– Давно откинулись, братаны? – небрежно обратился он к мужикам.
Те , наконец, обратили внимание на Степана. Один из них подошел к нему:
– Кореш, что ли? Откуда? И баба твоя? –
Степан назвал имя Пахана, с которым дружил на воле. Оказалось, что в здание тюрьмы попал снаряд, кто посчитал это за освобождение, убежал. Беглые ЗЕКИ даже обрадовались встрече со Степаном, он произвел впечатление, что знает куда идти и что делать. Застолье у Натальи в избе лишь закрепили авторитет Степана.
Степан еще накануне спрятал свои сокровища так, что никто бы и не догадался, где они. Потому он надеялся в ближайшее время покинуть гостеприимный дом и его хозяйку.
Уголовники раздумывали : пробираться в тыл вместе со Степаном или переждать здесь, пока обстановка позволяет.
Немцев они уже встречали, прямо говорили, что сбежали из тюрьмы и те их отпускали, правда, издевались, смеясь над их видом, и говорили разные колкости. Тогда еще, само уверенные немцы не очень-то брали в плен наших, надеясь на скорую победу.
По просьбе Натальи мужики зарезали кабанчика. Пировали три дня, так, что Наталье пришлось занимать в деревне самогонку. Степан пил умеренно, зато охотно спаивал мужиков, чтобы незаметно уйти. Компания ему была не нужна, пусть веселятся, а когда опомнятся, он уже будет далеко.
Однако, в деревню неожиданно нагрянули немцы. В полупустой деревне людей было мало, а из мужиков, только старый дед, да дети.
Немцы обходили дома, а к избе Натальи подъехала крытая военная машина с красным крестом. Из неё вышли немцы, офицер и два солдата. Они зашли в избу и обомлели от увиданного. Стол ломился от разной еды. Наталья с трясущимися руками и бледным лицом стала их угощать, предлагая жаренную яичницу, сало, мясо. Мужики сразу протрезвели и вышли из-за стола.
Немцы с недоверием уставились на них, держась за кобуру, стали выяснять, кто они. А в сарае уже орудовали немецкие солдаты, разрезая на куски не совсем разделанную тушу кабанчика. Офицер позвал солдат и приказал отвести мужиков к старшему офицеру, который знал русский язык.
Для поддержания «нового порядка» на оккупированных территориях у германского командования не хватало своих солдат. И тогда на службу во вспомогательную, а затем и в специальную полицию стали принимать местных граждан.
Старший офицер хорошо говорил по-русски, было очевидно, что у него то ли русские корни, то ли хорошая школа разведки. Выяснив, кто они, он предложил им вступить в ряды службы порядка , то есть полицейского батальона. Он не очень доверял советским солдатам, танкистам, офицерам, поэтому не стал говорить о страшилках сталинских лагерей и НКВД. Он прекрасно знал сущность уголовников, которые шли на службу к немцам ради выживания или корысти, а не из-за других соображений. Это была самая надежная публика из всех, обиженных советских граждан.
Степан, первый сообразил, что надо соглашаться, а там, как выйдет. Остальные, глядя на него не раздумывая дали свое согласие. Офицер, довольный результатом, объяснил, что им нужно завтра явиться в комендатуру для прохождения организационной процедуры.
После этого их отпустили. Никто не ожидал такой развязки. Вернувшись к Наталье, Степан понял, что оставаться здесь дальше нельзя. Однако, подумав, что его могут не отпустить, решил сбежать тихо ночью. Допив оставшийся самогон, все вскоре уснули. Выждав удобный момент, Степан вышел на двор и рванул в сторону леса.
Несмотря на все приключения, Степан добрался до дома, как раз к концу войны. Осмотревшись, он убедился, что дом и общак в полной сохранности, после чего, он встретился с местными авторитетами и передал свои обязанности вновь назначенному «кассиру», ссылаясь на появившуюся настороженность к себе со стороны правоохранительных органов. Однако долгое время его никто не тревожил.
Пообжившись, он задумал построить новый дом, средства от старухи лишь увеличили его сбережения, хотя Степан и до войны был не нищим, а здесь вновь стал подыматься. Его жена с девчонкой тоже не голодала, хотя нигде и никогда не работала.
А Степан совсем забыл о Богдане, каторге и золотодобыче. Теперь его мучило другое. Панический страх , который овладел им .
