Во Франции лорды отреагировали на демографический крах созданием абсолютистского государства, которое обеспечивало их доходами за счет всеобщих, общенациональных налогов на крестьянство, а не децентрализованных феодальных поборов. Это означало, что крепостные не могли играть с одним сеньором против другого, чтобы добиться лучших условий или получить свободу. Но поскольку французские крестьяне по-прежнему имели доступ к небольшим участкам земли для удовлетворения своих потребностей, они продолжали вести себя как феодальные крепостные и сохраняли склонность к риску.
Только в Англии конфликт между лордами и крестьянами после Черной смерти привел к гибели феодализма и переходу к капитализму. Англия имела более централизованное феодальное государство, чем где-либо в Европе в то время, - наследие нормандского завоевания 1066 года, когда Вильгельм и его последователи почти полностью заменили прежнюю феодальную элиту. Одним из проявлений сильного государства Англии была национальная система общего права; все лорды и фримены подчинялись юрисдикции королевского суда. ( Несвободные крепостные, однако, должны были обращаться в суд, управляемый их феодалом). Еще одним институтом был парламент, где лорды и рыцари собирались для обсуждения важных вопросов и принятия законов. Эти институты объясняют аномальный исход борьбы между феодалами и крепостными в Англии.
После Черной смерти феодалы пытались использовать парламент для сохранения своего контроля, ограничивая социальную и географическую мобильность крестьян. Уже в 1349 году государство издало ордонанс, зафиксировавший зарплаты и цены на уровне 1347 года и запретивший крепостным жить и работать где-либо еще, кроме поместья, в котором они были привязаны до чумы. Сначала за нарушение закона полагался штраф, но в начале 1360-х годов наказание было ужесточено - это свидетельствовало о том, что предыдущее законодательство не возымело должного эффекта. Крестьяне, просившие более высокую зарплату или переезжавшие в другое поместье, где предлагались лучшие условия, теперь могли быть заключены в тюрьму, а на лбу ставилось клеймо в виде буквы "F", означающей "лживость". В 1363 году парламент издал Суммарный закон, который определял, какую одежду могут носить люди разных слоев общества и даже что им разрешается есть. Эти правила были неисполнимы - даже большинство паломников в "Кентерберийских рассказах" носили более шикарную одежду, чем было разрешено, - но сам факт, что такие законы были необходимы, указывает на то, что лорды чувствовали угрозу со стороны показного потребления новых состоятельных простолюдинов.
Попытки феодалов наложить ограничения на крепостных вызвали сильный гнев, который вылился в крестьянское восстание 1381 года. По всей стране крепостные нападали на своих хозяев и сжигали манориальные записи, в которых фиксировались их обязательства. Толпы людей двинулись на столицу, где устроили настоящий хаос: сжигали бордели, отрубали голову архиепископу Кентерберийскому, штурмовали лондонский Тауэр и т. д. На бумаге они восставали против ряда налогов, взимаемых для финансирования Столетней войны. Но в основе лежали целенаправленные усилия государства, направленные на то, чтобы помешать крестьянам воспользоваться возможностями, открывшимися в результате демографического спада после Черной смерти. Радикальные клирики, находившиеся под влиянием Уиклиффа, сыграли важную роль в разжигании восстания, а их слова свидетельствуют о его радикальном характере. Самым известным из них был Джон Болл, который в своей проповеди в Блэкхите на юго-востоке Лондона спросил собравшуюся толпу: "Когда Адам занимался любовью, а Ева проказничала, кто был тогда джентльменом?", а затем выступил с гневом против несправедливости феодальной системы: "С самого начала все люди по природе своей были созданы одинаковыми, а наше рабство или подневольное состояние возникло в результате несправедливого угнетения непослушных людей".
