Анеж уже спал, когда вернулся злой и трезвый отец. Мальчишка проснулся, но притворился спящим, чтобы не попасть под горячую руку. Уловка не помогла.

– Вставай, бестолочь, – глава семейства пнул спящего Анежа. – Иди за мной, я нашёл нам работёнку. Надо разгрузить бочки в трактире. Давай быстрей, ленивый обормот. Нас не будут ждать вечно.

Затем ускорил мальчишку еще одним пинком и вышел из их халупы. Анеж быстро засеменил за отцом. Мышцы еще ныли после боя, завтра по всему телу будут синяки, но если он промедлит, то отец добавит еще. А этого очень не хотелось. До трактира они добрались за четверть часа, и пока Анеж сгружал с телеги и катил тяжелые бочонки в погреб, отец ушел в зал. Снова играть в кости. Когда последний бочонок был водружен на своё место в погребе, отец вернулся и жестом показал не выходить из погреба.

– Ты останешься тут… пока что, – сказал отец и отвёл глаза.

– Почему? – опешил мальчишка. – Нам же заплатили?

– Заплатили, – рассмеялся один из работников таверны, – только уже проиграл их твой папаша. Да и тебя тоже проиграл, и то, что одолжил у хозяина, тоже. Теперь ты собственность хозяина трактира Бочонок – Бона Круглого.

– Проиграл? – шёпотом спросил Анеж, а сам уставился на тот самый бочонок на вывеске над дверью трактира. – Нет…

Мальчишка собрался было выйти, но смешливый работник ударил его в живот.

– Подожди пока тут. Утром хозяин решит, как с тобой быть. Как долг отца будешь отрабатывать.

– Нет!.. – Анеж вскрикнул и бросился к выходу из погреба. До двери оставалась пара шагов, как его отбросило назад – один из людей схватил мальчишку за волосы и швырнул на пол. Затем обидчик Анежа приказал связать строптивого отрока, а сам с его отцом и другими ушёл наверх. Мальчишку привязали к одной из бочек. Несколько оборотов верёвки удерживали грудь, руки и бедра.

Когда боль от удара о пол немного утихла,Анеж попытался выбраться из пут. Ничего не вышло, связали хорошо. Получилось только немного растянуть и приподнять верёвку. Так освободились кисти и ноги. На шум пришёл один из людей Бона. Убедился, что паренёк еще связан и захватил с собой какой-то бочонок. Его он долго высматривал в наступившей вечерней тьме, даже зажёг свечу, чтобы подсветить мрак погреба. Анеж дождался, пока шаги стихнут, и продолжил безуспешные попытки освободиться. Через какое-то время тот человек снова вернулся, неуверенной походкой двинулся в ту часть погреба, где забирал бочонок. Ударился обо что-то во тьме, помянул, как водится, скверну и снова воспользовался свечой. Подумав пару мгновений, поставил свечу на бочку, к которой был привязан Анеж. В освободившуюся руку взял второй бочонок и неровной походкой ушёл.