Однажды вечером, возвращаясь из магазина, он открыл калитку и увидел около дома на скамейке незнакомую худенькую фигурку, то ли ребенка, то старухи. Подойдя ближе, он спросил:
–– Кто здесь ? Кого то ищете ?-
Фигура сидела на скамейке, низко опустив голову, к тому же в капюшоне, разглядеть лицо никак не удавалось.
Степан немного испугался и повторил вопрос: – "Эй кто здесь? К кому пришли? Как зовут? ". Но фигура в капюшоне так и сидела на месте, не говоря при этом ни слова. Вдруг она развернулась и начала подниматься по лестнице в дом. Степан бросился вслед. Пройдя лестницу и зайдя в дом, он никого не увидел.
Придя в себя и не зная, что подумать, им овладела какая-то внутренняя тревога, он вспомнил ведьму и побег от нее.
Степан начал забывать случай в саду, когда видение появилось снова. В этот раз, выходя из дома, он опять увидел, что кто-то опять сидит у дома на скамейке. Он подошел ближе и тут же замер от шока. На него из под капюшона смотрела колдунья и улыбалась своим беззубым ртом.
«Отдай мое, а не то худо будет »– прошептала она.
Дыханье остановилось, он слышал, как стучало его сердце. Он вдруг увидел, как ведьма пошла к калитке, открыла ее и пропала, будто растворилась в воздухе.. Когда она полностью исчезла, то лампа, которая висела над крыльцом лопнула, и стало темно. Степан испугался и кинулся к двери, что бы вернуться в дом, но она оказалась заперта и никак не открывалась. Он со всей силы начал выламывать дверь и кричать, и дверь, наконец- то открылась. Жена с недоумением смотрела на него, а он стал весь белый, с пеной у рта и дрожал, как эпилептик. После этого он старался не выходить из дома в темное время суток и вообще при каждом стуке вздрагивал и просил не оставлять его одного. Он теперь боялся не живых, а мертвых. Когда вернулся брат Виктор из заключения, он попросил его снять ему жилье в Москве, желательно в коммунальной квартире. Жена и дочь, не понимая в чем дело, объясняли это его нервным состоянием, обострившимся после войны.
Степану , чтобы уговорить Виктора , пришлось рассказать про тайник с драгоценностями и попросить позаботиться о семье в случае его смерти. Была еще одна причина съехать из дома. Во время отсутствия Степана , его младшая сестра познакомилась с одним из воров, оставленным шайкой наблюдать за домом и общаком. Он часто проводил время в доме. После возвращения Степана он еще долго приходил к Танькиной матери. Результатом их связи стала Танька. Незадолго до ее рождения, он украл у Степана деньги, приготовленные на строительство дома и сбежал. Когда он явился в дом к Исканцевым, Дарья, мстя ему за позор дочери и воровство, напоила его отравленным чаем, а когда тому стало плохо, вывела его во двор в отхожее место. Виктор, услышав рассказ Степана, смекнул, что жить можно по -другому. Он быстро нашел покупателя на недостроенный дом и купил уже готовый, но совсем в другом месте. Он понимал, что надо бежать далеко от Москвы, чтобы остаться в живых и начать все сначала. Степан не одобрял эти перемены, но болезнь и страх делали его послушным. Он подчинился Виктору и переехал с семьей в Тверскую область.
Виктор, понимал, что полностью рассчитывать на Степана нельзя. Поэтому переехав с ним в Тверскую область, он стал полным хозяином тайника и спрятал основную его часть совсем в другом месте, оставив себе лазейку укрыться в случае непредвиденных обстоятельств. Однажды Степан в отсутствии Виктора решил проверить тайник и обнаружил, что там лишь незначительная часть всех сокровищ. Он узнал, что Виктор поехал в Москву к отцу. Не дожидаясь его приезда, несмотря на риск ,он поспешил следом. Приехав к отцу и не застав там Виктора, он решил, что они оба обманывают его. Он затащил отца в сарай и в порыве ярости задушил его висевшей там веревкой. Приехав домой, на крыльце он опять увидел старуху-ведьму. В этот раз она шла прямо на него, протягивая к нему свои костлявые руки. Он побежал назад. Ему казалось, что она бежит за ним и вот-вот догонит. Утром на берегу реки нашли труп мужчины. Версий было две, либо он сам сбросился с крутого обрыва, либо его сбросили. Но вскоре дело закрыли, ввиду невыясненных обстоятельств.