– Дочка, ты на остров взгляни! Здесь деревьев нет! Только вышка маяка! На чем сидеть? Чем укрыться?

– А что, мы здесь до ночи останемся? – сопротивлялась она.

– Не до ночи, но лучше, чтоб все было под рукой.

И когда оставался только отец жениха и я с шампанским, вдруг сзади робко заговорили паломницы:

– Вы знаете, мы не пойдем вместе со всеми, – сказала Ольга Васильевна, – мы вас здесь подождем. Там холодно, ветер, влажность большая. А мы с дороги. Слабенькие. Можем заболеть. Так что не сердитесь.

– Ну, оставайтесь, – ответил мужчина, – винегрет знаете, где!

6

И вот мы с ним вышли на землю острова. Поначалу мне даже понравилось. Это было романтично. Пустынный остров с маяком. Довольно просторный. И в то же время далеко не уйдешь и из видимости окончательно не скроешься. Красиво плескалась Ладога. То и дело пряталось в облаках быстро побагровевшее солнце, выкидывая на нашу землю световые раструбы. На заброшенном маяке – птичье гнездо внушительных размеров. Здесь оказалось немало птиц. Чайки или бакланы – я их не различаю. Они нехотя встревожились из-за редко сюда прибывающих людей и вынужденно покинули устроенные прямо на земле участки для своей будущей ночевки.

Я отнес коробку с шампанским к остальным продуктам и последовал за всеми гостями, которым что-то рассказывал капитан. Он увел всех на противоположный берег.

Когда я подошел, услышал только обрывок его речи:

– Двадцать лет служил! И все понимал! Только не говорил! И уже прежде один раз умирал!

Мне не нужно было объяснять, что речь сейчас идет о его любимой собаке.

– Как это, уже умирал? – спросила бабушка Мариночки.

– Однажды друг позвал пожить на дачу! – Капитан тут же отреагировал на ее вопрос, расценивая как приглашение поведать важные этапы собачьей биографии. – Мы с другом днем пошли в магазин, а собака осталась во дворе. Его дети ее взяли и напоили. Представляете. Водкой! Вот проказники! Ей стало плохо. Она заскулила и откинулась. Дети испугались. Решили, что мы сейчас вернемся, а собака дохлая. Накажем! И решили ее по-быстрому закопать.

– Какой ужас! – звякнула неподалеку оскорбленная этой историей Тамара.

– Мы вернулись, собаки нет. Дети говорят, что убежала за нами. Я спокоен: сколько раз терялась – всегда находилась. Этот пес дураком не был! Сели мы за стол. Ужин, продолжение банкета, все такое! А пока мы гуляли, закопанная собака под землей пришла в себя, откопалась и приползла на наши голоса. Дети под стол залезли от страха. Представляете, вдруг является тайно похороненная ими собака! Вся в земле, шатаясь! И лезет на радостях, чтобы языком лизнуть! Ничего! Пришла в себя! И еще долго прожила! Пока я ее вот здесь не схоронил.

Ради приличия все постояли над местом захоронения капитанского пса в молчании. Музыканты выдали «Лунную сонату». Хорошо, хоть не похоронный марш. Все-таки есть у людей чувство вкуса!

А я зачем-то сказал:

– Надо было ее отдать на сожжение, а прах развеять над водами Ладоги.

– Вот ты с самым близким существом у себя так и поступай, – тут же ответила мне бабушка Мариночки. Девочка немедленно выглянула из-за бабушкиной юбки и сурово посмотрела на меня взглядом Медузы Горгоны. Я отметил, что девочка зачем-то взяла на берег свою корзинку с шоколадками.

– Кстати, хорошая идея! – неожиданно отреагировал капитан. – Как-то я не додумался! Может, откопать ее и…

– Давайте, не сегодня! – вмешался жених.

Капитан несколько разочарованно отошел от захоронения и стал показывать остальным, где находится Валаам, а в какой стороне остался Санкт-Петербург, где Сортавала, а сколько надо добираться до Приозерска. Откуда удобнее.

– А теперь доставайте свои телефоны и фотографируйте закат! – скомандовал капитан.

И все послушно, как зайчики, вытащили трубки мобильных, чтобы сделать исторические кадры. Но никакого заката не было! Все оглянулись на капитана. Он понял свою оплошность:

– Осенью закат в это время. А сейчас-то весна! Чего-то я перепутал. Пока еще светло будет! Но недолго.

