Приступив к исполнению возложенных на него обязанностей генерального консула, Кондратий фон Тонус вошел в доверие к фактически управлявшему тогда Египтом дуумвирату мамлюков в лице Мурад-бея (1750–1801) и Ибрахим-бея (1735–1816), выходцев с Кавказа, которые вынашивали планы по высвобождению Египта из-под власти Порты. Снискал популярность и среди местного населения, называвшего российское консульство «домом правды». Пользовался авторитетом у европейских консулов. Особо тесные отношения у барона фон Тонуса установились с Ибрахим-беем.
Императорским указом барону фон Тонусу предписывалось «всякие предосудительные слухи о России опровергать» и содействовать тому, чтобы мнение египтян о могуществе России крепло и ширилось. В отношениях же с христианами египетскими долженствовало доводить до их сведения о проявляемом «сильном покровительстве Ее Императорского Величества ко всем христианам».
Документы, хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ), сообщают, что в 1785 г. Александрийский порт посетило 11 судов под русским флагом; и что из Египта и Сирии транспорты эти ходили с товарами в Таганрог и Херсон19.
В 1786 г., опасаясь отложения Египта от Османской империи, Порта предприняла военную кампанию. Для усмирения Мурад-бея и Ибрахим-бея направила туда военно-морскую экспедицию во главе с капудан-пашой (командующим флотом Османской империи) Джезаирли Гази Хасаном-пашой. В июле 1786 г. турки высадились в Александрии и 8 августа вошли в Каир. Мурад-бей и Ибрахим-бей обратились к барону фон Тонусу с просьбой выступить посредником в урегулировании их отношений с турками. Хасан-паша предложение барона на этот счет отклонил. Требовал неукоснительного повиновения беев Порте и незамедлительной выплаты задержанной дани. Беи отодвинулись в Верхний Египет, вместе с последовавшей за ними тысячью мамлюков20. Управление страной турки передали в руки лояльного им мамлюкского бея Исмаила, назначив его новым губернатором Египта (каймакамом в речи турок и шейх эль-билад в речи египтян). 26 октября стороны схлестнулись у Эль-Маншийи. Решающего перевеса во время сражения ни одна из сторон не добилась. Кондратий фон Тонус, как следует из архивных документов, поддерживал с бунтовщиками-беями секретную связь, сообщал им становившиеся ему известными сведения о передвижении турецких войск.
Среди мамлюков, отступивших в Верхний Египет, имелось много выходцев из России, в основном с Кавказа, из Грузии и Абхазии, в том числе 860 русских рядовых кули (солдат), 11 русских кашифов (высших офицеров) и 1 русский бей (генерал). Этим русским беем, приближенным мятежных беев Мурада и Ибрахима, хроники Египта называют Семена Кирилловича Рутченко, сына бахмутского (ныне это – Артемьевск) казачьего атамана, захваченного в возрасте 16 лет в плен крымскими татарами и проданного в рабство в Египет. Приняв ислам, он взял мусульманское имя Касим и получил среди мамлюков прозвище ал-Муску (Москва). Свободно говорил и писал по-русски. Считался человеком смышленым и ловким, умеющим делать деньги. И подтверждением тому – построенный им роскошный дворец в элитном каирском квартале Кавсун. В 1783 г. он получил чин санджак-бея (губернатора округа) и стал правителем Са’ида в Верхнем Египте. Именно через него Кондратий фон Тонус и вел переписку с мятежными мамлюкскими беями, притом на русском языке. Встречались они тайно, в окрестностях Александрии. Сохранились сведения о том, что в 1795 г. мать Касим-бея, Матрена Афанасьевна Рутченко, приезжала проведать его. Умер ал-Муску в 1801 г., вследствие, вероятно, как полагают наши историки-египтологи, чумы, свирепствовавшей в то время в Египте21.
