Понимаю, статистика – это не аргумент, но тем не менее среди всех описанных Демидовым граждан наибольшее подозрение вызывает мужчина, Тучнов Игорь Андреевич, менеджер страховой компании. И все? Хорошо, добавим к нему тетеньку, Веру Петровну Михееву. А Санек Полежаев с дружками? Ими займусь после того, как Кирьянов расскажет мне о деталях этого дела. А сейчас, пожалуй, стоит наведаться на Нагорную. Правда, еще не стемнело, чтобы можно было без особых проблем проникнуть в пустующие квартиры, но не сидеть же дома сложа руки!

Въезд во двор был загорожен красным «Москвичом», поэтому я сдала немного назад, объехала дом вдоль трамвайной линии, заметила около четвертого подъезда удобное место для парковки и вышла из машины. В глубине соседнего двора, около деревянных сараев промелькнули две странные личности. В одном из них, несмотря на не свойственную ему шаткую походку, я безошибочно узнала Венчика Аякса, а второй, судя по жалкому внешнему виду, был его «коллегой».

Вообще-то бомжи редко находят общий язык друг с другом, потому что видят в каждом себе подобном конкурента. Они могут драться насмерть не только из-за «прихватизации» ценностей из чужих мусорных баков, но и из-за того, что один нечаянно забрел на территорию, которую другой считает своей. Но Вениамин умел находить подход к людям – кого-то мог заинтересовать беседой, а с кем-то расплачивался за информацию полученной от меня «серебряной звездой». В общем, я была за него спокойна и уверена в том, что они отправились за сараи не мериться силой, а обмениваться информацией.

На скамейке около первого подъезда сидели какие-то бабули, одной из них была уже известная мне Анна Александровна Лунько из двадцать третьей квартиры. Она расплылась в уважительной улыбке и первой заговорила со мной:

– Как хорошо, что ты снова пришла сюда. Скажу на прямоту – мы даже ждем тебя.

– Меня? Честно говоря, я сама не знала, что сегодня вернусь сюда.

– А мы так рассудили – днем почти все на дачах, а к вечеру съезжаются, вот ты и придешь с жильцами поговорить. Завтра-то на работе большинство будет.

– Логично. Вот давайте с вами первыми я и поговорю, – бабули подвинулись, и для меня освободился краешек скамейки, на который я тут же присела. – Насколько я понимаю, у вас есть какие-то свежие соображения?

– Есть, и не только соображения, но и конкретные подозрения, – заговорщицким тоном проговорила Анна Александровна. – Дочка, тебя Таней зовут, так?

– Да.

– Меня Анной Александровной. Это – Мария Петровна из шестнадцатой квартиры, а это – Мария Константиновна из второго подъезда, – «активистки» поочередно кивнули мне головами. – Вот Константиновна как раз и хочет тебе кое-что сказать.

– Да, я внимательно слушаю.

– В тот день я белье на балконе вешала. У меня радикулит, поэтому медленно все делаю – наклонюсь к тазику, повешу вещичку, передохну, на улицу посмотрю. Вот он мой балкон, на втором этаже, – собеседница кивнула головой на него, – оттуда все как на ладони. А в среду я ждала внучку из музыкальной школы, а она не идет и не идет. Я даже волноваться стала, а Светка, оказывается, зашла по дороге к подружке. Так вот, перед тем, как на балкон выйти, я на часы посмотрела. Была половина третьего, это точно. И пробыла я на балконе больше часа. Всех видела там внизу. В три часа Наташа вышла с коляской, я у нее спросила, как дела, потом к Аркадию Родионовичу Вероника Матвеевна пришла из соцзащиты. Такая хорошая женщина, трудолюбивая…

– Скажи уж Сошкин хорошо ей приплачивает, вот она и старается, – влезла в разговор Мария Петровна.

– Ну и что же, что приплачивает, зарплата у нее маленькая. Не будем отвлекаться. Я, собственно, вот что хотела сказать – после Вероники Матвеевны до Ксюши никто в первый подъезд не входил и никто оттуда не выходил. Потом Лида прошла, Никольникова Лидия Степановна из первой квартиры. Минут через десять из-за угла вывернули Алексей и этот из третьего подъезда, как его?

– Кныш, Кирилл Кныш, – уточнила Анна Александровна.

