта перешел в, аварийный режим, включил питание в режим экономии и стал искать источники энергии и связь, в чем вельми преуспел…
Пока работал аварийный мириреактор, генерал Буремир ( так звали этого искина), смог обнаружить местные энергетические каналы и к ним подключиться. С оборудованием поста у него была четкая виртуальная связь и плюс к этому была колония ремонтников нано-роботов. А через пару сотен лет, он подключился к сети местных искинов и не обнаруживая себя, под видом искина погибшей резервной караулки вошёл так сказать в местный социум. Там он и узнал о разрешении местным искинам вводить свои аватары, вкупе с аватарами продуктов. Мундир он себе справил, но из продуктов у него было только НЗ для, операторов, то есть обычные консервы. А параллельно, у него сохранился контакт с Системой Демиургов, но только односторонний, при котором он мог наблюдать ситуацию на одной из игровых планет, которые периодически менялись. Система демиургов состояла из нескольких игровых Миров, где перенесенные накануне своей гибели воины разных времен, разыгрывали битвы между собой, а демиурги организовали тотализатор.
Такие вот игры демиургов.
На большом экране шел репортаж в реальном времени, а на малых экранах шли записанные ранее бои. Бронепоезд и бронетехника в пещере, были из родного Мира Буремира, но были еще игровые Миры с конно-пехотными ситуациями, танковыми и даже морскими*.
Мы посмотрели несколько боев но не испытали особо положительных эмоций, но когда генерал сказал что солдаты на экране гибнут понарошке, мы с Мей сменили гнев на милость.
Я, пожалел одинокого генерала, и дал ему контакт с находящейся недалеко ремонтной каптеркой, где были запасы продуктов и пара действующих малых пауков-ремонтников, которые стали снабжать генерала продуктами (хотя я на всякий случай блокировал ряд функций и паукам и каптерке). А потом мы отправились дальше и наша главная цель становилась все ближе.
