В литературе нередко встречаются понятия, придуманные автором ради какой-то цели, и в отрыве от предложенного контекста словосочетание раздражает читателя, словно чужие «дурные привычки». Например, «Живой труп» – произведение Льва Толстого, в котором рассказывается о судьбе человека, отдавшего предпочтение «стать трупом», пожелавшего, чтобы его тело признали умершим, только бы не лгать душой, не жить безнравственно. «Живой труп» не относится к жанру мистики – трагических, но увлекательных историй о потустороннем мире, это не эзотерические фантазии о том, как можно оставаться живым после смерти. «Живой труп» – классическая реалистическая драма.
Научная мысль тоже использует нестандартную лексику. Например, можно вспомнить «Конец истории» Ф. Фукуямы. Автор имеет в виду не эпилог рассказанной кем-то истории, а реальное завершение истории западноевропейского человечества. Был, кстати, незадолго до Фукуямы, «Закат Европы». Тоже очень спорное словосочетание. Куда, скажите, Европа может упасть, закатиться? Это же не Атлантида! Европа – это Европа! Это не остров и не материк, это часть Евразии.
Мы понимаем, в каком смысле Шпенглер говорил о закате Европы: ее солнце закатилось; холодеет, остывает Европа; никто не помнит ее историю, а со временем вообще о старой больной части света все забудут.
Неужели и о ее грехе забудут?
Может, уже забыли?
Как жить без греха?
Лучше или хуже? Как в Раю? Разве такое счастье возможно?
В данной книге автор использует слово гоппи. Оно взято из простонародной лексики, а происходит от гопники. В русском языке сема гопник существует давно. Невозможно однозначно определить ее этимологию.
Гопниками называли мелких воров. Значит, гопник происходит от слова гоп-стоп.
Гопниками могли быть простые беззлобные добропорядочные опустившиеся люди, бродяги, обитатели ночлежек. ГОП – городское (государственное) общежитие пролетариата.
Существуют также другие варианты расшифровки этой аббревиатуры. Например, городское общество призрения.
Даже если корень слова гопник канул в вечность и едва ли можно восстановить его историю, выяснить его происхождение, важно то, как это слово употребляют в Новое время.
В современной молодежной культуре слово гопник известное. Это примитивный, необразованный молодой человек, который слоняется по улицам, внешне агрессивен, но редко представляет опасность, часто группируется с другими гопниками.
Гопничество – это не просто маргинальное течение в русской молодежной культуре. Гопничество – важное социальное явление, поскольку это стиль жизни молодежи в развитых странах, если называть гопниками тех, кто принимают общество таким, каково оно есть, не стремятся изменить его, живут просто и счастливо. Для них не столь важен успех в жизни или уважение со стороны других.
Приверженцы этого стиля определяют себя так: «Мы нормальные пацаны, не такие, как эти все другие…» [16].
Социальные гопники – это поколение людей, которые характеризуют себя положительно: «Мы хотим оставаться такими, какие мы есть». Однако классические гопники определяют себя всегда от противного: «Мы не хотим тратить жизнь, чтобы работать так же, как другие, – ради денег, только для того, чтобы купить машину, приличный дом. Мы не хотим становиться политиками, заниматься политическими играми, потому что это делается только для пустой славы или только ради денег, которые тоже никому не нужны».
Гопники во всех существующих ипостасях стремятся к объединению, это преимущественно социальные типы людей. Социальные люди всегда счастливее замкнутых, эгоцентричных.
Гопников (дальше будем называть их гоппи) не следует путать с уличной гопотой.
Чем живут гоппи? Чем они отличаются от гопоты?
Социальные гопники, как и уличная гопота, не страдают, поскольку при отсутствии стремления достичь высшей цели им удается быть довольными, реализуя обычные, естественные желания. Последние можно представить как цели, которых может добиться почти каждый индивидуум.
Гопники уверены, что именно они – «нормальные пацаны» и живут так, как надо. Эта убежденность в своей правоте, в безгрешности, этот гопнический наивный идеализм спасают гопников от упреков.
