Я ухмыльнулся, а он продолжил:
– Утром я похмелился и вспомнил для чего нахожусь здесь в подвале этого разрушенного дома. Посмотрел я на крюк, подвинул ящик, а веревке-то и нет. Осмотрелся я, а на месте, где была приготовлена веревка, на алюминиевой тарелочке, лежит большой золотой перстень. Метаморфоза! Я, конечно, немного удивился, но догадался, что это моя «Мышильда» шутит. Так окрестил я свою случайную подругу.
– Мышильда? Эта та, что в «Щелкунчике»? – Спросил я.
– Она самая, балет смотрел? – Спросил он, а я покачал головой.
– Много потерял. А я смотрел. В большом театре смотрел…
Тезка задумался и мечтательно произнес:
– Были же времена!..
Он еще долго мне рассказывал о своей дружбе с крысой.
О том, как она его сделала богатым, таская ему золото из-под развалин, под которыми, по всей вероятности, находился клад. О том, как он баловал ее изысканными яствами, о том, как он хотел ее забрать себе в квартиру и, как упорно она сопротивлялась переселению.
Все это было любопытно, но я ждал финала, стараясь предугадать конец этой истории. Но то, что я услышал от Виктора меня поразило.
– Как-то после очередного посещения казино, – продолжал он, – где я оставил все свои деньги, я вспомнил о Мышильде. Последнее время я редко ее навещал. То одно дело меня закрутит, то другое, да и она уже не так щедро одаривала меня своими дорогими подарками. Но я все-таки к ней приезжал и, как правило, с бутылкой водки и булкой черного хлеба. По пьяни я ее благодарил и признавался в любви, но к финалу своего визита, когда заканчивалось спиртное, я начинал ругаться и упрекать ее в скупости. Мне казалось, что она стала мало радовать меня своими золотыми сюрпризами. Я привык к легкой наживе и приезжал собственно затем, чтобы забрать очередной подарок, приготовленный мне Мышильдой. Забирая гостинец, я зачастую забывал поблагодарить бескорыстную подругу, и уезжал даже не попрощавшись. Вот и в этот раз я приехал к ней, чтобы получить золото, которым рассчитывал расплатиться с казино. Но Мышильда меня не встретила, а алюминиевое блюдце было пустым. Я разозлился и стал ругать ее неприличными словами. Но она не появлялась и тогда я стал отчаянно бить стену, где находилась ее нора. Труба в моей руке согнулась, а из норы вылезла Мышильда. На шее у нее была накинута массивная золотая цепочка. Я приятно удивился, когда заметил, что на ней еще оказался и большой золотой крест. Я взял подарок в руку и бросил трубу. Та громко ударила по стене, а с потолка вдруг свалился большой кусок бетонного перекрытия. Мышильда запищала, как ребенок и я заметил, как камень убил ее, раздавив ей череп. Она издохла, а я ушел даже, не освободив ее из-под обломков.
Довольный подарком я выбирался из подвала. Засмотревшись на золотой крест с распятием, я зацепился за какую-то проволоку и упал, сильно ударившись головой о металлическую трубу. В голове зазвенело, а со стены на меня вдруг упал кирпич. Стало темно и холодно.
Потом быстрое падение в бездну, яркие лампы операционной, а позже все повторилось; труба, камень и жалобный писк Мышильды.
Виктор посмотрел на меня, а я спросил, что было дальше?
– А ничего! Это конец, Витя. – Заключил он, а я возразил:
– Это не конец! Ты же еще живой и значит у тебя есть шанс.
– Какой? – Спросил он и махнул рукой.
– Исправить что-то к лучшему. Ты же все осознал и каешься.
Мы с минуту помолчали, и я спросил, указывая на развалины:
– Это тот самый дом?
– Да, – ответил он, – и этот дом, и эта проволока, и этот кирпич…
– А знаешь, Виктор, лети-ка ты лучше в больницу и помоги выкарабкаться своему грешному телу, – посоветовал я ему, а он спросил:
– Зачем?
– За тем, что ты человек, а не крыса! Подумай о будущем…
Он взглянул на меня и вдруг, не попрощавшись, исчез.
Матушка Варвара
(рассказ)
Была глубокая ночь, когда я отыскал домик матушки Варвары. В окнах тускло горел свет, а в комнате в скромном гробу лежало ее тело.
Я не сразу узнал Варвару. Маленькая она лежала в гробу с покрытой головой. На лбу у нее был бумажный венок с молитвой, а в руках она держала свечу, которая освещала небольшую икону Богородицы. Лицо ее было бледным и не выдавало никаких признаков жизни. У ее изголовья стояла старушка в черном платке и читала толстую книгу с пожелтевшими листами. Голос ее был чуть слышен и казалось, что она просто что-то шепчет на ухо матушке Варваре. Рядом у гроба находились еще две женщины преклонных лет. Они сидели с поникшими головами и слегка посапывали.
