Жить было наслаждением…

Я проснулась с улыбкой. В комнату лился ласковый свет утреннего солнца, от которого хотелось танцевать, ходить на голове и петь что-то глупое, например – «Как прекрасен этот мир».

Так всегда бывает, если я знаю, что очередная опасная история благополучно закончилась и – в ближайшие по крайней мере несколько часов – убивать меня, молодушку, никто не собирается. Вот оно, одно из немаловажных преимуществ моей профессии: кто не слышал огнестрельного грохота, тот не поймет всей прелести тишины.

Кто не пьет водку – не знает вкуса холодной воды.

Кто не проклинал каждый месяц свою дамскую участь…

Сможет ли понять мужчина ту глубокую, можно сказать, глубинную радость, которую испытывает каждая женщина, когда понимает, что сегодня утром ее периодическая хворь счастливо завершилась и можно с облегчением забыть на какое-то время обо всех этих дурацких «средствах гигиены»?! С чем можно сравнить эту радость? Ну, разве что с тем безграничным счастьем, которое охватывает тебя, когда эти самые хвори наконец-то начинаются, а ты уже не чаяла их дождаться в ближайшие месяцев этак девять.

Сегодня – мой первый «чистый» день. Можно сходить на пляж, бросив в сумку только полотенце. Можно смотаться к подругам, которых не видела уже лет двести – двести пятьдесят. Двинуть куда-нибудь на ближайшие холмы, к родникам.

А для начала можно спрыгнуть с этого вот ложа любви – в последнее время все больше почему-то безответной любви к самой себе – и сбегать под душ.

Ну а потом – распахнуть все окна и затеять ударный утренний тренаж…

…Я завтракала медленно и умиротворенно после особенно удачной медитации. Бормотало радио, занавески колыхал свежий, только что проснувшийся ветерок, ароматный розовый чай сливался во рту в экстазе со свежим сыром…

Жить было наслаждением.

Я придирчиво оглядела свои плечи и решила, что загар уже следует подновить.

Сегодня наденем бикини.

Полупрозрачный топик, шорты, темные очки… Ну, захвачу еще Лазарчука, перечитаю… Водицы взять? А, заеду на рынок.

Ну, потопали!

Я скатилась со своего второго этажа, вылетела на улицу, зажмурилась от яркого солнца, весело, чуть ли не вприпрыжку добежала до остановки и – хорошее настроение творит чудеса – тут же села в будто для меня подкативший полупустой троллейбус.

Сидя у окна, на теневой стороне салона, я смотрела на знакомые улицы и радовалась, как в детстве, когда мы выбирались к бабушке…

Бабушка…

Низенькие потолки, тиканье ходиков, острый свет дня сквозь сомкнутые ставни, кашель деда, ватное одеяло, скрип половиц, студеная вода из оцинкованного ведра, тугая дверь, цементные дорожки во дворе, шарики древесного клея на вишнях, черная терпкая смородина, шорох дворняги в кустах, песчаные крепости, сумрак и тишь сарая, костер, комары, гудение серо-черного экрана, черная электрическая духовка, пироги…

…В окно троллейбуса ворвался запах свежего хлеба.

– «Центральный рынок» – следующая, – монотонно объявил водитель.

Вот и доехали. Сейчас захватим провизии, а потом – пляж, пляж и еще раз пляж!

От остановки я двинула в сторону здания рынка.

Однако не прошла я и десяти шагов, как невольно вздрогнула и остановилась: навстречу двигалась коренастая мужская фигура с раскинутыми руками, явно намереваясь не дать мне пройти мимо…

Обычно, будучи «при исполнении», я сознательно настраиваюсь на отражение возможных агрессивных действий окружающих: раскрываю «биоэнергетический зонтик». Эта экстрасенсорная штучка отпугивает всякую мелочь вроде карманников и пьяных приставал, а заодно дает возможность приготовиться к отпору в случае серьезной опасности.

Но сегодня я «зонтик» не раскрывала. И это – не беспечность.

Дело в том, что всякие тонкие материи, как и всё в этом мире, – явление неоднозначное. С одной стороны, «зонтик» защищает от многих опасностей. С другой… он их притягивает. А такая вот, как у меня сегодня, радость жизни отражает всякую дрянь не хуже сознательно выполненного психотехнического упражнения под названием «зеркало».

