— Ими занимаются, — раздраженно отозвался Тонбур. — Вполне вероятно, что когда мы вернемся на наш континент, все уже будет сделано. Итак, вы будете проверять товар, или мы и дальше будем стоять на этот сраном солнцепеке и точить лясы?

Купец даже не подал вид, что эти слова его чем-то задели. По-прежнему храня на лице добродушную улыбку, он подошел к ящику и, дождавшись, когда Натси откроет крышку, принялся проверять пакеты. Пересчитав их, купец достал один из нижних пакетов, присел, положил его себе на колени. Потом преспокойно достал из кармана своего балахона короткий ножик, сделал надрез, цепанул подушечкой указательного пальца несколько крупиц голубоватого порошка и положил себе на язык. Прикрыв глаза, он некоторое время сидел, монотонно качая головой, затем кивнул и открыл глаза обратно.

— Значит, не соврали, — сказал он, обращаясь скорее к самому себе. — Качество и впрямь стоит своих денег.

Купец вернул пакет на место, встал и, спрятав ножик, указал на ящик.

— Поможете отнести в лодку? Там и рассчитаемся.

Натси собрался было возмутиться на тему того, что они вообще-то не носильщики, когда Тонбур, словно прочитав его мысли, положил свою лапищу на плечо Натси:

— Будем рады помочь. Давай, приятель, тащи эту байду к лодке.

Натси открыл было рот, чтобы выдать пламенную апологию, но Тонбур с купцом уже зашагали с пригорка вниз. Пришлось мысленно показать обоим неприличный жест и, натужившись, двинуться следом за ними с ящиком в руках. Казалось бы, стоило радоваться — сделка подходит к концу, и на свой континент они вернутся на один шаг ближе к повышению. Правда, когда оно произойдет, то повышение… Сколько литров пота еще стечет с его головы, прежде чем боссы позволят ему заняться чем-то посерьезнее контроля транспортировки грузов? Натси знал, что никто не даст ему ответ, даже если он спросит. А спрашивать не стоило — кодекс не велит.

Чем ближе их троица подбиралась к берегу, тем мрачнее становилось настроение Натси. А может, ну их, эти драные правила кодекса? Один аккуратный и точный удар ножом — и в их с Тонбуром распоряжении будет и товар, и подготовленные купцом деньги. Огромные деньги. Нет, не просто деньги. Деньжища! Что, если со всем этим потом убраться куда подальше… Только не на юг, где подохнуть можно от жары, а куда-нибудь на северо-восток этого материка, например? Товар можно будет снова продать, получить еще такую же сумму — а потом на эти деньги купить приличный дом где-нибудь у озера и жить до конца своих дней припеваючи. Ну, может, не до конца — будет ведь еще и Тонбур, и с ним придется делиться… И ведь этот гад наверняка потребует себе больше половины! Нет уж, так не пойдет. С Тонбуром тоже надо будет разобраться. Да, мужик неплохой, но что поделать? Уж больно он зациклен на всех этих кодексах и понятиях. Как будто сам сейчас не думает о том, чтобы грохнуть этого разодетого в шелка умника. В общем, придется подловить момент и избавиться от напарника. И вот уже тогда будет всё: и собственный дом, и молоденькие служанки в хороших юбках, пусть даже и не умеющие болтать по-альянсовски… Да и зачем оно нужно, с ними болтать?..

Натси так увлекся размышлениями о пышногрудых служанках в собственном доме, что не сразу заметил, как Тонбур и купец резко остановились. Натси чуть не влетел в спину напарника, после чего осторожно выглянул из-за его плеча.

— Вы чег… Ох ты ж гребаный бандерлог!

Натси понятия не имел, кто такие бандерлоги, но подозревал, что выглядят они несколько иначе, чем-то, что прибило на берег рядом с лодкой. Голова, запутавшаяся в волосах, синеватое, немного распухшее тело, неестественно раскинутые руки…

— Это что, — шепотом произнес Натси, — жмурик?

— Нет, это менестрель, прилегший отдохнуть после долгого плавания. — Тонбур глянул на него, как старший брат на малолетнего несмышленыша. — Конечно, это жмурик, дубина!

— Какой-то он странный. — Натси поставил ящик на песок и нервно почесал лысину. Не то, чтобы он видел много вынесенных на берег трупов, но с этим определенно было что-то не так. — И как его вынесло на берег, если сейчас не прилив?