В конце концов крестьянское восстание было жестоко подавлено феодалами, но земли теперь было так много, а сельскохозяйственной рабочей силы так мало, что сдержать прилив социальных и экономических перемен было невозможно. Отчаявшись, лорды в конце концов перестали сотрудничать друг с другом и начали конкурировать за крестьян. Крепостные устремились прочь от маноров, к которым они были привязаны по закону, и селились там, где им предлагали лучшие условия. К середине XV века большинство английских крестьян не только платили гораздо меньшие феодальные подати, но и получили свободу; им даже выдавали копию той части манориального списка, в которой были прописаны условия их аренды. Лишение крепостных прав в Англии было необратимым, поскольку крестьяне теперь были свободными людьми, которые могли обращаться в королевский суд, чтобы добиться соблюдения новых условий аренды. Это создало проблему для лордов: мало того, что крестьян стало меньше, и они платили меньшую арендную плату, теперь не было перспективы когда-либо получить с них больше. Лорды спасли ситуацию, убедив королевский двор в том, что после смерти крестьянина аренда не должна автоматически переходить к его наследникам на тех же условиях. Со временем это привело к созданию системы, в которой лорды сдавали участки земли в аренду сельскохозяйственным производителям по рыночным ставкам.
В новых экономических условиях арендовать землю могли позволить себе только те свободные крестьяне, которые отказались от рискованного натурального хозяйства и стали вести себя с максимальной выгодой. Подавляющее большинство из них не успевало за этими изменениями и в течение следующих нескольких столетий становилось безземельными. Критически важно, что впервые со времен неолитической революции большая часть населения больше не могла выращивать собственные культуры и не имела другого выхода, кроме как работать на кого-то другого, чтобы заработать деньги на покупку еды и других предметов первой необходимости. Но горстка бывших крестьян получила огромную выгоду от перехода к аграрному капитализму. Они использовали новейшие технологии, специализировались на самых прибыльных культурах, сводили трудозатраты к минимуму и продавали свою продукцию с максимальной выгодой. Средний сельскохозяйственный участок увеличился с 20 акров во времена Черной смерти до 60 акров к 1600 году, поскольку неэффективные производители были вытеснены. Однако гораздо более крупные земельные владения были обычным явлением, и фермы площадью более 100 акров занимали 70 процентов обрабатываемой площади Англии. Этот новый, коммерчески ориентированный класс фермеров вкладывал средства в животных, чтобы тянуть телеги, пахать и удобрять землю. Они выращивали культуры, адаптированные к местной почве и климату, и использовали системы севооборота для повышения урожайности. Конкуренция между этими оставшимися фермерами-арендаторами привела к новой модели динамичного и устойчивого роста производства, которая стала ничем иным, как Второй сельскохозяйственной революцией.
Последствия этих изменений хорошо видны, если сравнить Англию с Францией, которая оставалась феодальным обществом. В Англии производительность труда в сельском хозяйстве выросла на 50 % в период с 1500 по 1750 год. Во Франции производительность за тот же период снизилась, поскольку растущее население было вынуждено добывать средства к существованию на все меньших участках земли. В XVI веке Англия пережила ряд неурожаев, но после 1597 года значительных кризисов не было. Франция пережила голод в 1693 и 1709 годах, в результате которого погибло 2 миллиона человек, то есть 10 процентов населения. Англия к этому времени пережила сельскохозяйственную революцию и не пострадала, поскольку ее фермеры были нацелены на производство как можно большего количества продовольствия.
Возникновение аграрного капитализма позволило английскому обществу впервые со времен неолитической революции вырваться из мальтузианского цикла демографического бума и спада. Рост производства продуктов питания был настолько заметным, что сельская местность смогла прокормить быстро растущее городское население. В период с 1500 по 1750 год доля жителей Англии, живущих в городах, увеличилась почти в четыре раза - до 23 процентов, в то время как во Франции эти показатели почти не изменились. К концу XVII века рост производительности сельского хозяйства в Англии привел к снижению цен на продукты питания и повышению заработной платы для большинства населения. У людей появилось больше денег, которые они могли потратить не только на самое необходимое, что значительно расширило рынок потребительских товаров. Последствия этого были огромны. В местах, где были доступны природные ресурсы и налажено транспортное сообщение, стали возникать текстильно-производственные кластеры, которые переросли в промышленные города и поселки. Но рост располагаемых доходов английского населения оказал влияние и на более отдаленные регионы. Растущий спрос на хлопок-сырец, а также сахар, табак и другие товары способствовал европейской колониальной экспансии и возникновению атлантической работорговли. Для новых покоренных народов последствия были катастрофическими.
