– Вы даже не представляете, какие большие, – он посмотрел на Нэша. – Все в порядке?

Прежде чем ответить, Нэш закончил сворачивать сигарету.

– Да. Двое полицейский попали в аварию.

– Погибли?

– Погибли.

– Значит, покойников уже трое, – заметил я.

Дэнджефилд хищно улыбнулся.

– Вы догадались насчет дочери Лозупоне, так?

– Две минуты назад. Но вы правы, Сэм, я действительно туповат. Мне следовало раскусить вас в доме То, когда вы с подробностями рассказывали о письме в панамский банк. Я не знал того, что знали вы, а почерпнуть эти подробности вы могли, лишь прочитав это письмо. Следовательно, вы виделись с Карлой. Более того, вы, должно быть, были последним человеком, кто виделся с ней.

– Одним из последних, Которн, – поправил меня Дэнджефилд. – Одним из последних.

– Ладно, – кивнул я, – а теперь ближе к делу. Где Сачетти?

– Скажи ему, кузен Джек.

Я повернулся к Нэшу.

– Сачетти на Себу.

– И что он там делает?

– Лежит в могиле.

– Лежит в могиле почти двадцать месяцев, не так ли, кузен Джек? – вмешался Дэнджефилд.

Нэш поднял глаза к потолку, словно подсчитывая месяцы.

– Примерно.

Дэнджефилд налил себе джина.

– Я намерен рассказать вам обо всем, Которн. Рассказать вам, потому что вы впутались в это дело случайно, да и приглянулись мне. Действительно, приглянулись. Просто вы не так уж умны.

– Еще я не умею хранить секреты.

Дэнджефилд отхлебнул джина, посмотрел на меня, поставил стакан на стол, рыгнул и потянулся за сигаретами.

– Этот вы сохраните. Сколько у нас еще времени? – спросил он Нэша.

Нэш глянул на часы.

– Минут сорок.

– Больше нам и не нужно, – Дэнджефилд посмотрел на китайца. – Открой дверь, тут чертовски жарко.

Китаец открыл дверь и вновь застыл у переборки.

– Вы собирались рассказать мне, что случилось с Сачетти, – напомнил я Дэнджефилду. – Я сгораю от любопытства.

Дэнджефилд хмыкнул.

– Я знаю, Которн. Знаю, что сгораете. Так вот, прыгнув за борт, Сачетти проплыл под водой к поджидающему его сампану и отправился на Филиппины. Там он никого не знал, но полагал, что все устроится само по себе.

– Благодаря микрофильму Коула.

– Совершенно верно. С помощью микрофильма Чарли. Но так уж получилось, что у него кончились деньги. Наведя справки, он узнал, что кузен Джек ссужает жаждущих, правда, под большие проценты, и обратился к нему. Кузен Джек одолжил ему… сколько? Пять тысяч?

– Шесть, – поправил его Нэш.

– Шесть. Джек одолжил ему шесть тысяч в расчете получить назад семь, но Анджело просадил все деньги на скачках и не смог заплатить. Джек, естественно, потерял терпение, взял Анджело за руку и отвел его к двум своим бывшим клиентам, которые также не хотели отдавать долг. Они передвигались по Себу на инвалидных колясках, потому что уже не могли ходить на собственных ногах.

– Нэш рассказывал мне о бейсбольных битах. Только использовал их сам Анджело.

– Джек – большой выдумщик.

– Это точно, – согласился я.

– Заплатить Анджело не мог, поэтому решил взять Джека в долю. Анджело всегда хотелось быть боссом. Вы знаете, в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе его и близко не подпускали к руководству, оставляя ему мелочевку. Деньги он собирался получить от крестного, а основную деятельность вести в Сингапуре. Он уже понял, что одному не справиться, и взял в долю Джека, который чувствовал себя на востоке, как рыба – в воде. Короче, Анджело рассказал Джеку, как он намерен шантажировать Чарли Коула, а Джек сказал ему, что нужно для того, чтобы открыть сингапурский филиал. Потом Джек получил возможность внимательно изучить микрофильм и понял, что в руках у него золотая жила. И вот тут Джека обуяла жадность.

– Не очень-то я и пожадничал, – подал голос Нэш. – Я же взял тебя в долю.

– Я – твой кузен, – возразил Дэнджефилд. – Так что вся прибыль осталась в семье.

– Что случилось с Сачетти? – спросил я.

– Попал под автомобиль, когда переходил улицу. Его задавило насмерть. Ужасно, конечно, но такое может случиться с каждым.

