ЛЮБОВЬ СИЛЬНЕЕ СМЕРТИ…

-2010 год. Больница, белый пустой коридор. На скамейке сидит старик. Он тихо плачет, обхватив голову руками, согнувшись почти пополам. К нему подходит медсестра с мензуркой и успокоительным лекарством:

– Примите мои соболезнования, вот выпейте, Вы не совсем здоровы-

Старик качает головой, рукой отталкивает лекарство, делает несколько шагов, держась за стену и падает…

21 июня 1941 года, Красная площадь. Выпускники отмечают окончание школы. Девушки в белых платьях после танцев, загадывают желания, а бывшие мальчики, степенно делятся планами на будущее. Светает, все заметно устали, и начинают расходиться. Две подружки, Зоя и Инна, расставшись с одноклассниками, идут к метро. Неожиданно их окликает мужской голос;

–Девушки, не подскажите, как добраться до Павелецкого вокзала? -

Высокий, русый парень, в военной форме, улыбаясь, спрашивает дорогу.

– Лучше на метро, но с пересадкой, пойдемте с нами – предлагает Зоя.

–С удовольствием, если Вы не против, – молодой лейтенант идет рядом. Метро только что открылось, толпа весело и шумно проталкивается сквозь двери.

На станции их пути расходятся. Зое в одну сторону, а Инне с лейтенантом в другую. По дороге познакомились. Федор окончил военное училище, получил отпуск, приехал на два дня в Москву, а сегодня вечером должен отбыть в часть. Еще побродит по городу, а там поезд и служба. Инна видит, как Федор не хочет расставаться, и неожиданно для себя говорит:

– А знаете, что? Пойдемте к нам домой, родители ушли на дежурство, а бабушка нас покормит, да и отдохнете немного, а потом я Вас провожу-

–Да что Вы, это неудобно, зачем Вас стеснять… – замялся Федор

–Удобно, удобно, бабушка у меня славная. Мой брат недавно ушел в армию, а тут Вы, пойдемте, она будет только рада, тут недалеко –

Они вошли в квартиру. Инна проводила гостя в комнату, а сама пошла переодеться. Федор, чувствуя неловкость, сел на диван. Вскоре в комнату вошла пожилая симпатичная женщина:

– Как Вас зовут молодой человек? Инна сказала, что сегодня отправляетесь на службу, -

–Федор- и смущенно протянул руку – Сегодня вечером -

–Ну, а я – Антонина Ивановна, Инночка – моя внучка, а теперь идите мыть руки, завтракать будем, а потом расскажите все про себя… –

Инна зашла в комнату, она переоделась и теперь была в синем летнем платье в мелкий белый горошек. Темные волосы она собрала в пучок, а ее синие глаза теперь стали еще красивее. Федору сразу понравилась девушка, а теперь он не мог оторвать от нее взгляда. Они прошли на кухню, где Антонина Ивановна уже раскладывала по тарелкам только что поджаренные оладьи, а в чашках уже дымился горячий чай.

Антонина Ивановна радушно встретила гостя, он ей напомнил внука, которого год назад они проводили на службу в Армию. Она очень скучала по нему и беспокоилась, как он там. Ее покойный муж, бывший военный, познакомился с ней случайно на улице, они поженились, вырастили сына, который стал военным медиком. Он с женой работает в госпитале. У них двое детей, сын и дочь.

У Федора, несмотря на смущение, создалось ощущение комфорта и уюта, как будто он пришел в семью своих давних знакомых или родных, которых он не помнил. Он быстро освоился и с удовольствием рассказал о себе. Родных у него нет, погибли, когда он был совсем маленький, потому воспитывался в детском доме, окончил военное летное училище, а теперь направляется в часть.

Антонина Ивановна так прониклась к Федору, что предложила ему остаться у них, до поезда еще много времени, он отдохнет, пообедает, а потом Инна проводит его на вокзал. Никаких возражений она не принимала. Его устроили в той же комнате, Инна побежала в магазин, купить хлеб и сметану, а сама Антонина Ивановна занялась обедом.

