Бледное морщинистое лицо не подавало признаков жизни. Папаша Гийом подложил ей под голову свой старый бордовый берет. Седые волосы, аккуратно сложенные в пучок на затылке, уже покрылись дорожной пылью. Мой взгляд остановился на её лице… Взгляд… Мысли… Взгляд… Чем дольше смотрел на неё, тем сильнее ощущалась отчуждённость восприятия: лицо женщины постепенно расплывалось, её черты менялись. Мне стало казаться, что передо мной мать… Это же её лицо!
Тарахтение старенького Albion, подъезжающего к нам, заставило меня на какое-то время отвлечься – наваждение пропало. Из бежевого фургона с красным крестом на боку выпрыгнули два фельдшера с носилками и коричневым кожаным саквояжем. Они быстро подбежали к лежащей женщине, оттеснив Папашу Гийома в сторону. Один из медиков открыл саквояж, готовясь выудить необходимый инструмент. Второй осматривал пострадавшую, судя по его выражению, он не очень был доволен. Через некоторое время он печально кивнул своему напарнику. Тот пожал плечами и захлопнул так и не понадобившийся саквояж. Перебросившись парой слов на мальтийском, они приподняли старушку с земли и положили её на носилки. Старший механик, молча, наблюдал за ними. Я смотрел на них, как будто не понимая, что происходит: санитары закрыли лицо женщины простынёй. На самом деле, я всё понимал. Они подняли носилки с телом, когда мой взгляд привлекла босая ступня женщины
– Подождите! – вырвался у меня крик, санитары остановились, удивлённо взглянув на меня.
Я стремглав кинулся вверх по склону, быстро схватил потерянную сандалию погибшей женщины и скатился с горки. Все молча ждали меня. Я подскочил к носилкам и потянулся к ноге женщины, однако через мгновение замер как вкопанный, поняв всю бессмысленность своего поступка. Но санитары поставили на дорогу носилки. Тот, который шёл сзади, взял у меня сандалию и ловко одел её на ногу женщины. Затем он кивнул второму санитару. Подняв вновь свою ношу, они направились к задним дверям фургона.
Папаша Гийом с растерянностью провожал их взглядом. Наверное, и у меня было не менее обескураженное выражение лица. Только сейчас я начинал понимать, что от войны невозможно ни скрыться, ни спрятаться – она настигает тебя везде: будь то Нант, Варшава или Мальта.
Санитарная машина медленно попятилась назад, увозя погибшую старушку. Старший механик поднял свой берет и начал медленно его отряхивать. Тоскливо наблюдал за ним. Вдруг опять почувствовал чувствительный удар по заду и снова схватился руками за ягодицы. Но теперь, даже не оборачиваясь, догадался, чьи это проделки. Не успел развернуться, как передо мной возникла любопытная физиономия козы.
– Вот дьявол, – выругался я, потирая ушибленное место. Посмотрев на Папашу Гийома, добавил: – Патрон, здесь коза погибшей женщины.
Старший механик уже усмехался, глядя на меня:
– Смотри! Осторожнее, она очень бойкая.
– Да, уж бойкая, – я вынужден был с ним согласиться, но перешёл к более насущному, по-моему мнению, вопросу. – Что нам с ней делать теперь? Ведь хозяйки больше нет.
Папаша Гийом чесал затылок.
– Кто же теперь скажет, – он посмотрел вслед исчезнувшему за поворотом санитарному фургону.
– Может быть, на батареи? В форте? – подал я идею, посмотрев наверх.
Старший механик пожал плечами.
– Ну, давай, Малыш, поднимись, спроси у зенитчиков. Возможно, они что-то знают, – предложил он.
Я снова проделал путь по склону к стенам крепости. За мной бодро скакала серая козочка. Наверное, она подумала, что с ней играют. Достигнув верхней точки, начал кричать. Вскоре над стеной высунулась голова в каске.
– Не знаешь, где живёт хозяйка козы? – я махнул в сторону животного.
Боец сдвинул каску со лба, прищурился, рассматривая меня и козу. Наконец, выкрикнул в ответ:
– У тебя, что там с головой? Какая коза? Какая хозяйка?
– Ну, если сам не знаешь, спроси у своих. Может быть, кто-нибудь знает, – я был настойчив, и голова солдата скрылась.
Однако ждать пришлось недолго. Вскоре голова появилась снова.
– Никто не знает, где живёт твоя старушка с козой. Наверное, она случайно забрела. Прости, больше ничем помочь не могу, – голова скрылась из видимости.