При этом мы заметили, что мобильные телефоны на этом острове не ловят.

– Так это же мечта! – вскрикнула невеста. – Наконец-то, все связи с нашим миром разорваны! Мы можем чувствовать себя свободными людьми, которые никуда не торопятся, никому ничего не должны!

– Я-то вот должен за эту свадьбу! И немало должен. И за этот кораблик! – пробурчал отец Даши. Но услышал его только я.

– Давайте накроем столы и отметим первую остановку нашего путешествия, – прокричала свидетельница.

– Вообще-то вторую остановку, – своевременно заметил свидетель, – первая была плавающим деревом.

–Зато романтика, – сказала Леночка.

Я с восхищением посмотрел на девушку, мысли которой совпадали с моими. Посмотрел на нее – и вздохнул. Она не захватила никаких теплых вещей с собой. Платочек на плечах, прозрачная косыночка вокруг шеи – и все. Словно собралась по Невскому гулять. А здешний ветер уже начал коварно нас продувать. Я ей сказал:

– Вы бы пошли на кораблик и взяли что-нибудь теплое для себя, а то заболеете. Лечиться долго придется.

– Почему я должна заболеть? – попыталась она спорить, но очень неубедительно, потому что наступающее похолодание стало самым лучшим защитником моей правоты.

Но и на корабль за чем-нибудь теплым она не пошла. Предчувствуя, что это проблема вот-вот коснется и других легко одетых участников путешествия, я решил принести с корабля теплые вещи. Это было нетрудно: островок-то небольшой. Идти недолго. Тем более, пока заняться все равно было нечем. Со мной отправился призывник.

– Невеста Даша совсем не похожа на подруг, которые все какие-то одинаковые, – заметил я.

– Не говорите, – радостно согласился военнообязанный, – у всех надутые губы, одинаковые прически, тату на бровях. Я один раз познакомился в кафе с подобной. Поговорили с ней за столиком, посмеялись. Тут мне приспичило отлучиться. Возвращаюсь назад и не пойму, а где моя? Там сидело еще три или четыре таких же.

– Как сестры! – добавил я.

– Вот мы с ней встречались, но очень быстро расстались. Она мне пишет сообщение: «Ты такую, как я, никогда не найдешь!» А я ей отвечаю: «Оглянись вокруг себя! Вы же все одинаковые!» Обиделась страшно. Ну, разве я не прав?

– Да, не поспоришь!

– Я последнее время работал в элитном автосалоне, – продолжил мой собеседник, – и там было такое условие, что всех клиентов мы должны узнавать в лицо и называть по имени-отчеству. Это как раз нетрудно было, потому что клиенты по большей части – постоянные. Если что, ребята подсказывали. Проблема была в другом. Эти обеспеченные люди как правило приходили к нам со своими любовницами, чтобы купить машину девушкам в подарок. Так вот, они в первый раз приходили вдвоем. Советовались, выбирали. А следующий раз в автосалон девушка приезжала уже самостоятельно. И это была засада! Отличить одну от другой было нереально! Никакой индивидуальности! И огромное самомнение!

– А Даша как-то уберегла себя!

– Даша – замечательная девушка! – согласился призывник. – У нее другая природа, чем у всех этих! Может, потому что она долго на Валааме жила, а не в Питере. На Валааме трудно испортиться.

Морячок Дмитрий, который до этого был у штурвала, пошуровал по каютам, вынес нам какие-то накидки и куртки, которыми можно было тепло укрыться. А я спросил у него, как там наши паломницы?

– А, эти тетки православные? Спят уже! Легли прямо на лавки, у столов, и заснули!

Я отнес теплые вещи к импровизированным столам. Но принять их никто не спешил: они же неизвестно чьи! Непонятно, где хранились, кто их до этого использовал!

Ничего, думаю, холод сам расставит все по местам. И все теплое окажется востребованным.

7

На бумажных скатертях Катя, Валентина и педагог Тамара разложили принесенные продукты и бутылки. Пледы разбросали вокруг, чтобы на них можно было сидеть, и свадебный пикник начался под задорные мелодии наших музыкантов. Кто постарше, присели на пледы, молодежь оставалась на ногах. Мне тоже сидеть не хотелось. Тем более, что свободные места оставались лишь неподалеку от бабушки Мариночки. Вступать с ней в новую перепалку никакого желания не было. А без этого она не могла. И ей очень нравился капитан, поэтому мои реплики в морскую сторону тут же находили защиту в ее лице.