– Мы всегда знали, что эта война будет нелегкой, – сказала она негромко. – Я знаю, что потерять одиннадцать кораблей еще до того, как мы добрались до залива Забвения, это тяжелый удар, но со всеми этими штормами мы могли бы потерять еще больше. Я думаю, что эта ведьма-жрица фэйргов действительно должна происходить от погодных ведьм, потому что эти штормы не могут быть естественными.

– Она должна быть очень могущественной, – мрачно сказал Лахлан. – Говорят, у меня тоже есть Талант управлять погодой, но даже с Лодестаром и кругом силы все, что мне удалось, это лишь не потерять весь флот целиком!

Майя подняла глаза от доски.

– Не забывайте, что у фэйргов есть своя магия, – сказала она спокойно. – Нила говорил мне, что видел, как Фанд пользовалась Ночесферой Найи. Это самый могущественный талисман Жриц Йора и к тому же куда более древний, чем этот ваш маленький шарик.

Изабо и Лахлан уставились на нее, потом брови Ри сошлись на переносице.

– Теперь ты еще и подслушиваешь? – осведомился он сердито.

– Ничего подобного, – снисходительно отозвалась Майя. – Разве ты не знал, что у фэйргов очень острый слух? Мы можем отыскать дорогу, прислушиваясь к эху наших свистков, отражающемуся от скалы, айсберга или кита. Если ты хочешь, чтобы я не слышала то, что ты говоришь, то не говори ничего рядом со мной.

Лахлан вспыхнул.

– Большое спасибо за пояснение, – сказал он с обманчивым спокойствием.

– Не за что, – ответила она и вернулась к игре.

Лахлан бросил на нее сердитый взгляд, еле сдерживаясь, чтобы не взорваться, потом поднялся и взял свой плед.

– Пойдем поговорим на палубе, Бо, – сказал он сквозь сжатые зубы. – Совершенно ни к чему, чтобы фэйргийка слушала все, что мы говорим.

– Тогда не ходите прямо надо мной, – посоветовала Майя, не отрываясь от игры.

Изабо вслед за Лахланом вышла на палубу. Было облачно и ветрено, и в лицо им ударили холодные брызги. По левому борту из моря выступали высокие скалы, которые лизал яростный прибой. Над водой возвышалось множество живописных утесов, и некоторые образовывали арки, соединенные с сушей. По правому борту, насколько хватало взгляда, расстилался океан, прерываемый лишь высокими треугольными вершинами множества маленьких островков, походивших на плавники великанских акул.

Лахлан смотрел на горизонт, сведя черные брови над глазами. Челюсти его были угрюмо сжаты.

– И зачем я только взял с собой детей! – вырвалось у него.

– Зачем тебе это понадобилось? – спросила Изабо. – Военный поход – совсем не место для детей.

– Я хотел, чтобы они были со мной, – отозвался Лахлан. – Я знал, что наше отсутствие может продлиться многие месяцы. Я и так пропустил все детство Доннкана из-за постоянных войн. Я почти не знал своего собственного отца. Его убил в Битве при Стрэнде король фэйргов, когда мне было всего три. Я не хочу, чтобы с моими детьми случилось то же самое.

Изабо молчала. Она думала об Оуэне и Ольвинне, совсем еще малышах, постоянно борющихся с морской болезнью в своей каюте. Она думала о Доннкане, которому не было еще и семи и который становился свидетелем одного кровавого морского боя за другим. Даже Изабо была потрясена морским огнем, а она ведь не была ребенком.

– Доннкана постоянно мучают кошмары, – сказала она. – Каждый скрип корабля заставляет его вздрагивать от страха.

Лахлан кивнул.

– Он скучает по матери, – сказал он. – Я тоже по ней скучаю. Ох, Бо, она вернется? Она была так сердита…

– Она вернется, – сказала Изабо. – Подожди, пока мы не добрались до Замка Забвения. Изолт будет ждать тебя там, я уверена.

Лахлан вздрогнул, зашелестев крыльями.

– Ну и название, – прошептал он. – Мак-Синны воистину странный и меланхоличный клан. Кому еще могло прийти в голову дать своему замку такое имя.

