Морские особи достигают большей величины, чем пресноводные: средняя их длина – 25 см, иногда попадаются рыбины «ростом» до 36 см, хотя есть сведения и о поимке настоящих «великанов» – 60-сантиметровых массой до 260 г. Пресноводных рогаток более чем 20-сантиметровой длины обнаруживали только в очень широких и глубоких озёрах; вообще же для таких керчаков типична длина в 10 – 15 см.

Если в морях четырёхрогие бычки обживают исключительно неглубокие районы, то в озёрах они выбирают прямо противоположное: самые холодные и глубокие места. Своими русскими названиями вид обязан внешнему облику как раз наиболее интересной для нас формы: на голове балтийского бычка есть 2 пары костных грибовидных бугорков, напоминающих также и рога. У бычков из других регионов, особенно у пресноводных, таких бугорков может вообще не быть, а если они есть, то развиты очень слабо и потому малозаметны.

Рисунок 28. Четырёхрогий керчак (Myoxocephalus quadricornis)

Как и все керчаки, четырёхрогий бычок нерестится зимой, самое раннее – поздней осенью. Икра рогатки «созревает» очень медленно, личинки вылупляются лишь к весне. Поначалу они ведут пелагический образ жизни, т.е. держатся не у дна, а в толще или у поверхности воды10.

Кроме «рогатого», на Балтике, как и в других, начиная с Бискайского залива, морях северо-восточной Атлантики (и западной Арктики), обитает ещё и европейский керчак (Myoxocephalus scorpius). Такое название не означает, что нигде за пределами акваторий Европы этот вид не встречается: в Америке он распространён от Гренландии до мыса Гаттерас. В нашей стране он водится в Белом море и у Мурманского побережья. В Балтийском море Myoxocephalus scorpius расселился до самого Финского залива, где вполне мог захватить в пасть крючок перемёта Снорка.

Среди типичных для Европы видов семейства рогатковых европейский керчак может по праву считаться гигантом. Средняя длина рыбы – 35 – 40 см; крупнейшие обнаруженные экземпляры – длиной до 1 м – считаются исключениями из правила. Размеры особей уменьшаются синхронно с понижением степени солёности воды: самые большие из европейских керчаков (те, которые метровые) встречаются в Арктике; далее к югу рыба мельчает. Максимальная длина бычков, живущих в Северном море – 50 см, а в Балтийском – только 30. Это характерно вообще для всех океанических видов, переселившихся в «малосольные» воды: значительная часть той жизненной энергии, которая в привычных для них открытых морях уходит на развитие организма, в том числе на рост тела, в опреснённых акваториях тратится на адаптацию к местным условиям, особенно на так называемую осморегуляцию (регулирование давления имеющихся в организме жидкостей для поддержания оптимального баланса таковых и концентрации в них электролитов – недопущения недостатка или избытка солей).

Самцы европейского керчака имеют нарядную окраску: в верхней части туловища на буровато-сером фоне неотчётливо проступают тёмные поперечные полоски и пятна. На боках фон оранжевый, а под грудными плавниками видны яркие белые пятна; цвет брюха – молочно-белый.

Как правило, рыба эта старается держаться прибрежных морских участков с глубинами до 25 м, намного реже – до 60 м (в Баренцевом море, правда, их видели и на глубинах от 200 до 250 м, но такие случаи – исключения). Летом европейские керчаки часто встречаются на каменистых мелководьях; зимовать же уходят туда, где поглубже. Впрочем, период размножения у них тоже приходится на зиму: обычно на декабрь, реже – на январь или февраль. Икринки Myoxocephalus scorpius красноватые или желтовато-оранжевые и довольно велики: диаметром от 2 до 2,5 мм. Крупная самка может отложить на грунт более 2500 штук: кладка имеет компактную форму. Самец стережёт икру в течение всего периода её инкубации (развития до появления личинок), продолжающегося, в зависимости от температуры воды в месте нереста, от 4 до 12 недель. Выходящие из икринок личинки имеют длину 6 – 8 мм и, как и «младенцы» четырёхрогого бычка, живут поначалу в водной толще: только удлинившись до 20 – 25 мм и приобретя характерные биологические признаки своего вида, они меняют образ жизни на придонный. Едят «европейцы», главным образом, ракообразных и рыбу.

