В духе «Золотого теленка», где Остап Бендер составил пособие «для сочинения юбилейных статей, табельных фельетонов, а также парадных стихотворений, од и тропарей», Синклер Льюис в конце жизни предложил свой «Лексикон прописных истин». Сей язвительный словарь словосочетаний ничуть не устарел на современных берегах Потомака или же Москвы-реки: «неотложные задачи», «демократические принципы», «язвы нашей цивилизации», «показатель умонастроений», «опора на принципы», «противостояние нажиму»… Автор двадцати романов Синклер Льюис писал: «Чтобы понять Америку, нужно всего-навсего понять Миннесоту. Но чтобы понять Миннесоту, нужно быть одновременно историком, этнологом, поэтом, циником и дипломированным пророком».

Главная улица маленького города

Норман Рокуэлл «В кафетерии», 1953

В декабре 1930 года в зале Стокгольмской ратуши Синклер Льюис произнес речь, в которой перечислил имена американских писателей, не менее его достойных Нобелевской премии: Теодор Драйзер, Юджин О’Нил, Шервуд Андерсон, Карл Сэндберг, Эрнест Хемингуэй, Роберт Фрост, Томас Вулф, Уильям Фолкнер. По сути, Синклер Льюис представил «групповой портрет» входящей в расцвет американской литературы ХХ столетия, предугадав в не самых тогда известных авторах будущих классиков и лауреатов. Почти все, кого он назвал, вели родословную из «одноэтажных» городков Соединенных Штатов.

Самым же известным сценографом американской провинции, кумиром читателей журналов для семейного чтения, оказался иллюстратор Норман Рокуэлл. Если романиста Льюиса называли живописателем Главной улицы, то художника Рокуэлла – летописцем. Его дом-музей находится в городке Стокбридж, штат Массачусетс, где Норман Рокуэлл провел последние двадцать пять лет своей жизни. Сюда, в холмисто-лесистую глушь на западе Новой Англии, не зарастает народная тропа. Эстеты по-прежнему морщатся: это не искусство, а явный китч для массовых изданий, услада невзыскательной публики. Владимир Набоков говорил, что блестящий талант художника был растрачен на банальные цели.

Секретов у Нормана Рокуэлла немного, но его картины на аукционах уходят за миллионы долларов. Он узнаваем. Его работы не нужно комментировать – редкий случай для изучающих изобразительное искусство США. Четыре десятилетия он был понятным повествователем для современников, запечатлевшим «домашнюю» историю янки.

Ироничные и добрые зарисовки Рокуэлла из повседневной жизни Мейн-стрит 1930–50-х годов рождают чувства, схожие с теми, какие сегодня вызывают в нас музейные коллекции бытовых раритетов: печатные машинки и радиоприемники, фасоны платьев и шляпок, афиши и обложки старых журналов. Они могут рассказать о многом: об обывателях и бунтарях, о наивных грезах провинции и дерзких свершениях больших городов, о том самом великом и смешном, что живет в каждом из нас.

«Мы скользили по стране, как по главам толстого увлекательного романа, подавляя в себе законное желание нетерпеливого читателя – заглянуть в последнюю страницу».

Ильфопетровский троп насыщен отсылками к романтическим дорогам Фенимора Купера, Марка Твена, О. Генри, Джека Лондона. Книга разделена на пять географических частей: путевые очерки по форме и «путешествие мечты» по содержанию, ибо мало кто может (даже из живущих в самих Штатах) позволить себе длительную автомобильную прогулку от восточного берега континента до западного и обратно. «Одноэтажная Америка» литературоцентрична: путешествие сравнивается с чтением, а создание текста уподоблено перемещению в пространстве. Встреча с невиданной страной описана как свидание со знакомыми образами из книг: «…ни капитан Майн Рид, ни Гюстав Эмар нас не обманывали…»

– Может быть, это слишком тривиально – смотреть Ниагарский водопад, но, сэры, это надо видеть, – уговорил своих попутчиков энергичный организатор путешествия мистер Адамс.

