Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Эти ощущения были, казалось, ещё более яркими и заметными, чем обычно. Находясь здесь мне хотелось сделать рывок, чтобы полететь, ведь мне всегда нравилось летать во сне. Но я стояла перед окном, сомневаясь в том, что вообще происходит.

Я оглянулась вокруг, ища ещё подтверждение нахождению во сне. Справа от меня в углу балкона стояла большая старая метла. Ее никогда не видела здесь раньше. Я взяла ее в руки и подпрыгнула, но вместо полёта вывалилась камнем в окно прямо на землю.

Но мне не было больно. Я стояла обнаженная посреди улицы в моем родном городе. Эта улица, арка, подъезд в доме, недалеко от которого я стояла, были уже знакомы мне. Однажды я была гостьей здесь и с трепетом относилась ко всему, что было связано с этим местом.

Не долго думая я смело вошла в подъезд и увидела, что дверь в знакомую квартиру была приоткрыта, изнутри горел свет. Сомнений не было, меня там уже ждали.

Глава 2. Время умирать

Работница регистратуры приёмного отделения городской больницы поднесла к губам пластиковый белый стаканчик крепко заваренного и до невозможности приторного чёрного чая, придерживая бумажную бирку пакетика. Сделав глоток она с недоверием посмотрела исподлобья на стоящего возле окна усатого фельдшера. Тот в свою очередь ещё раз деловито и настойчиво протянул ей документы.

– Блин, ну какой инсульт в двадцать шесть лет? – выпучив глаза медленно и громко спросила регистраторша.

– Признаки есть. Принимайте. – холодно бросил фельдшер. Та, в свою очередь, сложила губы в недовольной гримасе, нехотя подняла трубку телефона, набрала несколько цифр и ожидала ответ.

– Вадим Юрьевич! – сказала она милейшим тоном, который не имел ничего общего с прежней ее манерой говорить. И продолжила: «Пройдите пожалуйста в реанимацию, пациента привезли там по скорой.»

Врач невролог, который дежурил тем днём, был молодой мужчина лет тридцати двух с небольшим опытом работы. Его медицинская форма не закрывала на шее большую татуировку креста, расстёгнутые на рубашке пуговицы обнажали редкие кудрявые волоски на груди. Шарканье его приближающихся ног разрезало тишину в реанимации. Весь его вид казался нелепым для врача, он больше походил на работника фастфуда или адепта запрещенной религиозной организации.

Войдя в зал Вадим Юрьевич направился к темноволосой девушке, которая сидела на функциональной кровати и растирала ладонями заплаканные глаза. Ее лоб был напряжен, лицо покраснело. Вопросы врача как и просьбы медсестры Мария какое-то время игнорировала, но позже все таки дала сбивчивое описание того, что с ней происходило.

***

На листе выписки в графе диагноза кривым врачебным почерком было написано что-то непонятное. Можно подумать, что корявость почерка это один из неотъемлемых критериев, по которым проводят отбор сотрудников на должности врачей в городские поликлиники.

– У тебя просто мигрень – отрезал невролог уверенно, и видя мою попытку прочитать его заключение добавил: «Не просто… Мигрень с аурой. Глазная форма. Потеря зрения и световые галлюцинации это так называемая аура. Жить будешь.»

– Это вообще поддается лечению?

– Нет. Попробуй купировать головную боль после ауры "Амигренином", я тебе написал там.

– Это же не выносимо, доктор. Это не жизнь.

– После смерти все твои проблемы будут ерундой. – ответил невролог, будто бы ждал удобного момента, чтобы вставить эту фразу и громко по-юношески усмехнулся. Мне показалось, что это верх глупости и хамства. Все же я поблагодарила доктора за информацию.

Выйдя из зала реанимации я подошла к окну регистратуры за печатью больницы, протянула выписку в окно. Взгляд ярко и криво подведенных черным карандошем глаз регистраторши был надменным. Получив листок обратно я поспешила выйти на улицу.

Свежий воздух наполнял мои лёгкие. По всей видимости прошёл несильный дождь, погода все ещё была хмурая и свежая. Людей в приёмном отделении на редкость мало сегодня.

