Света посидела с телефоном в руке ещё минуту, а потом хмыкнула и встала. Она нашла футболку и удобные трикотажные штаны, надела кроссовки, чтобы было удобно подольше погулять, и накинула сверху коротенькую курточку-дождевик. Наушники в уши – и можно выходить. На улице действительно шёл проливной дождь, но в этом был огромный плюс. Улицы были практически пусты. Москва принадлежала ей одной.

Света вышла в яблоневый сад, в тот самый, через который она шла, заплаканная. Сейчас ощущения были совсем другие: она вдруг ощутила этот божественный аромат омытых дождём зреющих яблок, запах мокрой листвы, напитанной влагой земли.

Яблоневый сад был маленьким, впереди уже показались дома. Света решила, что не хочет сейчас смотреть на людей, на серые здания, на дороги и машины. Ей хотелось остаться в зелени и тепле разгара лета.

Она развернулась и бодро зашагала в сторону Тропарёвского леса. Конечно, этот заросший деревьями участок Москвы было слишком громко называть полноценным лесом, но тем не менее, кроны деревьев там закрывали городские постройки, и можно было вообразить, будто гуляешь на природе.

Войдя под сень деревьев, Света вытащила наушники и прислушалась, закрыв глаза. Шелест капель по листве, чавкающий звук её собственных шагов по подмоченный утоптанной дорожке. Приятные, успокаивающие звуки.

Света, незаметно для себя, перешла на спокойный бег. К концу семейной жизни с Сашкой она корила себя за лишние килограммы, которые стали уже довольно заметны. Удивительно, но половина из них без Светиного участия куда-то самостоятельно улетучилась вместе с мужем.

А сейчас Света пробежала. Может быть, эта пробежка поможет ей проветрить мозги, а может, поможет подтянуть ослабевшие ноги и животик. В любом случае, это будет приятно. Девушка сама не заметила, как на её лицо вернулась лёгкая улыбка.

Света бежала всё быстрее и быстрее, расплёскивая грязь, и слушала шум леса вокруг. Впервые за последние месяцы ей было хорошо.

Одной из самых ненавистных для Фероса вещей в его milieu было то, что местом их сбора был ночной клуб. Хозяин владел сетью клубов в Париже и собирал своих ребят здесь. «Чтобы занять их чем-нибудь», – как он говорил. Если бы Ферос мог, он бы обходил такие места за версту. Извечные дребезжащие звуки, запах пота и алкоголя раздражали Фероса невероятно.

Но выбора не было. Мэтр скомандовал им всем по вечерам быть здесь, если не поступало других указаний, и Ферос приходил. Он снова сидел на своем излюбленном диванчике, откинув голову на спинку и прикрыв глаза. Он бы засунул беруши в уши, если бы мог. Другие beaux voyous отстали от него, когда поняли, что сегодня он совершенно не настроен ни на какую беседу. Они уже привыкли, что расшевелить Фероса бывает трудно.

Большинство же beaux voyous откровенно наслаждалось таким времяпрепровождением. Младшая челядь резвилась на танцполе, клеила девочек, занималась сексом, принимала наркотики. Старшие занимали отдельные ложи, VIP-залы и балконы и отдыхали более культурно, с профессионалками и дорогим алкоголем. Для beaux voyous это был смысл жизни. Веселье и преступления, которые помогали это веселье оплачивать. Феросу иногда бывало интересно, каково это, жить, как будто завтра не наступит, а мир лежит у твоих ног.

– Ты – Ферос? – послышался детский голос.

Ферос открыл один глаз и увидел перед собой молодого парня, которого взяли в milieu совсем недавно. Мальчик на побегушках.

– Тебя мэтр зовет, – продолжил парень, не дождавшись ответа.

Ферос поднял глаза на застеклённый балкон клуба. Он увидел мэтра, тот стоял у самого стекла и ждал. Убедившись, что Ферос смотрит на него, мэтр поднял руку и коротким жестом поманил его. Ферос тут же встал, автоматически проверив, прикрывает ли куртка кобуру на поясе. На душе сделалось скверно. Вызов мог значить только одно – новую работу.

