Веки его сомкнулись, а голова свесилась вниз, уткнувшись подбородком в грудь. Малыш в постели матери весело засмеялся, а затем заснул. Его прибытие в этот мир состоялось успешно.

***

Ещё через несколько дней маленький мальчик смог уже различать лица людей и даже начал понимать, о чём они говорят. Он чуял зловонный аромат магии этой колдуньи, но пока он был слишком слаб, чтобы убрать её. Да и незачем это делать, ведь она практически единственная, кто защищает его от этих глупых людей. Они уже стали догадываться, что все загадочные смерти в деревни связаны именно с ним, но пока они убедят бабку, он уже раздавит их всех.

Младенец ещё не мог осознать всех этих мыслей. Его душа будто бы была гораздо умнее и опытнее, чем его мозг, поэтому все те чувства, которые возникали у него в голове при виде этих людей, он пока понять не мог. Он знал лишь то, что ненавидит их, но почему? Несмотря на своё неиссякаемое любопытство, маленький мальчик не мог ещё подолгу находиться в сознании. Если б только мог, то смертей вокруг было бы меньше.

Ему казалось, что когда он засыпает, наружу выходит что-то пугающее, что-то, что старше его самого и всех живущих в деревне людей вместе взятых. Это что-то и убивает их, насыщая плоть и кровь младенца колоссальным количеством энергии.

В ночь, когда мальчику должен был исполниться год, произошло нечто ужасное, пугающее существо вновь вышло на охоту, но теперь его целью был не конкретный человек или эльф, а всё поселение.

Мальчик чувствовал приготовления этого нечто, что сидело в его голове. Это что-то каждый раз перехватывало контроль над телом и после пробуждения он обнаруживал, что ещё один человек в деревне скончался, а его воспоминания оказались теперь в голове у мальчика.

Ему не исполнился и год, а он уже прожил жизни десятка людей. Он понимал, как устроен мир, куда он попал. Он мог разобраться в самых разных ремёслах. Будто бы нечто, захватывавшее контроль специально выбирает только определённых людей. Однако младенец не в силах был понять, к чему его готовят. Его сознание, разросшееся до состояния взрослого человека, боролось с совсем ещё юным мозгом, не умеющим обрабатывать такое количество информации.

Вся жизнь мальчика была похожа на разорванное и наспех сшитое покрывало. Образы, мысли, чувства, желания, ощущения. Всё это мелькало перед глазами и вызывало любопытство. Каждый день он пытался побороть свою природную ограниченность, чтобы наконец осознать всё то, что дало ему нечто, сидящее в голове.

И вот, в один момент все три сотни человек вышли на главную площадь и поставили в центр корзинку с ребёнком. Он как раз бодрствовал и активно вращал глазами и головой, пытаясь понять, что делают взрослые. Они были словно не здесь, как будто бы все спали и видели интересные сны.

Они бродили вокруг корзинки, ставя какие-то предметы, рисуя непонятные узоры и в полголоса проговаривая какие-то слова, неизвестные мальчику. Он мог бы смотреть за этим ещё очень долго, если бы вдруг на него не навалился тяжёлой пятой сон. Внезапная усталость словно бы упала на него, заставляя прижиматься ко дну корзинки. Мальчик боролся с этим чувством, но с каждой секундой всё сильнее проигрывал бой. Наконец, его веки закрылись и сознание затихло.

Младенец спал, но ему снились сны о том, как сотни душ одновременно пытаются пробиться к его маленькому домику, высвободиться из-под его надзора, убить, растерзать, сломить. Пока что вокруг его домика была высокая полупрозрачная стена, через которую они не могли пробиться, но мальчик знал, что надолго её не хватит. Во сне он будто бы куда-то спешил.

Младенец изредка переворачивался с боку на бок в своей корзинке, а люди вокруг него стояли неподвижно. Их души были захвачены в плен, их умы – порабощены. Жители деревни, все как один подняли к небу руки, и из их уст полилась древняя молитва на языке забытых богов. Слова столь непривычные для слуха обычного человека, разрезали воздух и устремлялись вверх.