– Пусть будет Кныш, но мне кажется, другая у него фамилия… вроде бы Карапыш.

– Я точно знаю, что Кныш, – настаивала на своем Лунько. – Моя дочь с его сестрой в одном классе училась.

Однако этот аргумент не подействовал, и две последовательницы мисс Марпл продолжили свой спор. Я подумала, что дальше речь пойдет о Кирилле, точную фамилию которого мне знать не мешало бы, поэтому не прерывала их дискуссию.

– Хватит спорить, – снова подала голос Мария Петровна. – Сдался вам Кирилл! Разве в нем суть дела?

– Ты права, Маруся, не в нем. Я только хотела сказать, что, когда Леша и Кирилл показались из-за угла, я помню, на часы посмотрела – было двадцать пять минут четвертого. Уж все белье развесила, а Светка не идет и не идет, поэтому я продолжала стоять на балконе и ждать ее. Если бы кто посторонний зашел в первый подъезд или вышел оттуда, я бы его заметила. Одно могу утверждать совершенно точно – убийца был там уже за час до этого, – Мария Константиновна тяжело вздохнула. – Лешин крик до сих пор у меня в ушах стоит. Наташа ребеночка из коляски вынула, побежала с ним в подъезд, а потом пулей оттуда вылетела. Я ее спрашиваю, что случилось, а она вся трясется, ничего толком сказать не может. Насилу я поняла, что Ксюшу Демидову в лифте зарезали.

– Маша, ты по существу говори, по существу, – не унималась Анна Александровна. – Чего тянешь кота за хвост, испугалась, что ли? Так я и знала! Между нами, значит, языком трепать можешь, а от следствия факты утаиваешь. А может быть, ты все придумала?

– Ничего я не придумала, – обиженно отвернулась в сторону Мария Константиновна.

– А почему ж тогда от милиции такую важную деталь утаила? И частному детективу не хочешь рассказать все, что видела, чего боишься-то? Будешь молчать, так я сама обо всем расскажу!

– Нюра, я не сразу поняла, что это может относиться к делу, – Мария Константиновна, которая сидела рядом со мной, положила свою руку на мою и сказала, оправдываясь: – Дочка, у меня и в мыслях нет того, чтобы что-то утаивать. Я, Танечка, видела, что кто-то был вон на том балконе, на седьмом этаже.

– Это двадцать пятая квартира, там никто не живет, – снова вмешалась со своими комментариями Лунько. – Хозяин здесь наездами бывает – вроде бы работает в Москве. Хотя это еще вилами на воде писано.

– Мария Константиновна, значит, вы видели на балконе хозяина двадцать пятой квартиры, одной из тех трех, которые милиция не осматривала?

– Не совсем, его самого я не видела, врать не буду, но там определенно кто-то был. Я случайно посмотрела в ту сторону и обратила внимание, что балконная дверь открыта. А через какое-то время снова посмотрела туда, она уже закрыта была.

– Может, это от ветра? – уточнила я.

– Танечка, неужели человек уедет на несколько месяцев из дома и оставит незапертой балконную дверь? Либо хозяин вернулся, либо туда проник преступник, который и убил Ксюшеньку, – сделала вывод Мария Константиновна.

– А что собой представляет хозяин двадцать пятой квартиры?

– Бочаров его фамилия, а имени не знаю. Подозрительный он до жути, – принялась охарактеризовывать его Анна Александровна. – Квартиру купил года два назад, мебели у него почти нет, ни с кем не здоровается. Поздравствуешься с ним, так он буркнет что-то, смотря себе под ноги… и повторяю – бывает здесь наездами.

– А откуда вы знаете, что он именно в Москве живет?

– А я у него спрашивала. Хотя теперь думаю, что он мог и соврать. Не верю я теперь ни одному его слову. Он это Ксюшеньку порешил, больше некому! – подвела итог Лунько.

– Нюра, я вот смотрю на тебя и удивляюсь – как ты быстро мнение обо всех меняешь! – подала голос третья бабуля, которая до сих пор предпочитала отмалчиваться. – Ничего подозрительного в Бочарове нет. Я слышала, что он врач, да и ты об этом знать должна, сама же мне и рассказывала. Здесь у нас зарплаты маленькие, вот он в Москве и работает, а еще у него там взрослая дочь в институте учится, а жена умерла.