Так что сейчас я, по сути дела, всерьез не испугалась.

Мгновение – и я узнала в предполагаемом агрессоре своего хорошего друга.

Меня, улыбаясь и сверкая глазами, желал непременно стиснуть своими неслабыми ручищами старый знакомый – Алексей Удальцов.

Я с радостью шагнула к нему в объятия.

Мне почему-то стало любопытно, каким женщинам больше нравятся объятия друзей-мужчин: состоящим в браке или нет? Я вот обнимаюсь с мужчинами, в силу «несемейного» положения, не каждый день и, по идее, должна острее чувствовать прелесть этой процедуры. Но ведь и скованные узами Гименея тоже, по-моему, нечасто прижимаются грудью к ЧУЖОМУ мужику?

Впрочем, все это суета сует по сравнению с тем, что в следующую секунду у меня едва не хрустнули ребра.

– Задушишь, черт!

– Я?! И не надейся! А кто тогда со мной на рынок пойдет? – хохотнул весельчак Лешка и добавил: – Здорово, подруга дней моих суровых!

– Здорово! – откликнулась я, переводя дух.

Нет, все-таки прекрасно, когда у мужчины сильные руки, что бы там ни болтали феминистки. А у этого вот тридцатипятилетнего мужика еще имеются широкие плечи, чуть волнистые с проседью на висках короткие волосы, высокий лоб и открытые смеющиеся глаза.

Да и жизнь он мне спасал не раз…

– На рынок? – уточнил Алексей, одобрительно оглядывая мои шорты и полупрозрачный топ.

– Вообще-то на пляж, – ответила я, – заехала взять пожевать чего-нибудь.

– Тогда нам по пути, – одобрил Алексей. – Пошли, я нашу «точку» проверю, а потом покажу тебе, где тут самые класснецкие груши продают.

– Ну, груши так груши, – согласилась я, и мы стали пробираться через площадь перед зданием рынка, кишащую народом и уставленную грузовыми машинами, торгующими молоком и хлебом, и рядами закрывающихся на ночь прилавков – «устриц».

Лешка работает в частном охранном агентстве «Щит». Они курируют среди прочего фирму «Некрасов и К». Если вы подумали, что это достойное юрлицо занимается книжной торговлей и специализируется на русской классике, то не угадали. Просто сию довольно уже серьезную фирму по продаже холодильников и прочей аппаратуры возглавляет Сергей Викторович Некрасов.

Мы вошли в гулкое здание рынка и поднялись на галерею, где размещалось одно из звеньев торговой цепи господина Некрасова.

В секции было почти пусто, только у дальней стены, где на полках размещалась малогабаритная бытовая техника, торчал какой-то вихрастый тощий парень в ярко-рыжей майке и черных джинсах.

Мы с Алексеем подошли к прилавку.

– Привет, Григорий, – сказал мой друг. – Как сегодня?

– Привет, – ответил продавец Григорий. – Да почти никак. Сдавать нечего.

И тут я уловила краем глаза какое-то движение.

Вихрастый парень сдернул с полки сумку-холодильник и рванулся к выходу.

Лешка среагировал моментально, бросившись наперерез. Он достал вихрастого, схватил за майку, но тот рванулся, майка треснула, и Алексей упал на одно колено, сжимая в кулаке яркий лоскут.

Еще секунда – и «лисенок» был бы таков: лестница на первый этаж находилась рядом со входом в секцию, а там, в толчее…

Но тут я схватила его уже не за тонкую рыжую материю, а за нечто более прочное – за руку.

Рывок! Чуть было не похищенная сумка летит на пол, вихрастый безуспешно пытается вырваться и даже пробует достать меня ногой… но вместо этого кувырком летит следом за сумкой, а уж там мы с Лешкой его скручиваем окончательно.

Продавец Григорий вылетел из-за прилавка:

– Паскуда, глиста рыжая! Упер бы сейчас сумку, а мне платить!

Мы подняли горе-грабителя. Веснушчатое злое лицо парня побелело, потом пошло пятнами.

– Ты что же, не знаешь, что чужое брать нехорошо? – осведомился Алексей.