Но всегда можно быть быстрее.

После десятой последовательности упражнений Грэйсон остановился. По его обнаженной груди стекал пот. Дыша размеренно и спокойно, он опустился на колени перед тем, что осталось от их домика на дереве, развернул сумку и внимательно посмотрел на содержимое – три кинжала: два с изящно украшенными рукоятками, а третий был строгий и гладкий. Именно его и взял Грэйсон.

С ножом в руке Грэйсон выпрямился и опустил руки по швам. Он собран, тело расслаблено. Пора начинать! Существовало много стилей ножевого боя, и к тринадцати годам Грэйсон изучил их все. Конечно же, внуки миллиардера Тобиаса Хоторна никогда ничего просто так не изучали. Когда они выбирали себе увлечение, подразумевалось, что они должны жить им, дышать им, овладеть им в совершенстве.

В тот год Грэйсон научился и кое-чему еще: самое большое значение имеет стойка. Ты не двигаешь ножом, а двигаешься сам, нож двигается вместе с тобой. Быстрее. Еще быстрее! Движения должны казаться естественными. Они должны быть естественными. В тот самый момент, когда твои мускулы напряглись, когда ты перестал дышать, когда ты нарушил стойку, вместо того чтобы плавно перейти из одной в другую, ты проиграл.

А Хоторны не проигрывают.

– Когда я посоветовал тебе завести хобби, то не это имел в виду.

Грэйсон игнорировал присутствие Ксандра ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы завершить последовательность действий и с исключительной точностью метнуть кинжал в низко свисавшую ветку в шести футах от него.

– У Хоторнов нет хобби, – сказал он младшему брату, идя за кинжалом, – а есть специальности, знания и навыки.

– «Если взялся что-то делать, делай это хорошо», – процитировал Ксандр, шевеля бровями, которые только начали отрастать после одного из его неудачных экспериментов. – «А то, что делаешь хорошо, можно сделать еще лучше».

«Зачем Хоторну соглашаться на лучшее, если он может быть самым лучшим?» – прошептал голос в голове Грэйсона.

Грэйсон обхватил рукоять кинжала и потянул на себя.

– Мне нужно вернуться к работе.

– Ты одержимый! – объявил Ксандр.

Грэйсон закрепил кинжал, свернул сумку и завязал ее.

– У меня есть двадцать восемь миллионов причин, чтобы быть одержимым.

Эйвери поставила перед собой – и перед ними – невыполнимую задачу: раздать за пять лет более двадцати восьми миллионов долларов, бóльшую часть состояния Хоторнов. Последние семь месяцев ушли на то, чтобы учредить правление фонда и консультативный совет.

– За следующие пять месяцев мы должны пустить на благотворительность первые три миллиона, – отчеканил Грэйсон, – и я пообещал Эйвери, что все это время буду рядом.

Грэйсон Хоторн серьезно относился и к обещаниям и к Эйвери Кайли Грэмбс – девушке, унаследовавшей состояние их деда. Незнакомке, которая стала одной из них.

– Как тот, у кого есть друзья, девушка и небольшая армия роботов, я считаю, что в твоей жизни не хватает противовеса, – высказался Ксандр. – Настоящего хобби? Немного свободного времени?

Грэйсон выразительно посмотрел на него.

– Ксан, ты подал заявления уже на как минимум три патента, а летние каникулы начались только в прошлом месяце.

Ксандр пожал плечами.

– Эти патенты – мой способ отдыха.

Грэйсон фыркнул, а потом внимательно посмотрел на брата.

– Как дела у Исайи? – ласково спросил он.

Все детство ни один из братьев Хоторнов не имел представления о своем отце. Но потом Грэйсон выяснил, что его отцом был Шеффилд Грэйсон. Нэша – Джейк Нэш, а Ксандра – Исайя Александр. Из всех только Исайя заслуживал называться отцом. Они с Ксандром вместе работали над вышеупомянутыми патентами.

– Вообще-то, мы разговаривали о тебе, – заупрямился Ксандр.

– Мне нужно вернуться к работе, – повторил Грэйсон тоном, который безотказно действовал на всех, кроме его братьев. – Пусть Эйвери и Джеймсон думают что хотят, но нянька мне не нужна.