Купец тем временем широко распростер руки и запрокинул голову.

— Небеса говорят, — почти что пропел он, — что мертвец на сделке — не к добру!

Натси едва удержался, чтобы не спросить купца, что будут говорить небеса насчет двух мертвецов на сделке.

— Бросьте, уважаемый, — Тонбур постарался смягчить тон, насколько мог, но его слова все равно прозвучали с отголоском угрозы. — Не будем же мы отказываться от сделки только потому, что какой-то бесхребетный парень не выдержал отказа девушки и утопился?

— Вода, первобытная стихия, Праматерь всего сущего — она послала нам знак! Видите: вода — это жизнь, а то, что мы видим — это смерть. Знаки никогда не обманывают! Если к ним не прислушиваться, можно прогневать небеса, и тогда…

— Слушайте, — перебил купца Тонбур, — у меня есть прекрасная мысль, как нам избавиться от этого дурного знака. Сейчас я спихну его обратно в воду, и пусть плывет к кому-нибудь другому, а?

— Нет, стойте! — Купец не на шутку распаниковался. — Нельзя трогать мертвецов, это еще более дурной знак! Небеса не простят…

— Да достал ты со своими небесами и знаками! — гаркнул Тонбур. — Вот, смотри, я подхожу к этому жмурику… — Напарник Натси решительно зашагал вперед и, зажав левой рукой нос, встал в полушаге от мертвеца. — Теперь поддеваю его носком сапога, легонько пихаю, и…

В этот момент мертвец распахнул глаза и невероятно быстрым движением ухватился руками за голенище сапога Тонбура.

У Натси отвисла челюсть.

— А-а-а! — завопил Тонбур, поняв, что произошло.

Он попытался выдернуть сапог из хватки синекожего утопленника, но добился лишь того, что плюхнулся задницей на песок, в то время как сапог остался в руках жмурика… Ну, того, кто еще пару секунд назад всем своим видом доказывал, что он жмурик.

— О, преблагие небеса! — Купец рухнул на колени и сложил ладони. — Вот он час, когда мертвые восстают из небытия, и грядет время Великой Расплаты за грехи наши… — Дальше купец перешел на свой родной язык, и Натси уже ничего не мог разобрать.

Впрочем, причитания купца явно интересовали его сейчас в меньшей степени, чем оживший мертвец.

Мертвец тем временем довольно быстро сумел подняться. Он был очень высок, полностью обнажен, а его синеватая кожа взбухла во многих местах. Курчавые волосы ниспадали у него чуть ли не до пояса. Однако самым странным, самым пугающим в облике недавнего мертвеца были глаза. Натси готов был дать руку на отсечение, что в них как будто пылают багрово-черные угольки.

Не обращая ни малейшего внимания ни на опешившего Тонбура, все еще сидящего с разинутым ртом у края лодки, ни на молящегося купца, синекожий гость двинулся вперед, вместе с отнятым у Тонбура сапогом, медленно и вразвалку. Натси в ужасе отшагнул назад и на всякий случай начертил в воздухе перечеркнутый круг, символ Тэса Единого. Натси очень надеялся, что после этого жеста гость из загробного мира если не исчезнет, как мираж, то хотя бы начнет корчиться в судорогах.

Синекожий гигант не повел и бровью.

— Натси… Натс… — Обычно низкий голос Тонбура превратился в жалобное блеянье. — Ты ч-чего встал, как вкопанный?.. Достань оружие, прикончи эту тварь! Только сапог мой не задень, это лирнейская кожа!

«Да пошел ты в жопу вместе со своим сапогом из лирнейской кожи», — хотел ответить Натси, но затем понял, что его язык словно прирос к нёбу.

Руки тоже отказывались подчиняться, хотя Натси, безусловно, понимал, что взведенный молниевый самострел или дубинка в его руках явно прибавят веса его авторитету. Поэтому он просто стоял и, трясясь, смотрел, как морской гость подходит к оставленному в шаге впереди ящику, хмурится и, присев, отбрасывает в сторону сапог, чтобы открыть крышку.

Натси понимал, что вот он — тот самый момент. Вытащить дубинку, долбануть ей этого синекожего, и дело с концом. Пусть потом отправляется обратно в морскую пучину, уж в этом они с Тонбуром ему помогут.