– Всевышний помилуй! Да святится имя Твое! Кто это?! – зашипела Эрика так, что ее можно было услышать в обоих концах улицы. – Мадам Вебер, вам удалось разглядеть этого человека? Это что, кровь?! Это же кровь! Что произошло? Откуда его привезли? Из полей? Точно из полей! Откуда бы еще мчаться грузовику Сантана?

– С пастбищ, – подсказала Уля, внимательно наблюдая за происходящим. Сейчас ее не столько интересовал пострадавший, которого унесли в больницу, сколько невольные свидетели. Бени убежал следом за своим грузом, а народ потихоньку начал стекаться к машине, кто неуверенно, кто смело.

– С пастбищ! Точно! Как это я сразу не догадалась! А кто же он такой? Кто? Наемник, да? Сезонный?

Если кто-то подумал, будто любопытство мадам Вайс праздно, то этот кто-то глубоко заблуждался. В парикмахерскую Эрики издавна стекались все самые свежие новости и слухи. Репортер местного портала приходил сюда за материалом. Да, никто не поспорит, что иной раз от оглушительного шепота мадам, а именно в такой манере она узнавала и делилась новостями, может разболеться голова. Но мигрень жителей не отпугивала.

– Похоже на то. – Уля не без тайного восхищения проследила за уверенной походкой Ди Старшего. Помощника он оставил охранять грузовик от зевак, сам же скрылся в клинике.

– Ну, шериф разберется. У нас теперь отличный шериф. На него можно положиться. И, конечно, на мэра тоже… Вот и он!

Арун Кулкарни, по мнению большинства жителей, был несколько молод для занимаемой должности, однако горячо ими же любим. Его раз избрали мэром после назначения временно исполняющего обязанности, и, если верить опросам, собирались переизбрать.

– Мадам Вебер, говорят, юный Юджин у вас в магазине должность помощника получил?

– Кто говорит? – Ульяна нахмурилась. Пару минут назад она обогнала господина Кошек, сопровождающего под руку Кэтрин Ван-Ю. Пара мило беседовала о преимуществах и недостатках ванильных булочек мисс Питти. Теперь же мадам Ван-Ю встревожено заглядывала внутрь грузовика, пока Кошек расспрашивал помощника шерифа.

– Мари Роуз видела, как он отпирал заднюю дверь музыкального магазина своим ключом.

– А что Мари Роуз делала у задней двери моего магазина?

– Ох, ну не знаю. – В характерной манере выкрутилась Вайс. – Она непредсказуемая девочка. Увлекается всякими глупостями. То в горы с подружками поедет духов кормить, это под носом у пастора и родителей, то песен наслушается и вобьет себе в голову, что влюблена в одного из этих ваших звезд. Одним словом, дитя. Что с нее возьмешь? Да я и сама в городе слышала, поговаривают, будто у вас к Юджину страсть. Конечно, это все глупости! Разве ж в такое можно поверить! Возмутительная разница в возрасте…

– Ну, отчего же. Не стоит принижать достоинства парня, – Уля проследила за мадам Ван-Ю: Кэтрин взлетела по ступеням клиники с такой скоростью, будто бесы за ней гнались. – Рассудительный, умный, воспитанный, красивый. Влюбиться ничего не стоит, согласитесь, мадам Вайс.

Эрика, почуяв надвигающуюся сенсацию, потеряла осторожность:

– Конечно! Такой мужчина вырос привлекательный!

– Немного жаль, что предпочитаю кого-то опытнее Юджина, – захлопнула ловушку шакалка. – Уверена, он встретит достойную девушку.

– Да-да, конечно!! Как я вас понимаю, Ульяна, как понимаю!

Уля скрыла улыбку. Она не сомневалась, что Эрика и впредь будет посылать Мари Роуз шпионить за ней, однако не в ближайшие дни. Во-первых, за пять лет горожане выучили простое правило: шакалка предпочитает говорить правду и только правду. Во-вторых, события, что разворачивались в это самое мгновение в их тихом городке, захватят воображение мадам Вайс не меньше, чем на неделю.

– Достойную и весьма отважную девушку, – как бы невзначай уточнила Уля. – Папаша Ван-Ю кого хочешь со свету сживет.

– О-о, – протянула Эрика. Уверенность вернулась к ней. – Старик – та еще заноза…

– В заднице, – закончила Уля за мадам Вайс. – При мне можно говорить как есть.

Эрика рассмеялась:

– Скупее дьявола не сыскать, даже в самом дальнем уголке Вселенной! Что тут скажешь.