– Нянька тебе не нужна, – весело согласился Ксандр, – к тому же я точно не собираюсь писать книгу под названием «Кормление вашего угрюмого двадцатилетнего брата и уход за ним».

Глаза Грэйсона превратились в щелочки.

– Уверяю тебя, – абсолютно серьезно продолжал Ксандр, – там и картинок-то нет.

Но прежде чем Грэйсон смог придумать подходящую угрозу в ответ, зазвонил его телефон. Решив, что сейчас ему сообщат числовые данные, которые он запрашивал, Грэйсон сразу же ответил, но его ждало сообщение от Нэша. Он оглянулся на Ксандра и понял, что его младший брат получил такое же.

И именно Грэйсон прочел вслух фатальное послание: «Девять-один-один».

Рев водопада. Дымка в воздухе. Эйвери, которая стоит впереди и прижимается к нему спиной. Джеймсон Винчестер Хоторн изголодался по этому, по ней, по всему – очень.

Игуасу – самая большая система водопадов в мире. Тропинка привела их к краю впечатляющего обрыва. Глядя на водопады, Джеймсон ощущал неутолимую жажду чего-то большего. Он оглядел перила.

– Бросишь мне вызов? – прошептал он в затылок Эйвери.

Она легко коснулась его.

– Ни за что.

Губы Джеймсона изогнулись в дразнящей, хулиганской улыбке.

– Возможно, ты права, Наследница.

Эйвери повернулась и поймала его взгляд.

– Возможно?

Джеймсон оглянулся на водопады. Неудержимые. Запретные. Смертельно опасные.

– Возможно.

Они остановились в домике на сваях, окруженном джунглями. Вокруг никого, кроме них двоих, охраны Эйвери и рычащих вдалеке ягуаров.

Джеймсон почувствовал приближение Эйвери еще до того, как услышал ее.

– Орел или решка?

Она прислонилась к перилам, помахивая бронзово-серебристой монетой. Темные волосы выбились из хвоста, рубашка с длинными рукавами была влажной после посещения водопадов.

Джеймсон поднял руку и медленно и аккуратно стащил с ее волос резинку. «Орел или решка» было приглашением. Вызовом: «Ты поцелуешь меня или я поцелую тебя».

– Сама решай, Наследница.

– Если решаю, – продолжила Эйвери и положила ладонь на его грудь, ее взгляд так и подначивал Джеймсона сделать уже что-нибудь с ее мокрой рубашкой, – нам могут понадобиться карты.

«А сколько всего можно сделать с колодой карт», – подумал Джеймсон. Но прежде чем он успел озвучить хотя бы несколько заманчивых возможностей, зажужжал спутниковый телефон. Этот номер знали всего пять человек: его братья, ее сестра и ее адвокат. Джеймсон застонал.

Сообщение от Нэша. Спустя девять секунд телефон зазвонил, и Джеймсон ответил:

– Восхитительно вовремя, Грэй. Как всегда!

– Я так понимаю, ты получил сообщение Нэша?

– Нас вызывают, – нараспев проговорил Джеймсон. – Снова собираешься увильнуть?

Каждый из братьев Хоторнов раз в год имел право на «девять-один-один». Код необязательно означал какую-то чрезвычайную ситуацию, скорее необходимость собраться всем вместе, но если один из братьев присылал его, остальные являлись к нему, не задавая лишних вопросов. Пренебрежительное отношение к вызову вело к… последствиям.

– Если скажешь хоть слово про кожаные штаны, – отрезал Грэйсон, – я…

– Ты сказал «кожаные штаны»? – Джеймсон явно наслаждался происходящим. – Тебя плохо слышно! Ты просишь прислать фотку тех невероятно узких кожаных штанов, которые тебе пришлось надеть, когда ты проигнорировал мое «девять-один-один»?

– Не присылай мне фото…

– Видео нужно? – громко спросил Джеймсон. – Тебе нужно видео, где ты поешь в караоке в этих самых кожаных штанах?

Эйвери выхватила у него телефон. Она, как и Джеймсон, прекрасно знала, что требование Нэша явиться к нему никто игнорировать не собирается, просто у нее была дурная привычка не издеваться над его братьями.

– Это я, Грэйсон. – Эйвери тоже прочитала сообщение от Нэша. – Увидимся в Лондоне.