«Едем на Ниагару», – фраза, встречающаяся в письмах И. К. Айвазовского, Д. И. Менделеева, П. И. Чайковского и других русских гостей Америки. Водопад описан многожды и не уступает в мировой известности самой Статуе Свободы. В каком-то смысле дикая, первозданная мощь Ниагары – мир детства внутри каждого из нас, где нашлось место для книг и фильмов о Кожаном Чулке и Чингачгуке, зверобоях и следопытах, вольной жизни и необыкновенных приключениях на берегах Онтарио.

«Вообще запахло сдиранием скальпов и тому подобными детскими радостями. Не хватало только индейской стрелы, впившейся в частокол и еще дрожащей от полета», – из «Одноэтажной Америки».

Водопад лежит на середине короткой (менее 60 км) реки Ниагары, соединяющей два из ожерелья Великих озер – Эри и Онтарио. Последнее является самым малым из пяти американо-канадских грандов. Малым по местным меркам: Онтарио превышает по площади крупнейшее в Европе Ладожское озеро.

Как любой знаменитый водопад, Ниагара полна легенд. В европейской традиции часто встречается русалка, жертва несчастной любви, в американском же эпосе главенствует жертвоприношение. Каждую осень в благодарность за хороший урожай аборигены бросали в пучину свою самую красивую девушку. Поэтому и является нам прекрасный девичий облик в облаке водяных брызг, висящих гигантской вуалью над грохочущим водопадом…

Старый форт Ниагара

Приятель Пушкина романтический поэт Николай Языков в 1830 году обращался к образу «многоводной Ниагары», отбирающей человеческую жизнь:

Грозная, как русский бунт, Ниагара – в прошлом река сурового пограничья, видевшая кровавые схватки гуронов с ирокезами, ирокезов с французами, французов с англичанами и англичан с гуронами.

Сегодняшняя Ниагара-Фоллс – освоенная как с американской, так и с канадской стороны зона гламурного туризма, ухоженная, как парк аттракционов, с хорошо поставленной вечерней подсветкой водного зрелища. Иллюминация лишила паломников возможности лицезреть лунную радугу – одно из уникальных явлений, присущих этому месту.

Ильф и Петров язвительно отметили: «Обдаваемые водяной пылью, мы долго смотрели на водопад, обрушивающий с высоты небоскреба тысячи тонн воды, которую еще не успели разлить по бутылочкам и продать под видом самого освежающего, самого целебного напитка, благотворно действующего на щитовидную железу, помогающего изучению математики и способствующего совершению удачных биржевых сделок».

Ниагара – ансамбль из трех водопадов шириной больше километра. Самый большой из них носит название «Подкова». Сведения, которые сообщают на фоне рокочущего каскада экскурсоводы из страны янки или гиды страны Кленового листа, также сродни бурному потоку. Например, высчитали, что среднестатистической семье понадобилось бы около семи с половиной лет, чтобы израсходовать объем воды, протекающий по Ниагарскому водопаду всего за одну секунду. Ограничимся этой полезной информацией.

В 1804 году Жером Бонапарт (младший брат Наполеона) со своей американской невестой Бетси посетил Ниагару. С тех пор водопад стал популярным местом отдыха новобрачных, позднее присвоив себе хвастливый титул «Мировая столица молодоженов». К слову, брак Жерома, короля Вестфалии, и дочери балтиморского купца менее чем через год был аннулирован в Париже по требованию деспотичного Наполеона. «Мадам Бонапарт на час» с новорожденным племянником императора вернулась на родину и, несмотря на привлекательную внешность, больше не вышла замуж. Через сто лет после «ниагарского приключения» внук Бетси, Чарльз Бонапарт, станет генеральным прокурором США и учредит Федеральное Бюро Расследований.