– Зато мадам Ван-Ю, кажется, – очаровательная женщина.

– Ммм. – Если Эрика увлекалась, она теряла всякую осмотрительность и счет времени. – Не все так ясно, Ульяна Павловна. Не все. Говорят, будто бы она – послушная тень своего мужа, но отчего же тогда эту тень нередко видят в компании господина Кошек? Я, конечно, ни на что не намекаю, но госпожа Кошек слишком занята дочерьми, чтобы во всем ублажать мужа. И…ну вы же понимаете. Одинокий мужчина, одинокая женщина…

– Нередко? – Уля не сводила глаз с нотариуса, он не походил на человека, обеспокоенного судьбой Кэтрин. Скорее на человека, продающего свои услуги молодому помощнику шерифа.

– Ну, я, само собой, не назову точную цифру, но не меньше, чем раз в месяц. Что можно делать у нотариуса ежемесячно? Старик свои денежки и бумаги не доверяет даже сыновьям. А к женщинам, сами знаете, как относится.

– Да, действительно, необычно.

– Вот я об этом и говорю.

– Ладно, Эрика, – обернулась к собеседнице Ульяна, – приятно было пообщаться. Пойду на рабочее место, а то скоро моя звезда прибудет.

Шакалка раскланялась с хозяйкой салона, отвергла предложение сходить к клинике выяснить, что же произошло, и отправилась в магазин. Ди отлично знал, что такое маленький городок, и виртуозно использовал эти знания – зевакам перепадет меньше всего.

Шагая по улице, Уля не к месту вспомнила рельефные плечи, обтянутые черной выгоревшей футболкой, сногсшибательную улыбку и ясные голубые глаза. Впрочем, мало ли красивых сексуальных представителей противоположного пола она встречала в жизни? Единственная стоящая вещь в мужчине – это разум. Внешность лишь подчеркивает характер. К сожалению, у Ди было и то, и другое. Или к счастью. Ульяна никак не могла понять, что именно чувствует на этот счет. Не слишком ли Кроу идеальный? Пока Лана была рядом, времени на оценку личных качеств шерифа не находилось, теперь его, времени, было хоть отбавляй. И чем только родители занимаются, когда дети покидают отчий дом?

– Это вам!! – Юджин вручил ей толстую связку цветущих веток олеандра. – За работу, конечно же!

Уля вздохнула, созерцая нежно-розовые и белые лепестки. Она саженцы везла в это судьбой забытое место пять лет назад, чтоб у дома посадить, разрешение на них оформляла. Ободрал, подлец!

– Очень красивые. Спасибо, Юджин.

Пацан вскинул подбородок и немного надменно ухмыльнулся. Угодил, доволен.

– Никто не звонил? – вернула его в реальность Ульяна.

– Не, мэм. Вообще я пришел когда, не знал что делать, поэтому решил помыть полы…

– О, спасибо! – обрадовалась шакалка. Кажется, Юджин не такой уж бестолковый!

– …Только чем мыть и в чем, не нашел…

Бестолковый. Ульяна вздохнула:

– В подсобке справа.

– А-а-а! Ща сделаю, мэм!

Но не безнадежный.

– И ковер выбей, пожалуйста, – крикнула ему вдогонку Уля.

В ответ донеслось что-то невнятное, грохнуло об пол железное ведро. Швабру, судя по стуку черенка, Юджин тоже уронил.

Хозяйка музыкального магазина вновь вздохнула, грустно оглядела букет в своих руках и направилась к стойке. Лана в дальнем углу за кассовыми лентами хранила простую полимерную вазу. Ди Младший часто приходил с цветами. Правда, парню Кроу хватало ума цветы покупать. Но Дэниел и не тянул на скупого папашу Ван-Ю, чтобы сына третировать деньгами.

Уля положила ветки на стойку, достала вазу из ящика у пола и направилась в туалетную комнату.

Какие дела могут приводить человека ежемесячно в кабинет нотариуса? В отличие от Эрики Вайс, Ульяна не имела привычки выдавать желаемое за действительное. Кэтрин Ван-Ю не интересовалась мужчинами, ее занимали лишь сыновья, которых она берегла как зеницу ока. В основном оберегала она их от гнева мужа. Тихая, необщительная, с умными глазами, предпочитает не выделяться. Точнее предпочитала. Пожалуй, сегодня она была одета нарочито небрежно, и волосы в беспорядке, коса перевязана алой тонкой лентой. Такие нотариус использует для скрепления бумаг.