– Мама, кончай свой театр. Ты не актриса Тёмина! Опомнись!

Снова зазвонил телефон. Чтобы добраться до аппарата Леониду пришлось переступить через стенающую на полу мать. Ситуация окончательно разозлила его, и он заорал в трубку:

– Советую добавить к баланде гнилых сухарей и крепкого чифира на десерт!

– Старший лейтенант Жаров, завтра в 8-мь утра ждите меня на автобусной остановке у гастронома «Спутник», – в трубе прорычал бас подполковника Бирюкова.

– Есть, – рапортовал Лёня уже телефонным гудкам.

Он растерянно посмотрел на трубку и осторожно соединил её с остальной частью аппарата.

– Это всё из-за вас, мамуля, – зло прорычал он вслед матери, уползающей на четвереньках в сторону кухни.

– Я-то тут при чём! – вновь начала стенать бедная женщина. – Я всегда была против свадьбы. Если тебя чёрт дёрнул, сам и расхлёбывай эту самую баланду. Если женишься тебе ней питаться до скончания века.

– Недолго, однако. Четыре года всего осталось до конца двадцатого века, – отшутился сын напоследок.

Ночью мать не успокоилась и учудила ещё больший фортель. Она пришла в спальню к сыну в ночном халате и уселась на краю его постели.

– Сынуля, – легонько потрясла она его за плечо. – Ты только не злись. Я вот подумала и поняла в чём главная проблема. Тебе, как мужчине нужна женщина. Природа требует. Ты удовлетворяешь свои физические потребности с этой никчемной особой и не можешь её бросить лишь потому, что тебе не хватает времени найти ей замену. Так вот, я ещё не совсем старая. Ты сам мне сегодня напомнил, что лет мне не так уж и много. Я могу на время заменить твою похотливую сучку, пока ты не найдёшь более достойную кандидатуру вместо неё.

После этих слов женщина распахнула перед Леонидом свой халатик.

– Ты не переживай, сейчас к инцесту относятся не так, как в советские времена. А, я ради тебя готова на всё.

– Мама, ты что совсем очумела!

Лёня грубо оттолкнул её ногой и с криком прогнал вон:

– Иди отсюда! Ты что нимфоманка? Лечиться надо! Найди себе мужика, если самой невмоготу, а меня оставь в покое. А, если такое регулярно начнёшь чудить, я от тебя на квартиру съеду.

Утром можно было спать, отпуск всё-таки, но Жаров встал, как обычно в будний день. Он окончательно решил не признаваться своим близким о полученной свободе и отпускные деньги в общий семейный банк пока не вносить. Заходить в кухню после вчерашнего ночного демарша матери не было никакой охоты, но мужской организм требовал не только интимных утех, но и пополнения энергетических запасов. Мать сама предприняла инициативу к примирению и услужливо освободила место приема пищи от своего присутствия, чтобы не смущать Лёню, лишь бросив мимоходом короткую фразу:

– Завтрак на столе.

После у входной двери, когда Жаров уже обувался, она перешла к более активной фазе выравнивания перекосившихся отношений:

– Прости меня, сынок. Сама не знаю, что на меня нашло.

– Ладно, – отмахнулся Лёня. – Проехали.

– Давай обнимемся.

Женщина так прижалась к своему сокровищу, что сыну показалось, что у матери начался новый виток вчерашнего приступа, и он с силой отодрал её от себя.

– Хватит уже, а то кости переломаешь, маньячка. А, на счет мужика всё-таки подумай. Я, пожалуй, соглашусь заиметь отчима, но, честно признаюсь, без великой охоты.

– Кому я нужна с моей астмой. А вот ты, милый, поглядывай на девчонок вокруг себя. Может, ёкнет сердечко. Найдётся истинная суженая твоя, уже посланная богом тебе навстречу, которую ты пока что не замечаешь. Застлала глаза твои ведьма эта…

– Опять двадцать пять!

Жаров решительно вырвался за пределы квартиры.

Автобусная остановка, назначенная местом встречи, находилась совсем недалеко от пятиэтажки Жарова. Людей, желающих уехать, в это время суток здесь было предостаточно. Этот факт давал повод покритиковать выбор начальства, но может Бирюков хотел именно затеряться в толпе. Кто его знает. А, пока подполковник не прибыл, Лёня стал поглядывать на молоденьких женщин, выполняя наказ матери более по инерции чем сознательно. Одна ему даже приглянулась. Блондинка с копной пышных волос. Лёня улыбнулся ей. Девушка смутилась, но отведя взгляд в сторону, тоже улыбнулась, но более в угоду собственному тщеславию. Подошел автобус. Пассажиры поспешили в его распахнутые двери. Последней на ступеньки взошла избранница Леонида. Она оглянулась в его сторону. В её взгляде читался призыв и удивление одновременно. Жаров не шелохнулся. Дверь автобуса закрылась. Грустное лицо девушки промелькнуло мимо.

Остановка опустела лишь частично, но быстро пополнялась новыми гражданами, желающими уехать. Появилась ещё одна светловолосая дама, но гораздо представительнее той, что уехала. Неожиданно, она первой заговорила с Лёней:

– Вы какой автобус ждёте? 127-ой здесь ходит?

– Я никуда не еду, – нахмурившись ответил Жаров.

– Почему? – вопрос прозвучал глупо на соответствующем умственном уровне блондинки.

– Денег нет, – отрезал Лёня.

Девушка хмыкнула и, окинув собеседника уничижительным взглядом, отошла в сторону. Затем всё-таки вернулась обратно и сочувственно предложила:

– Я могу одолжить, если надо.

Жаров не успел ответить, в этот самый момент перед ним, натужно скрипнув тормозами, остановилась «Волга» Бирюкова. Сам шеф в гражданской одежде скоренько выскочил из машины и сразу же отвёл Леонида в сторону от собравшегося народа. Жаров мельком заметил, что девушка, обиженно вздёрнув свой острый носик, снова отошла в сторону.

Бирюков протянул своему подопечному новую папку.

– Вот тебе в помощь ещё комплект документов. В городском архиве заказал список работников театра на тот период времени. Ещё вчера доставили, но ты уже в отпуск галопом. Надеюсь, что рвение твоё не в сторону безделья направлено.

Жаров раскрыл папку и стал просматривать её содержимое.

– Сколько лет прошло. Там может никого и не осталось из этого списка. А эти зачем: работники сцены, шофер, уборщицы?

– Я просил полный штат.

– Виктор Иванович, я, конечно, не сторонник Лапина, но мне кажется это гиблое дело.

– Тихо, – зло зашипел подполковник, хотя остановка после очередного автобуса почти обезлюдела. – Копай, ты же опер. Ты что думаешь, я это мутное досье сам не просмотрел? Есть там всё-таки еле заметные шероховатости для зацепки. Только поскрести надо ноготочками умело. Контактильно прочувствовать ситуацию тех дней. Вот и начни с работников сцены.

– Всё равно не пойму я, театр там каким боком? В жертву стрелял совершенно неизвестный индивидуум. Без всяких мотивов и причин. Маньяк какой-то. Может он умер уже, а оружие его перешло кому-то другому ещё более неизвестному типу.

– Слышь, лейтенант, не мельтеши, – Бирюков направился к машине. – Дома у актрисы уже был? Там адрес в деле есть.

– Сейчас отправлюсь, – буркнул Лёня. – И всё-таки почему вы акцентируете на театральных связях жертвы?

– Чутьё подсказывает. Другие направления ещё тогда проутюжены были досконально. Сюда же лишь мельком заглянули. Может действительно не доработали. Чем чёрт не шутит. А оружие пусть Лапин ищет. Эта задача не для нас с тобой. С тех пор прошли такие пертурбации каждой выпущенной нашей страной винтовки, что мама не горюй. Так что работай с перипетиями прошлого в реалиях настоящего времени. Старайся, дорогой, я тебя прошу.

– У вас шнурок развязался, – заметил Лёня.

‒ Вот чёрт! – ругнулся босс. – Слышь, Жаров, уважь, а то у меня со спиной нелады последнее время.

Устраняя на корточках неполадки в амуниции шефа, старший лейтенант, помянул недобрым словом коллегу Виолетту:

– Ведьма в натуре. Накаркала.

После оказанного «уважения» от подчинённого Бирюков самодовольно крякнул, вернулся в служебную машину и отбыл. Жаров остался на остановке. От стыда хотелось, конечно, провалиться, но пребывать в этом месте и дальше имело смысл. Здесь останавливался автобус подходящего маршрута, чтобы отправиться к месту первого визита, связанного с начатым расследованием. Часть города, которую предстояло посетить, Жаров хорошо знал. Случалось бывать там и по нынешней службе, и раньше в годы бурной молодости.