Избушка недовольно зарычала, сердито заскрипела ступеньками…

— Фу, Мурка, — грохнул Аспид. — Свои. Свои я говорю. В кои-то веки к тебе в гости берегиня пожаловала, и на тебе, не признала. Глаза разуй, бесстыдница.

Мурочка послушно раздвинула шторки на окнах, втянула воздух печной трубой и натурально устыдилась.

I Аспид. — Старушка i

я, команда слепая. Надо

— Не ругайся на нее, — заступилась за избушку Марья. — Мурочка просто бдительность проявляет. Это дело хорошее.

— Спелись, — покачал головой Аспид, а потом неожиданно подхватил жену на руки и перенес через высокий избушкин порог.

— Ах, — растаяла Облигация, сроду не мечтавшая о такой романтике. Она-то думала, что все уже кончено, и впереди ничего кроме работы, случайных любовников и одинокой старости нет. Слава богу, ошиблась, да еще как. Вот он сокол, то есть орел, вернее дракон, красавец и вообще девичья сухота на руках носит (и на шее катает), смотрит влюбленно, а уж какие слова говорит… Особливо в постели. Вспомнив некоторые высказывания Аспида, Марья мило покраснела.

Никто нас здесь н

— Ты говоришь, — не удержалась и поддразнила Маша, — как настоящий маньяк, который затащил невинную деву в свою берлогу и собирается над ней глумиться.

— Да? — удивился Подколодный, — А хотя, да.

— И чем мне это грозит' — опустила игриво вспыхнувшие глаза она.

— Для начала тебя за попу покусает дракон, — интимно выдохнул Аспид.

— Ох… — облизнула губки молодая. — А потом?

— Потом начнется самое интересное, — хрипловато посулил змей.

— Ты имеешь в виду сам процесс г

— А ты? — чувствуя, что муж отстраняется, открыла глаза Маша.

— Слетаю за едой для нас и одеждой для тебя.

— Не-е-ет, — недовольно потянула Марья. — Я не хочу оставаться одна.

— А я не хочу, чтобы ты была голодная и без одежды.

— Да? — игриво улыбнулась Марья, потягиваясь. — Нагляделся уже? Эх…

— Вернее хочу, — сглотнул он. — Но продукты все-равно нужны, а еще нужно переговорить с местным лешим, чтоб не вздумал болтать.

— Какой ты у меня ответственный, — Маша прижалась к мужу, обняла, заглянула

— Что ты со мной делаешь? — простонал он, сдаваясь на милость победительницы.

— Сама не знаю, — призналась она. — Со мной в первый раз такое.

— Люблю тебя.

— А я тебя, — призналась она.

Позабыв обо всем на свете, отдавалась единственному мужчине, без остатка растворяясь в нем и чувствуя ответное слияние. Он тоже не боялся потерять себя, зная, что отныне не одинок, и безмолвно говорил об этом, уверенный, что его услышат и поймут.

Аспид и Маша были вместе,

I они были счастливы.

— Судя по всему, время к обеду, — вслух подумала Марья, и собственный голос показался ей преступно-хриплым, распутным. Это отчего-то радовало. Вообще было хорошо на душе, даже отсутствие мужа не раздражало.

Замечательный же мужик: ответственный, заботливый и любящий.

Кое-как одевшись и причесавшись, собрала постель i экскурсию по избушке на курьих ножках. Начала она с тог раздвинула вышитые занавеси.

I решила устроить себе о, что подошла к окну и

— Так, мы по-прежнему в лесу, — зевнула Маша. — Хочешь я тебе окошки помою? — нежно погладив раму, спросила она у избушки. — Только покажи, где воды набрать.

Домик согласно дрогнул половицами i

I скромно скрипнул дверью спаленки.

— Договорились, — улыбнулась берегиня, переступая через порог.

— Вообще, надо бы привести тебя в порядок, милая, — осматривая жилище Яги, прикидывала она. — Красиво тут у тебя, а после уборки и вовсе замечательно станет.

Маша не лукавила и не льстила сказочному домику. Избушка на курьих ножках и в самом деле оказалась на диво уютной и, что удивительно, просторной — две спальни наверху, внизу еще одна да сени, да просторная кухня. Все тут было устроено по уму и с любовью, каждая вещь находилась на своем месте. Если бы не слой пыли…

— Ничего, с этой бедой мы быстро справимся, — пообещала Марья. — Так где вода-то?