– Что же с тобой делать? – я начал спускаться с горки; животное шло рядом, кивая головой, как будто соглашаясь с моей оценкой сложной ситуации, в которую попала. Внизу меня ждал Папаша Гийом. По выражению моего лица он понял безрезультатность моего похода наверх.
– Ну, не с собой же нам её брать, в конце концов! – воскликнул он в сердцах, хлопнув беретом себя по колену.
– Но бросать её тоже как-то нехорошо, – поморщился я.
Мы двинулись к судну, но настырная козочка увязалась за нами. Папаша Гийом пытался отогнать её, однако маленькое рогатое животное отпрыгивало и продолжало следовать за нами. Около трапа нас ожидал капитан.
– Живы? Не ранены? – была первая его фраза.
Мы пожали плечами.
– Всё нормально, сэр, – ответил старший механик, и только тут Моро увидел нашу спутницу. Мне показалось, что его мятая фуражка приподнялась:
– А это кто?
Коза тихо проблеяла, как будто отвечая на вопрос Моро. Не скрывая ухмылок, мы переглянулись с Папашей Гийомом: «Странно. Неужели он никогда не видел коз?»
– Это коза, – просто ответил мой наставник, круглые простодушные глаза старого моряка смотрели на кэпа.
– Вы смеётесь надо мной! – брови Моро приподнимались и опускались как волны в штормовую качку.
«Зря он не курит трубку как бывалый капитан. Тогда из него легче бы выходил пар», – улыбнулся я. Моро заметил мою улыбку.
– Крысы трюмные! Он ещё улыбается! Сопляк! Вернуть козу, откуда вы её взяли, – капитан махнул рукой в сторону города и развернулся, собираясь вернуться на палубу.
– Где мы будем искать её дом? – я растерянно взглянул на Папашу Гийома.
– Ну, где-нибудь в округе, – пробурчал старший механик и, дёрнув за рога козу, медленно зашагал в город, я и коза последовали за ним.
Мы долго (и я бы сказал бессмысленно) бродили по узким улочкам Ла-Валетты, останавливая редких прохожих с вопросом о старушке с козочкой. Люди смотрели на нас непонимающими взглядами (только что закончилась первая бомбёжка Мальты), а тут какие-то моряки с козой, потом отрицательно крутили головами: никто не знал, где жила погибшая. Так прошла пара часов нашего блужданию по содрогнувшемуся от удара острову.
Постепенно на улицах становилось всё больше и больше горожан: некоторые, опасливо выглядывая, выходили из домов, собираясь на работу, другие возвращались из подземных убежищ. Но всё равно никто не смог нам помочь в поисках жилища питомицы старушки.
Так нам пришлось вернуться на «Бретань», но вместе с козой. На борту постепенно собиралась команда. Наше появление вызвало взрыв смеха – у трапа нас приветствовали весёлые физиономии моряков.
– Красная шапочка и серенький козлик, – широкая улыбка бретонца Жиля, стоявшего на причале, обнажила его жёлтые зубы, а его шутка про бордовый берет Папаши Гийома стала причиной нового приступа громкого гогота моряков.
Показался капитан. Увидев нас, он сдвинул фуражку на макушку.
– Вы глухие? Верните это животное назад! – раздался его возглас.
– Мы не знаем, где она живёт, – растерянно прозвучал мой ответ.
– Тогда гоните её. Пусть бродит в другом месте. Может быть, кто-нибудь подберёт это глупую скотину.
– Капитан, по-моему, механики нашли похожего на себя друга, – бретонец рассмеялся и направился к трапу.
Возможно, слова Жиля обидели не столько нас, сколько козу. Она быстро разбежалась, подпрыгнула до его задницы, и бретонца постигла та же участь, что и два раза меня – моряк получил болезненный удар небольшими рожками козы. Раздался громкий вопль, потом Жиль по инерции сделал пару шагов вперёд и к радости всех присутствующих полетел, схватившись за зад, в тёмную воду гавани.
К общему смеху по поводу барахтающегося в море Жиля присоединился даже Моро. Но он рано радовался: его приключения с козой только начались. Животное продолжило своё наступление против британского флота: козочка понеслась по трапу на само судно. Наш рыжий капитан еле успел увернуться от рожек «свирепого зверя», пронёсшегося по настилу трапа. Так коза попала на корабль. Остолбеневшая команда и не менее изумлённый капитан несколько секунд взирали, как коза галопом промчалась по палубе и повернула за угол корабельной надстройки, исчезнув из вида. Наконец, до всех дошёл смысл произошедшего, и весь экипаж с гиканьем понёсся в погоню за нарушителем порядка. Папаша Гийом и я не были исключением и последовали за ними.
