В том же году, когда произошла вспышка в Гамбурге, была создана первая эффективная вакцина против холеры, хотя потребовалось еще несколько лет испытаний в Калькутте, чтобы она получила признание. Хотя вакцины против холеры используются и сегодня, их разработка была слишком запоздалой, чтобы объяснить упадок болезни в Европе. Холера исчезла не благодаря инновациям в области медицинских технологий, а благодаря улучшению гигиены и санитарии, вызванному политическими реформами.
Пример Гамбурга, как и провинциальных городов Великобритании пятьюдесятью годами ранее, демонстрирует, что сам по себе экономический рост не гарантирует здоровья и благополучия населения. Очевидно, что совместные действия эгоистичных индивидуумов не способны обеспечить широкое развитие. Джон Мейнард Кейнс, как считается, сказал, что такая идея предполагает, что "самые мерзкие люди из самых мерзких побуждений каким-то образом будут работать на благо всех". В отсутствие сильного государственного вмешательства экономический рост обогащал небольшую элиту, но приводил к разрухе, нищете, болезням и смерти масс. Почти в каждой стране, которая провела индустриализацию в XIX веке, включая большинство стран Европы, США и Японию, городские рабочие классы на протяжении многих поколений испытывали снижение уровня здоровья и продолжительности жизни. В конце концов государство вмешалось, чтобы смягчить лишения и обеспечить конверсию роста в улучшение благосостояния и здоровья. Единственным заметным исключением из этого правила является Швеция, где в 1870-х годах правительство приняло всеобъемлющее законодательство о здравоохранении, предвидя грядущие потрясения. В результате, когда Швеция пережила промышленную революцию в последние десятилетия XIX века, ей удалось в значительной степени избежать смертности и болезней в рамках "четырех Д".
В Великобритании национальное правительство сыграло определенную роль в этих событиях, предоставляя кредиты и делясь передовым опытом. Но оно не принимало непосредственного участия в усилиях по улучшению жизни городского рабочего класса в последние три десятилетия XIX века. Все изменилось, когда на всеобщих выборах 1906 года одержало убедительную победу новое либеральное правительство, в которое входили Уинстон Черчилль и Дэвид Ллойд Джордж. Они открыли новую эру централизованно организованного и финансируемого государственного активизма. Всего за несколько лет правительство учредило такие инициативы, как пенсии по старости, биржи труда, бесплатное школьное питание и национальное страхование рабочих от болезней и безработицы. Подобные события происходили и в промышленно развитом мире. Например, Отто фон Бисмарк в 1880-х годах ввел программу социального обеспечения, которую его либеральные и консервативные критики называли Staatssozialismus, в тщетной попытке подорвать поддержку Социал-демократической партии. В США Новый курс был создан Франклином Д. Рузвельтом в 1930-х годах в ответ на разрушительные последствия Великой депрессии.
К середине двадцатого века во многих промышленно развитых либерально-демократических обществах начало формироваться современное государство всеобщего благосостояния. Его деятельность распространилась на целый ряд функций, финансируемых за счет налогов, включая строительство дорог, здравоохранение, социальное обеспечение, жилищное строительство и образование. Правительства стали заниматься таким широким кругом социальных вопросов, что их деятельность стала мишенью для комиков, а также экономистов свободного рынка. В другом знаменитом скетче Monty Python Джон Клиз играет мистера Тибага, государственного служащего в шляпе-котелке, который работает в Министерстве глупых прогулок - департаменте с бюджетом в 348 миллионов фунтов стерлингов, что в пересчете на сегодняшние деньги составляет 5,7 миллиарда фунтов. Конечно, смешной эту сцену делает причудливая походка Клиза и то, как она расходится с нашими представлениями о степенности бюрократов Уайтхолла. Но идея щедро финансируемого Министерства глупых прогулок также сатирически показывает, насколько большим - критики бы сказали, раздутым - стало государство в третьей четверти двадцатого века. Когда эта сценка впервые была показана по телевидению в 1970 году, должно быть, казалось немыслимым, что перезагруженная версия свободного рыночного экономического либерализма предыдущего столетия вскоре вернется на передний план. Но к началу следующего десятилетия он снова занял важное место в повестке дня внутренней и международной политики. И снова это привело к разрушительным, а зачастую и смертельным последствиям для здоровья - как в странах с высоким уровнем дохода, таких как США и Великобритания, так и в беднейших странах мира.
Глава 8. Нищенские язвы
Существующее грубое неравенство в состоянии здоровья населения, особенно между развитыми и развивающимися странами, а также внутри стран, является политически, социально и экономически неприемлемым и, следовательно, вызывает общую озабоченность у всех стран.
-Алма-Атинская декларация
Густав Климт против Стивена Пинкера
В 1894 году Густава Климта попросили создать серию картин для потолка только что построенного Большого зала Венского университета. Учитывая тему "Свет, побеждающий тьму", академики, должно быть, надеялись, что этот заказ прославит их научные достижения. Росписи факультета были уничтожены нацистами в конце Второй мировой войны, поэтому все, на что мы можем ориентироваться, - это несколько черно-белых фотографий. Тем не менее, несложно понять, почему многие сотрудники университета были в ужасе от работ Климта. Возьмем, к примеру, картину "Медицина" - в ней эстетическая красота сочетается с язвительной сатирой и острой социальной критикой. Гигея, внучка Аполлона, богиня здоровья и чистоты, властно стоит на переднем плане, глядя поверх голов всех смертных, которые соизволят взглянуть на нее. Она либо не замечает, либо равнодушна к страданиям, происходящим на заднем плане, где клубок обнаженных тел - некоторые из них истощены, другие гримасничают от боли - представляет собой реку жизни. В центре этой массы людей находится скелет.
Посыл Климта ясен: жизнь мучительна, смерть неизбежна, и современная медицина не изменила этой фундаментальной реальности. Довольно депрессивная позиция отражает его личный опыт. Он родился в 1862 году и пережил революционный период, когда врачи окончательно отказались от идей, впервые возникших в Древней Греции, и приняли такие объяснения, как теория микробов, которые теперь составляют основу современной медицины. Несмотря на этот прогресс, болезни и смерть играли заметную роль в жизни Климта. Его младшая сестра скончалась в детстве. Он потерял брата и отца в течение нескольких месяцев друг с другом в 1892 году. Его мать и еще одна сестра страдали от психических заболеваний. Климт умер в возрасте пятидесяти пяти лет в 1918 году, один из по меньшей мере 50 миллионов человек, погибших от пандемии испанского гриппа.
Ожесточенные разногласия между венскими профессорами конца века и Климтом остаются актуальными и сегодня. Австрийские преподаватели не были уникальны в своей вере в способность академических усилий улучшить положение человека. Как отмечает британский философ Энтони Кенни, для эпохи Просвещения характерна вера в то, что люди движутся по "вечному пути прогресса... вперед к более счастливому будущему, которое станет возможным благодаря развитию естественных и общественных наук". Стивен Пинкер, несомненно, является самым выдающимся современным защитником этого размашистого, триумфального изложения истории. Его книга-бестселлер "Просвещение сейчас: The Case for Reason, Science, Humanism, and Progress" (2018) утверждает, что за последние несколько столетий применение науки и разума позволило нам избавиться от невежества, суеверий и страданий прошлого и создать мир, который не только более здоров, но и более богат, более миролюбив и все больше уважает права человека. В аргументации Пинкера заложена идея о том, что наша нынешняя экономическая и политическая система в корне ответственна за этот прогресс и, по большому счету, нуждается лишь в небольшой настройке для оптимизации ее функционирования.