Мое появление здесь осталось незамеченным и только огоньки восковых свечей задергались, почувствовав мое присутствие. Я взглянул на покойницу; ее ровный и небольшой нос заострился, глаза провалились под веками, а белизна кожи придавали лицу смертельный оттенок. Но при всем этом ее спокойное и умиленное лицо, говорило об обратном. Было похоже, что Варвара просто спит глубоким сном.
Ее облик мне показался раздвоенным, какая-то полупрозрачная пелена обволакивала ее тело. Я не придал этому значения, списывая все на плохое освещение, которое давали свечи своими дрожащими фитильками. Мне очень хотелось встретить Варвару в своем мире, но поблизости ее не оказалось, как не было ее и в других комнатах дома. Рядом за стенкой я нашел маленькую комнату с множеством икон.
Это была сокровищница матушки Варвары. О ней много слышали, но мало кто ее видел. Даже ее сын Федька – дебошир и пьяница, боялся входить в эту комнату. Рассказывали, как однажды Федор, будучи в сильном опьянении, пытался проникнуть в сокровищницу. На его пути встала Варвара, но обезумевший детина оттолкнул мать и приблизился к двери. Она была заперта, и Федька стукнул ее ногой. Та открылась, а он тут же упал без чувств. Провалявшись больнице целый месяц, он стал прихрамывать на ногу и с тех пор Федор сторонился жилища матери. Иногда выходя из своего флигеля, что был по соседству, он грозился спалить дом матери. Варвара не обижалась, а только молила Бога о его спасении.
И вот я здесь в этой маленькой комнате с иконами.
В помещении стоял полумрак. Источником освещения служила лампада, висевшая у иконостаса. На небольшой деревянной полке перед образами лежала толстая развернутая книга. Икон было так много, что остановится на какой-то одной, у меня не получалось.
Мой взгляд упал на большую икону Спасителя. Она находилась в центре иконостаса и освещалась огоньком лампады. Иисус смотрел на меня своими добрыми и живыми глазами. В них наряду с добротой присутствовала и большая печаль. Я присмотрелся и заметил, как глаза Бога наполнялись слезами. Уже скоро одна из них скатилась по Его щеке. Следом по влажной дорожке, сбежала вторая, потом третья и вскоре слезы Бога превратились в живительный ручеек.
На земле, в той жизни я слышал о таком чуде. О том, как мироточили иконы, принося своей влагой исцеление и очищение людям.
Я не поверил своим глазам и потянулся к Богу. Коснувшись образа, моя рука не только не прошла через икону, а почувствовала влагу. Когда я увидел у себя на ладони живительные капли, то сильно удивился. Ведь ничего подобного, за все время моего пребывания в этом новом мире, со мной не происходило. Ни дождь, ни огонь, ни лист, ни камень не могли мне служить препятствием. Я свободно проходил через стены и сухой выходил из воды. А сейчас на своей ладони я ощущал чудотворную влагу. Более того, касаясь иконы, я чувствовал одежду Бога. Его влажная плащаница скользила по моим пальцам.
Я омыл свои глаза чудотворной жидкостью и заметил, как нимб за головой Иисуса засветился маленьким солнцем. Его лучи осветили сокровищницу и глаза святых посмотрели на меня. От благодати, исходившей на меня, я прикрыл глаза. Вдруг невидимая карусель закружила меня, и я оказался высоко в небе. Здесь я никогда не был и ничего подобного не видел. Меня окружало одно большое пространство.
Приобретая новое зрение, я стал замечать, что за большим диском солнца, стоял необыкновенный город с высокими башнями и аркадами. Голубая река омывала золотой берег, а на зеленом лугу паслись экзотические животные. Цвели сады и аромат весны и лета доносился до меня с волшебными звуками Вселенной. В этой небесной музыке я слышал плеск прибрежных волн, весенние раскаты грома, веселый звон ручья и пение птиц. Здесь было все, что когда-то уже было со мной и то, что еще только предстояло мне узнать. Вдруг громко ударили цимбалы, и солнце взорвалось яркой вспышкой. Свет ослепил меня, и радужные круги поплыли передо мной цветным калейдоскопом. Вскоре они исчезли, а небольшие искорки, разлетевшиеся по сторонам, продолжали свое свечение. Я открыл глаза и заметил, что нахожусь в маленькой комнате перед старинной иконой Иисуса Христа. Все свечи в сокровищнице горели огоньками, освещая лики святых. Они вдруг посмотрели на меня, и я опустился на колени. Перекрестившись я взглянул в глаза Спасителя и заметил, что чудотворный ручеек на Его щеке высох, а взгляд стал живым и светлым.