Инна вышла на улицу. Смутное чувство овладело ей. Почему ей так понравился Федор? Она совсем его не знает, а, кажется, что знакома всю жизнь, и ей жаль, что он уезжает. У нее впереди экзамены в мединститут, о чем грезила с детства. А теперь все отошло на задний план, она думает только об этом новым знакомом. Инна, шагая из магазина и занятая своими мыслями, не сразу поняла, что случилось. На Арбатской площади, у кинотеатра „Художественный“, вдруг заговорил репродуктор. Передавали речь Молотова. Как и другие, Инна остановилась, и с волнением ловила каждое слово, и наконец : „Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!“

Инна побежала домой, ворвавшись в квартиру, с ужасом крикнула: «Война». Бабушка вместе с Федором уже слушала по радио речь Молотова. Они, как и многие недоумевали – почему по радио выступил Молотов, а не Сталин.

Федор сразу стал собираться на вокзал, но Антонина Ивановна возразила, поезд раньше не отправится, надо ждать вечера, тем более, что у него уже есть предписание. Наступила напряженная тишина. Каждый думал о своем. Бабушка беспокоилась о внуке, а теперь и о Федоре. Она чувствовала, что встреча с Федором – судьбоносная, она видела, как ее внучка преобразилась, как сияли ее глаза, да и Федор отвечал тем же. Он сразу понравился, прямой, открытый, знает, что хочет, скромный, уважительный. Жаль, что сирота, но ничего, если у них все сложится, в чем Антонина Ивановна не сомневалась, они его отогреют. А война рушила все планы. Да и надолго ли, скорее всего, кончится через два-три месяца, успокаивала она себя и с яростью начала готовить.

После обеда Федор попрощался с Антониной Ивановной, они с Инной еще успеют погулять до отхода поезда. Как ни оттягивали они время расставания, но оно пришло. Они уже все обговорили, обменялись адресами, договорились писать друг другу. Обоим было так грустно, будто расстаются навсегда. Инна долго стояла на платформе, махая рукой, вслед уходящему поезду, пока он не скрылся за поворотом.

Разлука. Инна, державшая себя в руках весь день, придя домой, легла на кровать и разрыдалась. Бабушка, войдя к ней в комнату, села рядом. Она гладила ее по голове и грустно утешала;

–Поплачь, детонька, поплачь, Так бывает у нас, у баб, поплачешь, и легче становится. Не надо бежать от своих чувств, все пройдет, потерпи, вернется Федор, обязательно вернется.-

– Ты думаешь, его не убьют? А брат, он же солдат, а где он сейчас?… может уже воюет – с тревогой спросила Инна

– Не будем думать о плохом, надо молиться, завтра же пойду в Храм –

–Ты так надеешься на своего Бога? Думаешь, он поможет? –

–И ты надейся, Господь все управит, только верь –

Как бы ни крепились, у всех было ощущение беды, с которой прежде не сталкивались. Все понимали, что наступает что-то страшное, жизнь в один миг изменилась , и никто не знал, чем это кончится.

Надежда, что война скоро кончится, уходила с каждым днем, а вскоре началась бомбардировка Москвы.

Для освещения ночного неба использовались 620 зенитных прожекторов. В небе Москвы дежурили около сотни аэростатов, вынуждая немецкие самолёты превышать приемлемую для точного бомбометания высоту.

В системе противовоздушной обороны Москвы находился истребительный авиационный корпус, на вооружении которого стояли около 600 самолётов

В первые месяцы войны к имеющемуся значительному потенциалу московской ПВО добавились новые мощности. Столичная система обороны представляла собой круг диаметром в 250 километров с центром в Москве. Такая ширина позволяла сбивать самолёты далеко до момента опасного подлёта к столице.

Федор добирался до своей части двое суток, ему повезло на полпути встретить грузовик, который ехал в его часть. Начиная с первых дней войны, фашистская авиация сумела нанести серьёзный урон железным дорогам, пытаясь парализовать снабжение советских войск и городов.

Одной из характерных черт воздействия немецкой авиации на советские аэродромы была последовательность и упорство в достижении поставленной им задачи. Советские аэродромы методично обрабатывались в течение всего дня 22 июня 1941 года, а немецкие летчики сумели организовать безостановочный конвейер ударов. И этот расчет оказался правильным, плана рассредоточения у ВВС РККА попросту не было. Не было и технической возможности сменить вскрытую немецкой разведкой систему базирования советских ВВС. Дело в том, что весной 1941 г. на аэродромах военно-воздушных сил Красной Армии было развернуто строительство бетонных взлетно-посадочных полос. Вследствие этого значительная часть аэродромов по состоянию на 22 июня 1941 г. для производства полетов была непригодна.