Они увидели Замок Забвения на рассвете следующего дня. Утро было холодное и промозглое, волны захлестывали нос корабля. Жалобно кричали чайки. Все сгрудились у левого борта, глядя не небольшую крепость, построенную на самой вершине мыса, охранявшего вход в залив Забвения. Когда-то это была высокая величественная башня, охраняемая высокими стенами и толстыми контрфорсными арками. Теперь от нее не осталось ничего, кроме груды камней, кажущейся совсем крошечной по сравнению с необъятной высотой утеса.

– Это же просто развалины, – недоверчиво сказал Дайд. – Здесь даже негде укрыться. Нам придется заново перестроить всю эту проклятую штуковину!

– Нет, глядите! – воскликнула Изабо, своим острым зрением заметив то, что упустили другие. – Там сине-золотой флаг. Мак-Синн должен быть там!

Флот обогнул мыс, предводительствуемый «Королевским Оленем», гордо несущим свои белые паруса. Над каждой мачтой развевались зеленые флаги Мак-Кьюинна. Перед ними расстилался залив Забвения, с каждой стороны охраняемая большим мысом, увенчанным разрушенной крепостью. Та, что была расположена на дальней стороне, называлась Замком Запустения. Если все пошло в соответствии с планом, Энгус Мак-Рурах должен был уже ждать их там со своими людьми. Они находились еще слишком далеко, чтобы через весь залив разглядеть, развевается ли флаг с волком Мак-Рурахов, но тонкую струйку дыма, поднимающуюся над руинами, видели уже все.

– Фэйрги не зажигают огонь, значит, это должен быть Мак-Рурах, – ободрила их Изабо.

– Правда? – тоскливо спросил Джей, опираясь на фальшборт и глядя на столб дыма.

– Очень на это надеюсь, – сказал Лахлан. – Что хуже всего в море, так это то, что мы не можем связаться друг с другом через такое огромное пространство. Как только мы высадимся на сушу, я пошлю Снежное Крыло с запиской. Скоро мы узнаем, Мак-Рурах ли там.

– Интересно, а Финн тоже с ним? – пробормотал Джей. – Она была полна решимости не позволить им оставить ее дома.

– Ну, тогда бьюсь об заклад, что она там, – с ухмылкой отозвался Лахлан. – Даже если ей пришлось для этого прятаться в обозе вместе с вещами!

Флот, лавируя против ветра, вошел в залив между мысами. Из серой воды вздымался остров, остроконечным пиком уходящий ввысь. Его вершина скрывалась в клубах облаков, сквозь которые смутно виднелись очертания стены и обрушившейся арки. Это было все, что осталось от Башни Сирен.

– Остров Богов, – сказала Майя звенящим от ликования голосом. Она прижала Бронвин к себе так сильно, что звякнула цепь. – Видишь, Бронни? Это божественный дом фэйргов. Внутри находятся Бездонные Пещеры, где появились на свет все боги – Йор, Бог Безбрежный Морей, Мика, бог грома, Таша, бог льда, Муки, бог наших братьев-китов, Рица, бог снов… Все они были рождены здесь и выплюнуты в мир огненным дыханием Матери всех Богов, Кани, богини землетрясений и вулканов.

Майя притянула Бронвин ближе к себе, вздрогнув то ли от страха, то ли от радости. Потом гордо поднялась, вызывающе глядя на Лахлана.

– Ты знаешь, что я никогда раньше не видела Остров Богов, самое священное место для всех фэйргов? Когда я родилась, фэйрги жили на плотах или цеплялись за жалкие обломки топляков или скалы, которые люди не давали себе труда охранять. Если бы мы попытались выплыть на берег, то были бы убиты или усыплены пением злых Йедд. Когда мне было примерно столько же, сколько сейчас Бронвин, или даже чуть меньше, меня забрали на Остров Божественной Угрозы. – Она указала на другой остроконечный остров, черный и неприступный, возвышавшийся позади. – Это остров Жриц Йора. После этого я еще много-много лет не видела дневного света.

Она рассмеялась. Это был ужасный смех, полный лютого злорадства, заставивший всех изумленно взглянуть на нее. Даже Бронвин отпрянула.

– Ты в самом сердце фэйргийских вод, Мак-Кьюинн, – сказала Майя. – Я всегда знала, что ты глупец.

Лахлан смотрел на курящийся остров, нервозно сжимая и разжимая рукоять Лодестара. От его лица отхлынула вся краска. Некоторые из солдат начали отпускать насмешливые замечания, полные бравады, но Ри не произнес ни слова. Он не мог оторвать глаз от Острова Богов.