Он кивнул мальчишке-посыльному и, не откладывая, пошёл в сторону лестницы, ведущей на балкон. Одна из стен клуба была полностью зеркальной. Ферос не любил смотреть на себя, в его доме зеркал не было вообще, но взгляд его невольно скользнул по отражению. Чёрная футболка, чёрные штаны, чёрный ремень, чёрные кроссовки… Даже волосы Фероса были черными. Он был тенью. Тенью, скользившей среди огней и извивающихся тел. Тенью, служившей мэтру.

Ферос легко взбежал по ступенькам, охрана знала его в лицо и пропустила без проверки. Как только дверь VIP-ложи за ним закрылась, долбящий звук музыки сразу стал тише, и Ферос едва заметно расслабился.

– Проходи, Ферос, – сказал ему мэтр.

Это был мужчина, которого Ферос ни за что бы не принял за босса мафии, если бы встретил на улице. Щуплый, среднего роста, средней внешности. Разве что, костюм на нём был дорогой, но это мог определить только тренированный глаз.

Мэтр вернулся за стол, за которым сидели ещё трое мужчин. Гобсек, Немо и Фролло. Они называли себя именами персонажей классической литературы. Настоящих имён в milieu не употребляли из соображений безопасности. Только те, кто друг другу доверял безоговорочно, представлялись настоящими именами. Ну или идиоты, вроде Жана-Джона.

Стол был сервирован, как в лучших ресторанах Парижа. Ферос серьезно предполагал, что квалификация повара, который готовил для мэтра, даже и не снилась пятизвездочным ресторанам.

Мэтр указал Феросу на свободный стул напротив него, Ферос молча сел. Перед ним был сервирован прибор, вилки и ложки блестели, будто сделанные из чистого серебра. За стол Фероса до этого дня не приглашали.

Мэтр широким жестом предложил Феросу угощаться. Тот окинул взглядом стол: рядом с фуа гра, к которой он был готов, стоял, судя по запаху, самый обычный луковый суп, омлет и алиго[1]. К ним Ферос и потянул руки без сомнений. Он знал – если повар мэтра решился выставить на стол столь простые блюда, значит, их вкус будет божественным.

Он не ошибся. Ферос с наслаждением поглощал омлет в полной тишине, нарушаемой только тихим звоном металла о фарфор. Мэтр с лёгкой ухмылкой смотрел на него.

– Ты меня удивляешь, Ферос, – тягуче сказал он.

Ферос, не ответив, поднял глаза.

– На моём столе есть блюда, стоимость которых такова, что ты никогда не сможешь позволить их себе, и тем не менее, ты выбрал самое простое.

Ферос пожал плечами и просто ответил:

– Мне нравится омлет, вот и всё.

– Вот и всё, – протянул мэтр и побарабанил пальцами по столу. – Я доволен тобой, Ферос.

Мэтр сменил тему, голос его стал громче и ниже. Трое его главных приближенных молчали, поглощая пищу и поглядывая то на Фероса, то на мэтра. При этих словах босса Немо и Фролло едва заметно поморщились, но не сказали ничего. Ферос отложил приборы – мэтр изволил говорить.

– Я доволен тобой, Ферос, – повторил мэтр. – В Бретани ты сработал очень хорошо.

– Я подготовился, – ответил Ферос ровно.

– Подготовься ещё раз, – сказал мэтр.

Этого он и ожидал. Ему снова придётся убить. Только что съеденный омлет неуютно заворочался у него в желудке. Ферос поднял внимательный взгляд на мэтра, ожидая продолжения.

– Дюпон вернулся в Париж, – проговорил мэтр вкрадчиво.

Его подчинённые не вздрогнули, это не было для них новостью. Дюпон был мэтром другой семьи. Он снюхался с корсиканцами, и это не нравилось мэтру. Дюпон захватывал чёрный рынок, а beaux voyous не любили конкуренцию.

Дюпон засел в Марселе и пользовался всеми благами ночной жизни порта. Товары из Африки, Греции, Египта, Алжира, Туниса, Марокко, отовсюду, откуда их только могли доставлять – всё это текло широкой рекой в сторону Парижа. Да и других городов тоже.

Мэтр был недоволен. Он привык контролировать всё, что происходит в Париже, а Дюпон ему в этом мешал. Beaux voyous Дюпона прокрались на улицы Парижа, как крысы, и начали реализовывать свой товар. На улицах начались конфликты, переходящие в резню, которая привлекала слишком много внимания. Это было нехорошо.

Ферос вернулся к тарелке, дожевал последний кусочек омлета и аккуратно промокнул рот салфеткой в полной тишине.