Отойдя немного от входа я вызвала такси и принялась рассматривать выписку врача. В голове прокручивались его слова про смерть. Я вспомнила котёнка, сбитого на дороге недалеко от моего дома. Вспомнила, как допустила тогда мысль о своей собственной смерти.

«Приняв мысль о своей смерти, человек больше не является бессмертным для самого себя. Стало быть, это уже и есть “послесмертие”? Но мои проблемы все ещё не ерунда для меня. Тьфу. Врач сам не понял похоже, что сказал. И все же, в этом что-то есть.» – думала я, пока не подъехала белая хендай. Сделав несколько шагов навстречу я будто вспомнила о жуткой головной боли, которая чуть отступила на время моего размышления о смерти. Боль в голове была тяжёлой и ноющей.

По пути домой я попросила таксиста остановиться у ближайшей аптеки и купила тупаковку того самого "Амигренина". В упаковке оказалось две таблетки. Одна нужна была уже сейчас, а другая, по всей видимости, предназначалась на другой раз. Меня опечалило понимание того, что другой раз вообще наступит. Сжимая в руке упаковку с таблетками я зажмурила глаза и до самого дома ехала так, игнорируя жалобы таксиста на погоду, пробки и клиентов, скидывающих заказы.

Таксист остановил на дороге возле верхнего подъезда дома где я жила. Я поблагодарила его и попрощалась. Немного помешкав я все таки спустилась в арку. Рэкета там не было, как и кошачьего корма в моей сумке. Ветерок принёс едва уловимый запах кофе с кофейни Виолетты, но я не хотела расстраивать ее своим видом, да и цель моего визита сюда бала другой.

Я зашла в продуктовый магазин, купила там пачку печенья и большущую молочную шоколадку. Дома это все было незаметно съедено с горячим чаем, туда же отправилась одна таблетка "Амигренина". Через пару часов я уже спала, а ночью, когда встала попить воды, заметила, что голова болела, но уже как то по-другому.

Будильник был отключён. Я начала просыпаться на утро в начале восьмого и увидела в своей кровати возле моих ног сидящего человека. Человек был мне знаком. Он улыбался и сверкнув глазами произнёс тихо: «Ты должна себя убить.»

Я пробовала приподняться, заговорить с ним, но тело не слушалось. Человек на моей кровати с нежностью дотронулся до моих ног. Эмоции переполнили мою грудь, но через несколько взмахов ресниц гость исчез. Пролежав так еще с полминуты я снова провалилась в глубокий беспамятный сон.

На больших круглых часах над телевизором уже двадцать минут второго. Я посмотрела на время с недоверием и сверила его с часами на телефоне. В голове мелькнула мысль: «Я спала по меньшей мере двадцать часов.»

Весь день пошёл коту под хвост. Кстати о кошачьем хвосте; я не видела Рэкета уже три дня и была слегка обеспокоена пропажей.

К вечеру кот все таки показался, он был взаимно очень рад видеть меня, с виноватыми глазами спешно хромал в мою сторону. На его спине краснела большая драная царапина.

– Вот те раз! От кого это ты так нехило отхватил? – сказала я строго. В моей сумке не нашлось ничего подходящего, кроме спиртовой салфетки. К моему удивлению, кот позволил обработать рану, хотя в это время старался всячески обтереться своей усатой мордой о мою руку. После он получил двойную порцию корма и мы расстались.

До позднего вечера я занималась домашними делами, но спать так и не захотела, поэтому снова вышла на улицу.

Вечер был тёплым. Люди неспешно прогуливались по галлерее, множество огоньков отовсюду освещали ровные дорожки, выложенные из квадратных серо розовых плиток, клумбы с разноцветными цветами и стволы деревьев. На площади возле здания администрации образовалась небольшое скопление людей. Оттуда доносились интересные звуки.

Подойдя ближе я увидела, что в центре толпы прямо на полу сидит молодой мужчина в яркой бандане. Он бьет по перевёрнутым кастрюлям так, что получаются довольно мелодичные, громкие звуки. Я немного задержалась там, но почувствовала как нарастает напряжение от этого звука и пошла дальше.

4
{"b":"900822","o":1}