«Нормальные пацаны!» Следовательно, какие могут быть вопросы?
Гопники – нормальные пацаны. Они как раз и породили эту норму, однако (и в этом проблема гопников) они не похожи на других людей. Их поведение – скорее бунт, чем норма! Гопники идентифицируют себя именно с помощью отличий, подобно их далеким родственникам – хиппи. В этом смысле гоппи можно определить классически: благодаря родовым признакам («бунтующий человек») и видовым различиям. Для хиппи были характерны некоторая анархическая антигосударственность, антивоенные настроения, умеренное потребление «легких» наркотиков, сексуальная свобода, поп-музыка, восточная философия и т. д. Гоппи заслуживают того, чтобы гопничество как явление было определено не по отношению к роду бунтарей, а относительно того мира, в котором возникло это поколение. В таком случае вместо классического подхода «род – видовые отличия» приходится определять гоппи согласно их видению самих себя, согласно тому, как они доказывают миру и самим себе свое существование. А именно – отталкиваясь от негативного. Не пытаясь определить себя набором свойств, существующими отношениями, гоппи указывают только на тот факт, что они не такие, как другие. Это и есть характерная харизматическая, анархическая черта гоппи, своеобразный хиппизм. Их логика в таком случае проста, однако неубедительна: «Допустим, что нас – гоппи – нет и мир существует без нас. Тогда абсолютное большинство живет согласно стереотипам, бытующим в государстве: все должны быть хорошими семьянинами, тружениками, избирателями. Факт, что существуют другие, которые так не живут. Значит, мы есть». Это случай, когда логика есть, но нет правды. Без правды нет человека.
Молодежь мечтает прожить жизнь счастливо. Она редко задумывается о том, что такое грех. Иногда с точки зрения старшего поколения кажется, что молодые – это не люди.
Сложно определить, что такое человек?
Известно, что это единственное существо, обладающее мягкой мочкой уха. Мочка уха, конечно, может и отсутствовать в силу каких-то трагических обстоятельств. Тогда, значит, человеческое существо должно еще доказать, что оно человек?
Кроме мочки уха, определяющей отличие в физической конституции, в духовном мире человека есть еще один признак, при наличии которого можно сказать определенно, что перед нами человек, а не животное. Это «угрызения совести», грех. Если такого чувства нет, как и понимания греха, даже если это человек и его можно подергать за мягкую мочку уха, это, возможно, не то существо, о котором мы думаем. Однако независимо от наличия или отсутствия мягкой мочки уха, если человек испытывает угрызения совести, понимает, что такое грех, – это, скорее всего, человек.
Безгрешных людей нет. Грех – это не срам, это дело личное. Чтобы называть себя безгрешным, надо понимать, что такое грех, даже если иногда не осознаешь, что грешишь. Человек, не понимающий, что такое грех, – не безгрешный, не святой в наивном представлении. Франциск Ассизский, Сергий Радонежский были простыми людьми. Они духовным подвигом жизни создали новое понимание служения истине, стали родоначальниками «нового монашества» и остро чувствовали греховность каждого своего поступка. Можно сказать, что безгрешный – это скорее ленивый человек, но не святой; он очень наивный или просто дикий варвар. Человек не может быть безгрешным. Грешны все: и христиане, и мусульмане, и иудеи, и буддисты, даже крамольные сектанты дырники, «дыромоляи», которые, «просверлив в каком-нибудь темном углу в стене избы дыру средней величины, прикладывали к ней губы и много раз настойчиво повторяли “Изба моя, дыра моя, спаси меня!”» [17]. Все молятся, чтобы очиститься от грехов. Неважно, кого молишь. Но куда грех отпустишь? Грех – это внутреннее, это не кошка и не мышь. Из дома не выгонишь. Попробуй! Однако человек – это не только категория философии, основной субъект, это стихия, целый мир. Человек – это «раздел» психологии: вытесненные мысли, нарочно забытые действия, все то, что помогает обычным людям жить и не думать об эдиповом комплексе и прочих подспудных неприятностях, об отпущенных, забытых, выгнанных грехах.