Когда молитва была почти прочитана, в небе начал образовываться энергетический смерч, в котором мелькали всполохи энергии болотно-зелёного цвета. Смерч рос и расширялся, через несколько минут он опустился к самой земле. Корзинка с младенцем находилась в самом центре смерча, в тишине и спокойствии.

Из людей, выстроившихся вокруг младенца, объятого смерчем, начала вылетать жизненная энергия. Их души высасывались одна за другой и впадали в общий круговорот энергии. Один за другим люди падали на землю, более не шевелясь. Их души, захваченные смерчем, неслись к самому небу и кружились под облаками.

Когда все участники ритуала лежали на земле, души их объединились в одно бушующее облако энергии зеленовато-золотого цвета. Облако кружилось, вихрилось, и постепенно начало опускаться к земле, прямо в корзинку с ребёнком.

Дитя при этом стал видеть другие сны. Он будто бы проживал сотни жизней за раз, узнавая об этом мире всё, что только мог. Он понял, что такое магия и письменность, какие бывают люди и сколько рас существует в мире.

Самым же ценным знанием для него оказалась душа и воспоминания бабки-колдуньи. Она прожила более ста лет, и теперь все те знания и опыт, что она копила годами, оказались в голове крохотного существа. Существа, ставшего столь могущественным, что далеко не каждый маг или воин сможет одолеть его.

Но малыш знал, сейчас ему ещё рано думать о сражениях. Он должен спать и видеть сны людей. Он должен спать и напитываться священной энергией, а когда он проснётся, то окажется в мире, полном чудес и тайн.

С момента рождения Гул'Дара, а именно так он себя назвал, когда поглотил знания ведьмы, прошло десять лет. Несмотря на столь малый возраст, Гул'Дар выглядел как типичный подросток, коих много в людских городах.

Пока что он не уходил далеко за пределы деревни, в которой родился. Ему и не нужно было это делать, ведь Ин'Эзед – источник тёмной магии, появившийся в день, когда ему исполнился год, питал молодого Гул'Дара и давал ему всё необходимое.

Однако источник спал и давал во внешний мир лишь небольшую часть энергии, которая, тем не менее, обеспечивала мальчика силами, а также влияла на окружающий мир. Теперь вокруг деревни росли преимущественно болотные кусты и деревья. Мох захватил большинство свободного пространства, устилая мягким ковром землю. Многие ручейки и речушки, спускавшиеся с гор стали застаиваться в небольших водоёмах, отчего вокруг стали появляться болота. Со временем в полукилометре от деревни образовались топи, к которым постепенно стекалась нечисть.

К деревне, однако, эта нечисть не приближалась, так как чувствовала здесь опасность для них. Обитатели болот не видели в мальчике желанную добычу, они словно бы чуяли могущественное существо, к которому лучше не подходить. Такой расклад дел полностью устраивал Гул'Дара, поэтому изгонять нечисть с болот он не торопился, тем более, что иногда они привлекали сюда путников, у которых были полезные для мальчика припасы, а иногда и души для насыщения.

В одно не очень прекрасное для Гул'Дара утро, его разбудил какой-то шум в лесу. Поднявшись на ноги, он бесшумно вышел из старой избушки и прикрытый тенями деревьев подкрался к месту, откуда доносился шум.

Там по поляне пробирался охотник, который внимательно осматривал почву в поисках следов добычи. Такие гости тут редко появлялись, поскольку ближайшие поселения находятся в десятках километров от Ин’Эзеда. Охотник явно был в походе не первый день: его усталый вид указывал на недосып, а отвратительный запах доносился до ноздрей мальчика даже несмотря на сильный ветер. Гул'Дар заключил, что охотник был неопытным или неудачливым, поскольку один его запах отпугнёт зверей и не даст ему добыть дичь.

Жалости к охотнику у него не было. Повинуясь внутренним потаённым желаниям, Гул'Дар подкрался к человеку и ударил того по голове. Тело, упав в траву, издало гулкий звук. Гул'Дар, стараясь не дышать и подавляя подступающий к горлу ком, взвалил тело на плечо и направился в центр деревни, прямо к разлому в земле, откуда выливалась иногда энергия источника.