К слову сказать, из 18 приближенных к Мурад-бею и Ибрахим-бею мамлюкских беев, помимо одного русского, Касим-бея, 12 других были грузинами, двое – черкесами, и по одному чеченцу, абхазцу и румыну22. Согласно донесению российского генерального консула в Сирии Карла Фирриери, на невольничьих рынках в Каире и Дамаске в 1787 г. наличествовали и рабы из России, «мужского и женского пола»23. Француз Шарль Магаллон, один из крупнейших в то время иностранных купцов, торговавших в Египте, именовал «дом» Ибрахим-бея, соправителя Мурад-бея, «полностью русским». Барон фон Тонус называл Торговый дом Шарля Магаллона, супруга которого поддерживала дружеские отношения с Нафисой Ханим, женой Мурад-бея, «флагманом французского вторжения в египетскую торговлю»; считал его «главным из препятствий», мешавших продвижению торговых отношений России с Египтом24. Именно Шарль Магаллон подвиг Мурад-бея к тому, что в январе 1785 г. тот пошел на заключение договора о партнерстве с Францией (от имени Франции его подписал французский посол в Константинополе). Египет представлял тогда для Парижа повышенный интерес – рассматривался французами в качестве важного компонента их схем в противостоянии с Англией за обладание землями на Востоке, в том числе на морском пути в Индию.
Следует, думается упомянуть и о Хасане-кашифе, одном из высших мамлюкских офицеров, с которым поддерживал отношения барон фон Тонус. Сообщал о нем в одном из своих донесений в марте 1789 г. и Йусуф Фахр, российский тайный агент в Александрии. Офицером этим, как он сам представился барону фон Тонусу, был «Иван Михайлов сын, князь Ухтомский», служивший прежде в канцелярии графа Панина (1718–1783), фактического главы Иностранной коллегии в 1763–1773 гг.25.
Закрепившись в Верхнем Египте, беи просили у российского консула ходатайствовать перед своим правительством о присылке им пушек и инструкторов-артиллеристов, дабы вернуть, как говорили, Каир в свои руки. Ведя с ними переписку, Кондратий фон Тонус, получил от беев обещание, что в случае их успеха они предоставят России право беспошлинной торговли во всем Египте, в том числе и в портах Чермного (Красного) моря.
В соотечественниках-мамлюках барон фон Тонус видел силу, как указывал в своих донесениях, с помощью которой Египет можно было бы включить в сферу влияния Российской империи. «Только от нас, – писал он в депеше графу И. А. Остерману, главе Коллегии иностранных дел, – зависит, чтобы Египет стал независимым [от Османской империи]. Наибольшая часть беев и мамлюков – … русские подданные, и Ибрахим – родом из Тифлиса»26.
О грузинских корнях Ибрахим-бея (Абрама Шинджикашвили) докладывал в своем рапорте и поручик грузинской артиллерии Манучар Кашкачишвили, посещавший Египет в 1786–1787 годах. Именно от М. Кашкачишвили правивший тогда в Египте мамлюкский дуумвират и узнал о подписании в 1783 г. Георгиевского трактата о добровольном присоединении Восточной Грузии к России. И с того самого времени, как отмечает в своем исследовании «Грузины в Египте и Эфиопии» Ю. М. Кобищанов, Мурад-бей и Ибрахим-бей и стали рассматривать Россию, «главную противницу турок» в Африке, в качестве своего естественного союзника.
В переданном через М. Кашкачишвили письме Ибрахим-бея на имя российского чрезвычайного посланника и полномочного министра в Константинополе Якова Ивановича Булгакова (1743–1809), говорилось: «Мы очень желаем познакомиться и сблизиться с Россией, поэтому просим назначить его [М. Кашкачишвили] к нам консулом, ибо он из нашей страны, знает наш язык»27. Ставили перед ним беи и вопрос, как информировал нашего чрезвычайного посланника М. Кашкачишвили, об оказании Россией военной помощи Египту в борьбе с Портой.
По подозрению в тайных контактах с мятежными беями Кондратий фон Тонус попал под домашний арест (в феврале 1787 г.), но за недостаточностью улик обвинения с него вскоре сняли. Произошло это перед разрывом отношений России с Турцией и начавшейся вскоре русско-турецкой войны 1787–1791 годов. Среди ультимативных требований Османской империи, предъявленных Санкт-Петербургу в июле 1787 г., которые Россия не удовлетворила, что и стало предлогом для объявления ей войны Турцией (началась 13 августа), наряду с территориальными претензиями, имелось и требование об отзыве российских консулов из Александрии, Бухареста и Ясс28.