Избушке только того и надо. Тут же загремела ведрами в сенях, настежь распахнула дверь на крыльцо.

— Так бы сразу и сказала, — обрадовалась Маша.

Подхватила ведра, выглянула на улицу и уже собралась пытать домишко на предмет, куда дальше, как застьла на месте. На лесной поляне, прибавилось строений. К избушке на курьих ножках присоединилась банька на утиных лапках и сарай на козьих копытцах.

— Вот это да, — восхитилась берегиня и пошла знакомиться с хозпостройками, которые оказались невероятными милахами да еще и скромняжками к тому же.

Приземистая баня была выстроена на совесть. Просторный предбанник соседствовал с мыльней, а уж та с парилкой.

— Отсюда и начну, пожалуй, — прикинула фронт работ Маша. После чего засучила рукава, зачерпнула ведерко воды из здоровенной кадушки приступила к наведению порядка.

Удивительно, но много времени уборка не заняла. Хотя… Одно дело смывать жирную, пропахшую резиновой гарью и бензином грязь мегаполисов и совсем другое смахнуть пьль экологически чистого мира, который казался Маше юным, прекрасным и девственным. Даже захолустная Россошь выглядела потасканной теткой, прошедшей через огни и воды в сравнении с Лукоморьем. Эх, да что говорить… В плане экологии этот мир бьл прекрасен. И что самое важное, благодаря развитию магии, а не техники обещал остаться таким же.

В общем и целом, Марье хватило пары часов, чтобы протереть окошки, вытряхнуть половики, помыть полы и вытащить постели на просушку, благо солнышко припекало по-летнему.

— А теперь с припасами разобраться нужно, — отдохнув пару минут, решила берегиня.

Долго рассиживаться без дела не хотелось, да и не привыкла она лениться. К тому же, стоило остановиться, как в голову начинали лезть всякие мысли. Причем, не всегда приятные. Тут и тревога, что милого долго нет, и за Любашку с Василисой волнение. Как-то они со своими токсикозами справляются и не держат ли зла на загулявшую берегиню? И насчет Настеньки сердце не на месте. Догадается ли Горыныч, как от Феогниды отплеваться? Он вроде мужик башковитый и к Настюше настроен серьезно. Малашкины испытания опять же покоя не дают. Так что лучше занять себя чем-ничем, а то никаких нервов не хватит.

При всем этом на Ягу Маша зла не держала. Ведьма, она ведьма и есть. Нечисть, что с нее взять? Ну поглумилась немного, влезла куда не надо. Плевать. Спасибо, что без разбору чарами кидаться не стала и в жаб превращать не надумала. К тому же Аспида она нежно любит и уже небось десять раз раскаяться успела, что обидела своего ненаглядного змееныша.

Подколодный тоже хорош, может не таись он так, не наводи тень на плетень, ничего бы и не бьло? Хотя вряд ли. Что-нибудь шебутная Кащеева семейка обязательно учудила бы по-любому. Неуемные они и буйные, но все равно замечательные.

В кладовке нашелся неплохой запас круп, варенья и меда. В сарайчике, в одной из дальних и, как показалось Марье, зачарованных клетушек обнаружился копченый окорок, в другой плетенки лука, чеснока и жгучего перца.

— Живем, — решила берегиня, растапливая печь отборным антрацитом (каменный уголь), которым щедро поделилась сарайка. — Сейчас горох на похлебку поставлю и баньку протоплю.

Сказано — сделано, — приласкав скромницу на утиных лапках, Марья склонилась над каменкой.

— Ух, тяга какая, — порадовалась она. — Замечательно. Сейчас еще водички прихвачу в избу, и совсем хорошо будет.

С водой на передвижной усадьбе Ягишны тоже все по уму устроено бьло. В мыльне стояла здоровенная корчага с чистейшей ледяной водицей. Стоило зачерпнуть из нее, как уровень жидкости возвращался к прежнему. Очень удобно, сразу видно, что мастер зачаровывал.

Горох мирно пыхтел в печи, на приступке подходила опара на блины, когда за окном послышалось пение. Нет, не птичье, а вполне себе человеческое. Кто-то невидимый, точно невидимый, Маша первым делом в окошко выглянула, приятным голосом жаловался на жизнь.