Пойте, танцуйте с азартом и пылом,

Чтобы заря разливалась, светила

Самой огромной и жаркой звездой-

Солнцем, что мир оживило собой.

Только лишь солнце могучее встанет,

Луч самый светлый вас к дому доставит.

Звезды под утро угасли, и кстати,

Солнышка луч был на детской кровати.

Кот уселся на заборе,

Стая птиц – на проводах.

Пели дружно птицы в хоре,

Кот играл на скрипке, ах!

Вся слетелась птичья стая,

И проснулась вся округа.

Музыка была такая,

Что смычок дрожал упруго.

Этот кот из доброй сказки -

Радость всем дарил, улыбки.

И лучились его глазки,

Словно в ярком солнце рыбки.

Осенью с деревьев слетали листья, иногда лил дождь, было прохладно и немного скучно. Феечке хотелось кого-нибудь спасти. Под кустом как раз лежал рыжий кот, он, видимо, был голоден, замерз и нуждался в чистоте. Феечка решила его накормить, одеть, обуть, но сначала его нужно было искупать.

– Киса, киса, иди сюда, – позвала его девочка.

Кот открыл сонные глаза, зевнул и не собирался двигаться с места. Сняв с куклы вязаную шапочку, она ловко надела ее коту, теперь хорошо. А еще бы пошел ко мне домой, я бы тебе и платьице, нашла, и искупала.

– Вот, еще, мамочка мне нашлась, – муркнул он в усы. Мне и здесь хорошо, я мышей наелся. Иди вон, скрипку свою спасай. Тебе ее купили, чтоб играть училась, а ты котов на улицах терзаешь. Плачет твоя скрипка по тебе, лежит и умирает, иди спасай.

С Феечкой часто случались чудеса. В один прекраснй день ее приняли в музыкальную школу. В садик пришла какая-то очень ласковая тетенька, в красивой одежде, такая спокойная, вся пахнущая особенно приятно, а не садовским супом или тушеной капустой. Она с каждым из детей побеседовала, спросила имя, потом попросила что-нибудь спеть, похлопать в ладоши, как она, и вручила Фенечке приглашение в музыкальную школу. Мама и папа были на работе, поэтому Фенечка пошла на прослушивание со старшей сестрой Таней.

Здание было двухэтажное и пахло стариной, вздыхало деревянным паркетом при каждом шаге. На стенах под высоким потолком были вылеплены узоры из листочков, а посередине потолка в лепном белом круге висела красивая люстра с множеством переливающихся стеклышек и граненых шариков. В фойе стоял, как артист в черном фраке с поднятой полой, рояль. Было тихо и пусто. Казалось, что сейчас выйдет музыкант в белой рубашке с бабочкой, сядет на стул возле рояля и начнется концерт. Было немного страшно и очень интересно попасть в этот новый мир.

Возле рояля стояли стул и табурет. Девочки присели к роялю, улыбавшемуся широко и открыто, клавиши так и сверкали, как будто просили: – Ну, попробуйте, троньте нас хотя бы по разочку. Таня распрямила спину, и нажала клавишу – ничего страшного не произошло. Тогда они вместе, воображая себя в концертном зале, с душой, ликующей от счастья заиграли. Честно сказать, музыка их была не очень красива, поэтому Фенечка остановилась и сказала: – Я знаю, что сразу ни у кого не выходит красиво, музыке нужно долго учиться.

Вдруг, сбоку открылась толстая дверь, обитая черной кожаной материей, на шум выглянула красивая тетенька и, узнав Феечку, обрадовалась: – Фенечка, здравствуй, какая ты молодец, что пришла, а где твои родители?

– Они на работе, – улыбаясь ответила девочка, – меня Таня привела.

Таня встала со стула и поздоровалась. Ее пригласили тоже, но она осталась за дверью ждать сестру.

Фенечка вошла в комнату, там за большим полированным столом сидели преподаватели – люди, как люди, улыбчивые и доброжелательные. Было жарко.Кто-то обмахивался платочком, как веером, кто-то вытирал лоснившееся от пота лицо, они о чем-то тихо разговаривали.

– Это та самая Феодора – божий дар, – представила знакомая тетенька Феечку.

Дяденька с радостно сверкающей головой, на которой не было ни единого волоса, сказал:

– Расскажи нам что-нибудь, прекрасное дитя.

