Интересен и внешний вид кадуцея. Конечно же, он меняется на протяжении всего времени своего существования. Но в основе остается таким, каким его описывает знаменитый античный историк Фукидид в «Истории». Он считает, что кадуцей – это жезл из лавра или оливы, обвитый двумя змеями. Происшествие, послужившее источником рождения такого образа кадуцея, запечатлено еще в мифологии. Гермес, получив крылатый волшебный посох, тут же решил испытать его и поместил между двумя борющимися змеями, и они немедленно обвили посох, в мире между собой. И с тех мифически-древних времен и до сегодняшнего дня кадуцей служит, наряду со своими многочисленными символическими значениями, и эмблемой мирного разрешения споров.

Кадуцей носил не только Гермес (Меркурий), но и другие боги, которые исполняли роль посланников мира. В этом значении он был атрибутом египетского Анубиса, Исиды, финикийского Ваала и др. Следует заметить, что в руках этих богов он не всегда имел ту классическую форму, которая известна нам.

Итак, классический кадуцей – это жезл, который обвивают две змеи. Тела змей переплетены так, что своими извивами они создают две окружности вокруг жезла. То есть на каждую из змей приходится по одной окружности. Таким сочетанием они символизируют слияние двух полярностей: добра-зла, правого-левого, света-тьмы. А эти соединения соответствуют природе сотворенного мира.

Действительно, змеи кадуцея символизируют извечное противостояние, пришедшее в наш мир из древних времен. Одна змея кадуцея – это змея мудрости, другая – змей соблазнитель. Но змеей мудрости может стать и змей соблазнитель, если он сбросит старую кожу тех времен, когда он был носителем зла и искусил Еву. Так извечно и происходит борьба света и тени. И это борьба очень наглядно символизируется змеями кадуцея.

Одна из змей олицетворяет ядовитое начало, другая – исцеляющее. Опять противостояние – болезнь и здоровье. Мы встречаемся с очередным постулатом – «природа может преодолеть природу». И кадуцей является символом взаимодополняющих сил природы. Кадуцей в руках Гермеса (Меркурия) означал здоровье и юность. Трансформацию кадуцея можно обнаружить и в жезле Асклепия – знаменитого врачевателя. Его жезл имеет тесную символическую связь с кадуцеем. Но жезл Асклепия обвивала только одна змея, которая представляла добрую силу. Злая змея должна была исчезнуть из этого символического знака, обозначающего медицину.

Змеи кадуцея представляют и символ мудрости. Эта символика связана не только с тем, что змеи мудры, но и с тем, что Гермес является посредником между человеком и богами. Он передает человечеству мудрость небесную. И кадуцей играет не последнюю роль в этом процессе. К примеру, при помощи своего жезла Гермес погружает человека в сон, и именно в таком сне человеку передается мудрость и воля богов.12 Как отмечалось выше, кадуцей имеет крылья. Они как напоминание о том, что мудрость змей или тех полярностей, которые они собой представляют, имеет небесное происхождение.

Сплетенные змеи кадуцея символизируют собой и перекрещивание потоков психической энергии: правый поток (плюс) переходит налево (становится минусом) и наоборот. С точки зрения физиологии этот символ восстановления утерянного равновесия между Жизнью как целым потоком и токами Жизни, выполняющими разные функции в человеческом теле. Это положение до сих пор близко философии стран Востока. Обозначая графически чакры человеческого тела, некоторые современные восточные художники, вслед за гуру, показывают их на пересечении витков кадуцея.

Можно предположить, что переплетающиеся змеи кадуцея это и своеобразный символ молекулы ДНК – носителя генетической информации, состоящей, как известно, из двух полинуклеотидных цепей, закрученных одна вокруг другой в спираль.

Символизм кадуцея может меняться в зависимости от применения. Известно, что одна из основных функций Гермеса – сопровождение душ умерших в загробный мир. Считается, что именно с помощью кадуцея Гермес открывает двери царства Аида. В данном случае кадуцей скорее не жезл, а ключ. Можно высказать и предположение, что кадуцей в этой роли близок к двум ключам от рая и от ада, которые являются неизменными атрибутами христианского апостола Петра, ведь эти ключи, как и змеи кадуцея, заключают в себе доброе и карающее начала.13

Впоследствии символизм кадуцея получит продолжение именно в направлении христианизации. По мнению Альберта Пайка, герметический кадуцей является развитием идеи ТАУ-креста. Порой змея, обвившая такой крест, символизировала распятие Христа.

Именно эти два приведенных выше положения связывают символику античного кадуцея с религиозной христианской символикой. Да и жезл Асклепия, как символ исцеления имеет связь и с библейским символом «бронзовой змеи».14

Итак, стержень кадуцея символизирует власть, переплетающиеся змеи – противоположные стороны в дуализме, которые в конечном результате соединяются, крылья – способность пересекать любые границы. Порой кадуцей символически связывает эпоху язычества с христианством. И опять-таки все эти значения кадуцея находят свое отражение в произведениях искусства.

Образно о кадуцее должно сказать, что данный посох (или жезл) – это ось мира, вниз и вверх по которой, между Небом и Землей, перемещаются все боги – посланники и посредники. Метафизически кадуцей изображает падение первичной и изначальной материи и грубую земную материю, единую Реальность, становящуюся Иллюзией.15

Напомним, что римская мифология «добавляет» к атрибутам Гермеса, перевоплотившегося в Меркурия, только кошель. Но этот атрибут настолько «прямолинеен», что не представляет интереса для семантики. Однако атрибуты Гермеса-Меркурия появляются на денежных знаках античности, которые могли наполнять подобный кошель. К примеру, изображение кадуцея применяли при чеканке монет греко-бактрийского царя Деметрия I (bronze hemiobal of Demetrios I (ca 200-185 BC) Indo-Greeks of Bactria). Так кадуцей становится еще и зримым символом богатства.

Античная трактовка образа Гермеса и символики его атрибутов не забудутся. Они получат свое развитие в средневековой и возрожденческой культурах.

Постепенно место античных богов в верованиях людей начинают занимать восточные божества, которые воскресали после смерти. Наиболее популярными из них были египетский Осирис и иранский Митра, которые подготовили принятие Христа.

В представлении людей далекой эпохи новые веровании часто переплетались со старыми. Так, в «Деяниях апостолов» был описан один эпизод, когда Павел и Варнава проповедовали христианское учение в Малой Азии, а точнее в Ликаонии, и были восприняты местным населением за античных богов: Варнава – за Зевса, Павел – за Гермеса. Варнава удостоился такой чести за внушительность, а Павел – за разговорчивость, свойственную посланцу античного Олимпа.

В этом случае отражается момент случайности в «смешивании» христианства и язычества. Но в это же время мыслители той далекой эпохи начинают интересоваться и самим Гермесом (Гермесом Трисмегистом), как таковым, вернее его рассуждениями, в которых нашло выражение понятие Логоса (Божественного разума).

Понятие Логоса становится центром учения известного философа античности Филона из Александрии, который сочетал в нем иудейское вероучение с греческой идеалистической философией. Логос или Слово, Разум Божий, по его учению, является посредником между Богом (абсолютом, не имеющим протяженности во времени и пространстве) и миром. И именно через Логос человек может достичь единения с божеством. Размышления Филона о Логосе под влияние гностических учений нашло отражение в новозаветной литературе. Евангелие от Иоанна так и начинается: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»…