– Вы с Нэшем действительно двоюродные братья?

– Да, и росли вместе.

– В Балтиморе, – добавил Нэш.

– Сколько осталось времени? – спросил Дэнджефилд Нэша.

– Двадцать минут.

– Придется закругляться, Которн. Мы должны поймать прилив.

– Вы куда-то плывете?

– Все мы. Путешествие будет коротким.

– Я вас не задержу.

– Вы слишком часто шутите, Которн.

– Вы уверены, что Сачетти мертв?

– Абсолютно.

– Кто же тогда женился на дочери То?

– Мой двоюродный племянник, – ответил Дэнджефилд. – Сын Джека. Отрастил усы, длинные волосы, и кто мог сказать, что он – не Сачетти. Особенно в Сингапуре, где Сачетти никто и не знал.

– Где он сейчас?

– Сын Джека? В Панаме.

– Забирает из банка миллион Лозупоне?

– Вижу, вы все поняли, Которн.

– А я, к сожалению, нет, – подал голос Триппет.

Дэнджефилд одарил нас еще одной малоприятной улыбкой.

– Сейчас я вам все объясню. Мы с Джеком выросли вместе, как он и сказал, в Балтиморе. В тридцать девятом он не поладил с полицией, но сумел завербоваться в матросы и удрать в Манилу. Перебивался с хлеба на воду, пока не осел на Себу. Я же поступил на юридический факультет. Всегда считался паинькой. Вы в этом не сомневаетесь, Которн, не так ли?

– Разумеется, – ответил я.

– Мы постоянно переписывались, а после войны я ему кое в чем помог. В Бюро стекается всякая информация, и я этим воспользовался.

– А заработанное вы делили пополам?

– Прибыль была невелика. Но когда Джек заполучил микрофильм Коула, а Анджело угодил под автомобиль, Джек связался со мной. Он не мог обойтись без помощника в Штатах, который знал, как работают Коул, Лозупоне и им подобные, и сколько из них можно выжать. То есть без меня он бы не получил ни цента. Кроме того, только я мог сказать ему, как организовать сеть букмекеров и все остальное. А Джек взял на себя защиту наших интересов в Сингапуре и решил эту проблему, заплатив То триста тысяч долларов.

– То и его дочь знали, что это сын Нэша, а не Сачетти?

– Знали, – кивнул Дэнджефилд, – но особо не возражали. Женитьба, к тому же, была чисто номинальной. Сын Джека не жаловал женщин.

– Он предпочитает мальчиков, – вставил Нэш. – Чертова мамаша слишком его баловала.

– Это он о своей первой жене, – пояснил Дэнджефилд. – Сейчас он женат на китаянке.

– Я слышал.

– Так что в Сингапуре все шло как по маслу. Деньги лились рекой, а То держал правительство за горло угрозой межнациональных распрей. Сачетти и пальцем не трогали, никто не выказывал неудовольствия, как вдруг Чарли Коул взбрыкнул и, не посоветовавшись со мной, позвонил Коллизи в Лос-Анджелес.

– Вот тут на сцену вывели и меня.

– Коул запаниковал и не нашел никого другого, к кому он мог бы обратиться.

– И довериться.

– Совершенно верно. И довериться.

– А Коллизи был всего лишь посыльным.

– Высокооплачиваемым, но посыльным, – подтвердил Дэнджефилд. – Я продумал все детали, но Коул испортил мне игру. Я собирался выжать миллион из Лозупоне, а затем упрятать его за решетку. Если б его перепроводили в Атланту, остальные отстали бы от Коула, и тот продолжал бы платить.

– А что случилось с Карлой? – спросил я. – Зачем понадобилось убивать ее?

– Я ее не убивал, – ответил Дэнджефилд. – Я вообще никого не убивал.

– Тогда ваш приятель у двери.

– Полицейские утверждают, что ее убил Анджело Сачетти, – ввернул Нэш.

– Хорошо, – кивнул я. – Это ловкий ход, но зачем потребовалось убивать ее?

– Карла разбушевалась, узнав, что всем заправляем я и Нэш, а Анджело Сачетти давно в могиле. Она угрожала рассказать обо всем своему старику, спутать нам все планы. Она питала к вам слабость, Которн.

– Карлу мне жаль, – пожалуй, тут я мог бы добавить что-то еще.

– Так что мы договорились с ней еще об одной встрече, она принесла письмо, мы взяли его, а затем передали ее тому господину, что стоит у вас за спиной. Мы также позаботились о том, чтобы в ее руке оказался бумажник Сачетти.