Феечка почему-то вспомнила домашнее застолье, родных, которые ее любили с ней разговаривать, и подумала, что эти люди тоже умеют веселиться. Она рассказала им анекдот про мышку, которая тонула в бочке с вином, и обещала коту, что он ее съест, если вытащит, а потом убежала со словами:

– Разве можно верить пьяной женщине?

Рассмеявшись до слез, высокий дяденька со сверкающей головой, вытираясь платком сказал красивой коллеге, приходившей в садик:

– Белла, мы тебе верим, записывай ее к себе на скрипку. Оказывается, это был приемный экзамен и после него будущей ученице музыкальной школы вручили записку для родителей. А красивая тетенька оказалась учителем по классу скрипки и звали ее Белла Моисеевна. Поговорив с ней, папа отправился в Дом музыки на углу Дерибассовской и Жукова, купил там маленькую скрипочку-восьмушку, чтобы дочь училась на ней играть.

А вот, теперь эта скрипка плакала и скучала. И ее надо было спасать. Феечка устала спасать скрипку, но мама настаивала на ее спасении еще в течение часа. Скрипочка – восьмушка была маленькая, но уже голосистая. Играть нужно было так, чтобы мама, находясь за закрытой дверью комнаты аж, в кухне, венчающей длинный коридор коммунальной квартиры, непременно все слышала.

Феечка устала играть стоя. Пока мама не видела, решила поиграть сидя. Она положила скрипку и смычок на мягкую кровать и стала примеряться, как бы сесть поудобнее. Потом она сползла с кровати, чтобы взять канифоль.Нашла черную коробочку и побежала к месту предполагаемой учебы. Все это она старалась сделать очень быстро, чтобы не было слишком длинной паузы. Нужно сказать, что к концу года обучения ученица слегка выросла и окрепла. Поэтому, когда она случайно с разгона села на смычок, терзавший скрипку своими стаккато и форте, он не выдержал и треснул.

О, горе! Трость надломилась, ее белые конские волосы, напудренные канифолью, провисли в середине. Смычок больше не хотел играть.

– Нужно срочно соединить две половинки, но чем? – подумала юная скрипачка. Она снова спрыгнула и схватила лежащую на этажерке катушку ниток с воткнутой в ней иголкой.

Нитки не помогали – не хотели связывать и чинить смычок. Вдруг незадачливая скрипачка услышала приближающиеся шаги. Затяжную паузу в занятиях услышала мама и прибежала из кухни.

Когда она открыла дверь, то увидела пустую комнату, лежащий на кровати раненый смычок и скрипку.

Феечка превратилась в моль и влетела в шкаф. Там она держалась обеими руками за папины костюмные брюки с кожаным ремнем и просила ремень не очень сильно размахиваться, когда настанет час наказания.

Вечером пришел с работы папа и сказал, что от Фенечкиного стаккато он и сам бы сломался. Хорошо, что сломался смычок, а не скрипка, и что в субботу в Доме музыки купит новый смычок.

В субботу пошли в магазин. Вдоль стен стояли пианино, барабаны, на полках грифами вверх красовались гитары. Из выдвижного ящика продавец бережно вынул новенький смычок и пахнущую хвоей прозрачную, как большой желтый леденец, канифоль в черной пластмассовой круглой коробочке.

Поздравляю тебя с обновками, девочка, сказал продавец, протягивая ей покупки. Новый смычок вылез из бумаги и пропищал: – А ты меня не сломаешь?

– Это не выход, – почему-то сказал продавец, когда папа повел ее именно к выходу. Продавец был высокий, седой с большими темными глазами, внимательным взглядом. Он был очень похож на волшебника, который по лицам может узнать все, что происходило с детьми. Почему-то Феечка сразу его поняла. Он хотел сказать: – Если ты не хочешь заниматься музыкой, то ломать смычок – это не выход.

Феечка любила ходить в садик, даже зимой. Там было много детей, подготовки к праздникам, музыкальные занятия и много всего разного, в том числе и непонятного.

По секрету вам скажу, что она даже влюбилась в мальчика. Валик Брошкин быстро бегал, раньше всех взбирался на горку, не боялся прыгать в бассейн и знал всё-всё, даже незнакомые слова. Он умел сам завязывать шнурки и всегда помогал завязать и ей, заботливо поправлял светле колечки волос, выбивающиеся из ее голубой шапочки.