Теперь Анеж смог рассмотреть подвал. Света свечи вполне хватало для этого. Впереди был небольшой подъём и дверь с выходом из подвала, рядом с ним стояли бочки побольше, ростом с него. А позади несколько полок с бочонками и мешками. Между больших бочек виднелось нескольких деревянных столбов, поддерживавших потолок. Мальчишка ещё раз попробовал освободиться, но тщетно. Веревки только впивались в кожу. Попробовал наклониться – слишком тяжелая бочка. Над головой послышались громкие голоса, он снова замер и ждал, казалось, вечность. Никто так и не пришел. Судя по всему, им было уже не до него, по крайней мере, до утра. Теперь, не опасаясь шуметь, Анеж уперся ногами в соседний столб. Слава Крылатому, он был близко. Начал раскачивать бочку – то сжимая, то выпрямляя ноги. Вот бочка накренилась назад, замерла на миг и упала. Доски затрещали, бочка развалилась под ним, веревки обвисли и больше не сдерживали мальчишку. Рубаха и штаны стали мокрыми от содержимого бочки. Анеж выскользнул из пут и быстро пошёл к выходу. Он не видел, как упавшая с бочки свеча, каким-то чудом не потухшая от падения, подкатилась к луже на полу. Синеватый огонь быстро распространился над лужей. Будто живой он перебирался с полки на полку, с бочонка на бочонок. Сам Анеж уже был на улице, когда огонь достиг потолка погреба. Мальчишка подтянул телегу к двери таверны, ту самую, с которой грузил бочки и подпер ею дверь. Так он выиграет время, чтобы сбежать. И он помчался прочь из деревни, бежал, что было сил в избитом теле, пока не стал задыхаться. И только тогда Анеж обернулся. Гонится ли за ним кто-то? Нет, никого. Только в той части деревни, где был трактир Бочонок, какое-то зарево. Пожар? Да, это пожар! Будто отражение в воде на ночном небе расцветало красное зарево, комета пролетала над Вьердом. Плохая примета, случится что-то страшное. Уже случилось… он убил… он всех их убил… и отца. Анеж побрёл прочь от деревни. Теперь ему здесь нечего было делать, даже бояться больше нечего. Он брёл, не думая. Ни единой мысли в голове. Босые ноги мальчишки больше не ступали по траве чащи, теперь они, хлюпая, топтали болотную топь. Но он ничего не замечал, не чувствуя ни холода, ни боли от побоев, ни жажды или голода. Как заводная кукла он брёл всё дальше вглубь болот. Он шагал уже несколько часов, механически, не думая, не переживая ни о чем. И вдруг замер. Тело просто отказалось двигаться дальше. Мальчик потерял равновесие и упал в болотную жижу. Двигаться не хотелось, хотелось уснуть и никогда не просыпаться. Анеж перевернулся в холодной грязи на спину. В ночном небе ярко горела единственная звезда.

– Звезда, я хочу исчезнуть… Забери меня, – сказал он вслух, а про себя подумал… какая глупость… Вдруг звезда моргнула и пропала. Спустя пару мгновений на светлеющем небе появилась точка, она быстро приближалась. Точка исчезла. Левый глаз Анежа пронзила внезапная боль, будто в голову вбили раскалённый штырь. Он закричал, закрыв глаз ладонью. Черезмгновение боль отступила. Анеж ощупал голову, всё было цело. Убрал руку от лица. Что это было? Неужели звезда? Нет, нет, это бред какой-то! Анеж поморгал и по очереди посмотрел то левым, то правым глазом. Кажется, всё хорошо, но левый глаз слезился и видел более мутно. Пора идти. Мальчик встал, посмотрел вокруг. Болотные коряги и кривые деревца, грязная жижа под ногами. В какую сторону идти было решительно непонятно. Осмотрел себя. Одежда окончательно превратилась в лохмотья. От рубахи он больше мерз, потому скинул её с себя. На удивление синяков не было, только болели рёбра, и ощущалось непонятное жжение в животе. А это что? Полупрозрачный отросток, как небольшое щупальце, торчал из живота. Потрогал рукой, щупальце проходило насквозь. Похоже, он повредился головой. И такое деревенский лекарь не поправит. Анеж вспомнил свою деревню и отца.

– Скверна! – выругался мальчишка, обмотал рёбра тем, что осталось от рубахи. Развернулся и побрёл было наугад, но что-то стало его тянуть в другую сторону. Нет, он не зацепился за ветки. Это прозрачное щупальце из живота тянуло его в другую сторону. И чем дальше он шёл, тем сильнее жгло в животе, снова вернулась боль в глазу, да такая, что он потерял сознание. Когда Анеж очнулся, то обнаружил, что шагает в другую сторону. А щупальце из живота направляет его. Что за скверна в него вселилась? Анеж еще несколько раз попытался двигаться в другую сторону, но каждый раз он терял сознание. И, кажется, с каждым разом на более долгое время. Вот уже солнце высоко поднялось над головой, а за болотными кривыми деревцами виднелись сосны настоящего леса. Он ещё раз дернулся в другую сторону и снова отключился. Но теперь он не впал во мрак. Ему снился сон, он был Древним, очень Древним существом, старше звёзд…

Пепел устроился в своей новой комнате в Красной башне магов огня. Комната была небольшой. Деревянная кровать, письменный стол и стул рядом, сундук с одеждой – всё простое, без резьбы и из дешёвого дерева. Стены пустовали, только на одной была стойка с оружием – медный посох, несколько арбалетов, копья, мечи и кинжалы. На столе кувшин с водой и блокнот в кожаном переплёте. Пожалуй, кроме посоха, единственная дорогая вещь в его новой комнате. Новоиспечённый маг Пепел сидел за столом и набрасывал в блокнот список дел, изредка прикладываясь к кувшину с водой.