Рисунок 29. Европейский керчак (Myoxocephalus scorpius)

Все балтийские бычки съедобны, но ни один из видов профессионально не промышляют. Как собственно бычковые, так и керчаковые вылавливаются здесь исключительно любителями вроде членов экипажа «Приключения». В «Русской рыбалке» говорится, что ужение бычков «так же просто, как ужение ершей и окуней, которых они превосходят в жадности». Что касается подкаменщиков, то, хотя П.М.Вавилов признавался, что любил «изредка» их удить, подводя рыбке червяка «под самое рыло», он же заявлял, что делают это «только для удовольствия, потому что в пищу подкаменщики употребляются только при неимении всякой другой рыбы». На мой субъективный взгляд, это не так. Мясо подкаменщиков, керчаков и бычков, жареное или в ухе, на вкус, во всяком случае, не хуже, а скорее лучше, чем мясо небольших окуней, ершей и даже мелких щук.

«Чтобы оценить пудинг, надо его съесть», – говорят англичане и американцы. Это относится и к рыбе, даже если она попала на ваш стол при совершенно фантастических обстоятельствах.

Бычок-подкаменщик стал главным героем одной, на первый взгляд, невероятной истории 105-летней давности. Хотя она не имеет никакого отношения ни к Балтийскому морю, ни к сказкам о муми-троллях, я полагаю, что читателям моей книги она покажется не менее любопытной, чем поклонникам журнала «Участь» («Fate»), опубликовавшем 64 года назад рассказ Розы Б. Маккальмонт – очевидицы того странного события.

«Весной 1918 г., – вспоминала эта дама, – мы жили в квартале 800 на Кентуки-авеню, Лауренс, Канзас. Именно в том году мы съели бычка-подкаменщика, упавшего с неба».

По словам Маккальмонт, в ставший памятным для неё день разразилась настоящая буря: пошёл проливной дождь, задул сильный юго-западный ветер. Вода затопила не только мостовую, но и тротуар, и даже двор перед домом их семьи, поднявшись, как минимум, на дюйм (2,54 см) над ведущей к крыльцу дорожкой. Роза с матерью и отцом, священником Джозефом Барриклоу, наблюдали буйство стихий, стоя у открытой входной двери. Затем отец решил измерить уровень дождевой воды перед крыльцом. Он спустился на нижнюю ступеньку, опустил вниз взятую дома линейку и приложил большой палец к шкале в том месте, до которого поднялась вода. Но не успел преподобный Барриклоу бросить взгляд на деления шкалы, как его жена и дочь крикнули в один голос:

– Что это там?!

– Где? – спросил, оглядываясь вокруг, отец семейства. Роза и её мать вытянули руки с выставленными вперёд указательными пальцами в ту сторону двора, где в нескольких футах от входа плескалось в луже что-то живое. Они объяснил, что видели, как это упало сверху – прямо в струях дождя.

– Рыба! – сказал, приглядевшись, мужчина и сразу же сошёл с крыльца. Жена попыталась удержать его:

– Куда ты? Промокнешь до нитки!

Муж только махнул рукой:

– Я и так весь мокрый.

Приблизившись к рыбе, которая была довольно крупной, Барриклоу протянул к ней руки, но не смог её ухватить: она проскользнула между его ладонями и упрыгала подальше. Видя тщетность его попыток, мать отправила Розу на кухню – за котлом с крышкой.

Когда девочка вернулась обратно, рыба барахталась уже у самого крыльца: отцу удалось её туда подогнать. Он взял у дочери котёл, поместил его, в наклонном положении, у края лестницы и дождался, когда бесновавшийся «гость» в него заскочит: затем быстро поставил котёл вертикально, захлопнул крышку и передал посудину жене. Та с помощью дочери отнесла котёл на кухню: тем временем отец дошёл по затопленному двору до заднего крыльца дома и там, прежде чем войти, снял особенно сильно вымоченную дождём одежду. Мать поместила котелок в мойку, а Роза открыла кран и долила в ёмкость воды до необходимого живой рыбе количества. Тогда-то ей и удалось как следует рассмотреть добычу.