— Я, Катя, группироваться хорошо умею, — фыркает насмешливо, окидывая меня взглядом из-под полуопущенных ресниц.

И только сейчас до меня доходит, что я сижу на его бёдрах в весьма провокационной позе. Тихо охаю, пытаюсь сжать бёдра, но получается, что я ёрзаю на молодом человеке. Чернышев шипит и с силой сжимает мои ноги.

— Не двигайся, Зубрилка. Замри.

Я глупо хлопаю глазами, смотрю в лицо Игната, черты которого сильно заострились. Ягодицами я чувствую напряжённые бёдра.

— Можно я встану? — прошу дрожащим шёпотом.

Молодой человек резко разворачивается, меняет наше положение. Теперь я лежу на влажном кафеле, а вес его тела придавливает меня к полу. Хоть парень и вышел только из воды, его тело невероятно горячее. Обжигающее. Оно прожигает меня сквозь слой одежды. Опаляет. Вызывает огненные бабочки в животе.

— Нельзя, Зубрилка, — сипит Игнат.

Он опускает голову и носом вжимается в мой висок. Шумно втягивает воздух. А после ввергает меня в шок, когда языком касается скулы. Меня насквозь прошибает молнией. Я вскидываю руки и пальцами вцепляюсь во влажные напряжённые плечи Игната. Мои глаза широко распахиваются, а дыхание сбивается с привычного ритма.

Хотя, когда оно было ровным, если этот парень находится подле?

— Чёрт, Зубрилка… Пахнешь…

И с шумом выдыхает, не заканчивая фразу. Губы влажным поцелуем касаются моего виска, после чего Игнат отталкивается руками от пола, поднимается.

Я смотрю на него снизу вверх. Щёки пылают от смущения и стыда. Плавки Игната ничего не скрывают. Напротив, только подчёркивают. Парень замечает свою кофту, которая лежит на полу, куда незаметно для меня упала. Подхватывает её и надевает на влажное тело. Застёгивает, проходит к лежаку, берёт шорты. Надевает поверх плавок.

Возвращается ко мне, тянет руку.

— Поднимайся, Зубрилка. Хватит валяться и облизывать меня восхищённым взглядом. Вон, уже лужа слюней под тобой собралась.

Я моргаю. Слова Игната больно задевают. Я не обращаю внимания на протянутую руку, поднимаюсь осторожно и медленно, чтобы вновь не упасть.

— Можно ключ от номера? — отводя взгляд, тихо прошу я.

— Зачем? Решила в нору спрятаться и сделать вид, что нет проблемы?

— Я мокрая. Мне нужно сменить одежду.

— Мокрая? — вдруг с хриплым смешком спрашивает Игнат. — Дашь проверить, Зубрилка?

Глава 14

Глава 14

Катя

— Ты… Ты…

Я хватаю воздух, краснею так, что на щеках можно лук пожарить до золотистого цвета, и не нахожу, что сказать.

— Дай ключ, пожалуйста, — повторяю терпеливо.

— Вместе пойдём, Зубрилка. Все свалили в номер к твоей бывшей подружке. Переоденемся, пойдём.

— Игнат, я не хочу туда идти.

— Я всё сказал.

Чернышеву надоедает со мной разговаривать. Игнат обхватывает моё запястье пальцами и тащит на третий этаж, в номер. Он достаёт из своей сумки чистые вещи и, кинув на меня взгляд, скрывается в ванной.

— Если хочешь потереть мне спинку, Зубрилка, присоединяйся. Повысим твою влажность.

Я отворачиваюсь от парня, достаю из кармана телефон и бездумно листаю список контактов, пока из ванной комнаты доносится плеск. Игнат выходит через десять минут.

— Иди, переодевайся.

Я, как мышь, проскальзываю мимо, запираю дверь на замок, приваливаюсь к ней спиной и быстро сменяю одежду, прислушиваясь к каждому шороху за спиной.

Стоит мне переступить порог, молодой человек молча подхватывает меня под локоть и ведёт в номер, в котором я должна жить. Стучит. Дверь тут же отворяет Денис.

— О. Какие люди. Проходите. Мы думали, что вы не придёте.

— Дешёвка и её принц, — выкрикивает за его спиной Юля.

— Юль, хватит уже, — говорит Даша, поджимая пухлые губы. — Мы отдыхать приехали, а ты раздуваешь скандал на ровном месте.

— Реально, Юля. Все личные разборки должны быть личными, других они касаться не должны, — кивает Денис.

Вижу, как Юля краснеет от злости. Набирает в грудь побольше воздуха и выдыхает. Игнат подталкивает меня в комнату. Я растерянно оглядываюсь, не зная, куда сесть. Но и это за меня решает Чернышев. Он утягивает меня в другой конец комнаты, где не видно Юлю. Он садится прямо на пол, меня сажает рядом. Кладёт руку на талию и притягивает меня вплотную к своему боку. Я поворачиваю голову и рассматриваю его профиль. Он настолько близко, что видно каждую ресницу, каждую родинку, каждый шрам.

Я скольжу взглядом по его лицу, изучаю каждый миллиметр.

— Зубрилка, — он не поворачивает ко мне головы, говорит едва слышно, — если ты продолжишь так смотреть, я закину тебя на плечо и оттащу обратно в номер. И я не буду больше благородным рыцарем.

Из груди вырывается поражённый вздох. Игнат кривит губы в ухмылке, находит мою руку, сжимает и кладёт на своё колено. Включается в разговор с одноклассниками, а я… А я опускаю голову, чтобы волосы упали на лицо, и разглядываю его исподлобья. Я просто физически не могу оторвать взгляд. И я с отчаянием понимаю, что влюбляюсь. Влюбляюсь в этого грубого и непостижимого парня. Так сильно, так глубоко и так отчаянно, что впору напугаться.

— Давайте сыграем в бутылочку. Девочки девочек в щёчку целуют, парни парням руки жмут, ну, а парень с девушкой целуются. В губы.

— А если не хочешь?

— Ну… Тогда съесть половину лимона.

— Эй, Бунтарёва, — насмешливый голос Юли разносится по всей комнате, — ты к нам присоединишься? Или снова будешь овцу белую играть?

Рука Игната сжимает мои пальцы. Чувствую, что молодой человек начинает злиться.

— Я буду играть, — отвечаю тихо, но твёрдо.

— О, какая неожиданность, — хлопает в ладоши Юля. — Тогда начнём нашу игру. Пусть первой Бунтарёва крутит. