— Какая жалость. Мы чуть-чуть не успели. — сказал Он, а затем понизил голос. — Так не люблю эти представления. Только голова от них потом болит.

— Трэви, выходи, все позади. — крикнула женщина. — Иди сюда, дорогой, мама обнимет тебя.

Ответом была тишина.

— Мальчик мой, не бойся.

Раздался щелчок, ознаменовавший открытие двери.

— Мама? Это и правда ты? — раздался голос с коридора.

— Да, Трэви. Это я.

— Мама…

Трэви осёкся, не закончив предложение. Перед его взором была ужасающая картина: два мертвых тела в луже крови, один из которых его мать, непонятное существо, зависшее в воздухе, и неизвестный мужчина со страшной, дьявольской улыбкой.

— Мальчик мой, ты цел. — скала женщина.

— Но ты не моя мама… Она лежит рядом…

— Какая трогательная картина. — сказал Он. — Ты столько всего пропустил. Это не твоя мама. Ты абсолютно прав. Это лишь оболочка. Частицы эмоций, заточенные в материи. Бедный Трэви. Потерять мать, да еще и так трагически. Ты не заслужил этого, но так надо. Малая жертва, для общего блага. Я не надеюсь, что ты поймешь это. Ты будешь презирать меня за содеянное, ненавидеть, но так нужно.

Закончив монолог, Он испарился в воздухе и тут час же появился рядом с Трэви. Схватив своей ладонью его предплечье, Он резко вывернул руку вниз и закричал:

— Инервио тертена миато. Инервио тертена миато. Инервио тертена миато.

Сильнейшая боль пронзила тело мужчины и мальчика. Но Он железной хваткой схватился за предплечья, не давая Трэви вырваться. Они вдвоем извивались, корчились, в добавок к этому казалось, что весь дом ходил ходуном. Только безмолвная фигуры женщина так безмятежно наблюдающая за происходящим несколько выбивалась из общей картины.

Наконец боль прошла и из тела мужчины вырвалась тень. Черная, словно смерть. Она открыла рот, будто собираясь пожрать Трэви. Но этого не произошло. Она стал крутиться вокруг мальчика, будто ища подходящее место. Мужчина же все это время продолжал крепко держать руку Трэви. Он понимал, что происходит, и именно это ему и было нужно. Он улыбался, почти смеялся.

— Отаим анетрет оиврени. — воскликнул Он и черная тень влетела в тело Трэви. — Скоро ты все поймешь.

То были его последние слова. Он наконец отпустил руку мальчика и тот рухнул на пол без чувств.

Глава 2

Уже к вечеру о происшествии знал не только весь город, но и вся страна. «Загадочное убийство», «Ребенок-убийца?», «Кто убил мстителя?» И это только малая толика интернет-заголовков. Забавно, что многие из них содержали слово «убийство» или однокоренное ему. Никакой фантазии. Но маленький городишка гудел на этом фоне. Здесь одиночное убийство в редкость то, а уж двойное. Да еще в котором вероятно виновен подросток.

Следователи не могли исключить виновность Трэви, но чуйка им подсказывала, что парень не виновен. Он просто выживший, который чудом смог уцелеть. Но от этого возникает только больше вопросов: кто же был первым? Мужчина убил женщину, или наоборот. Второй вариант следовало бы исключить. Звучит нелогично. Убить в своей же квартире. Да и отпечатков на топоре, кроме мужских не нашли. В добавок к этому, абсолютно не понятно повреждение на стене. Словно кто-то швырнул мужчину туда. Способен ли человек на такое? Какой силой нужно обладать? С какого расстояния нужно бросить, чтобы осталась такая вмятина? Вряд ли это могла совершить хрупкая женщина весом 50 килограммов и абсолютно не знающая, что такое спорт. Да и подростку такое не под силу.

Решили остановиться на гипотезе, что мужчина проник в дом. Убил женщину и случайно оступился, упав на свой же топор. Наверное, опытный следователь сразу бы задал кучу вопросов к данной теории. Но других вариантов просто нет.

Попытка расспросить Трэви не увенчалась успехом. Мальчик молчал. Казалось, что он вообще спал. Никаких эмоций, никаких движений, кроме редкого моргания, никаких звуков. Пускай это и нехорошее сравнение, грубое, но он словно «овощ». Термин, который иногда используют врачи о пациентах, у которых погибла кора мозга. Они дышат, качают кровь, но не соображают. Это просто тело, цельный механизм, лишенный начальника.

Психолог оказался тоже бесполезен. Мальчик просто продолжал безмолвно смотреть на врача, а, может, и не на него, а сквозь него. Куда-то вдаль. Психиатр тоже не смог помочь. Он просто выдал медицинское заключение. Списали все на посттравматическое стрессовое расстройство. Под знаком вопрос. Никто и не забыл, что у Трэви имеется еще и болезнь Аспергера. Этим тоже решили объяснить молчание мальчика. Аутист же.

Но могли ли они хоть на минуту себе представить, что в действительности творилось в голове этого бедного ребенка? Гонимый одноклассниками, растущий без отца, переживший убийство матери. Говорят, что если хочешь понять человека, то попытайся стать им. Засунь себя в эту ситуацию, в эту мясорубку. Проживи то, что пережил он. Это сложно, особенно в столь юном возрасте.

Одна проблема — Трэви находился в этом трансоподобном состоянии не потому, что пережил сильное эмоциональное потрясение. Как раз таки это его сейчас меньше всего волновало. В его сознании одна за другой сменялись дивные образы. Хоть он и был не самым прилежным учеником, но один предмет любил. И преподаватель отвечал ему тем же. История — истинная царица наук. Предмет, который должен учить людей, указывать на их ошибки. Но отмечу, что она разленился, перестал справляться со своей функцией. Поэтому история и повторяется.

Во всем это потоке образов сложно было не узнать Древние империи: Египет, Рим, Вавилон. Плавно переходящие в события Нашего Века. Вот и Англия с Францией, вот и период царствования Ивана Грозного. Местами образы были очень яркие, при чем именно в событиях, которые изменили мир. А вот трагедии всегда были расплывчатые, местами не понятные, словно в них не хватало какой части.

Часть сознания Трэви находилась еще в нашем мире. Всякими силами пытаясь вытеснить поток картинок из своей головы и впустить горе, впустить ту трагедию, которая должна захлестнуть каждого человека, пережившего подобное потрясение. Но он не мог. Видение прошлого было очень навязчиво, но оно не давало ответов, а просто показывало кино. Просто фильм, лишенный сюжета.

Трэви слышал обращенные к нему голоса, даже мог, но с трудом, понять их смысл. Однако сил на ответ не хватало. В какой-то момент он даже перестал пытаться слушать, он сдался и отдался во власть этих таинственных видений, которые уже, ему хотелось так верить, подходили к концу. Ведь они были линейны, последовательны.

Он не прогадал. Видения закончились так же резко, как и начались. С ужасом для себя Трэви обнаружил, что находится не дома. Это место было похоже на медицинскую палату. Стоит отметить, на удивление красивую с причудливым мишкой, нарисованным на стене.

Трэви приподнялся с кровати. Мозг, видимо, еще не до конца отошел от той пытки, которую испытывал последнее время, и решил закружиться. Трэви снова лег и решил больше не пытаться вставать. Но чувство внутреннего страха или дискомфорта требовало от него разведать местность. Это был не дом, но ему было очень важно понять, где он находится. Познакомиться с местностью, запомнить каждую шероховатость этой комнаты.

Он повернул голову. На другом конце палаты стояла кровать точно такая же, на которой лежал Трэви. Но что более важно, на ней лежал паренек, лет 12, который с нескрываемым любопытством смотрел на своего соседа. В нем не было ничего не обычного, ничего такого, на чем хотелось бы остановиться. Самый обычный паренек. Возможно его густой черный волос можно было принять за необычность.

— Привет, — сказал паренек, заметив взгляд Трэви. — Я Дима. А тебя как зовут?

Трэви ничего не ответил. Он лишь кивнул в ответ на первое слово. И продолжило исследование комнаты.

— С чем тебя положили? — решил не отставать Дима.

Трэви снова проигнорировал паренька.

— Меня с аппендицитом. Тебя тоже будут оперировать?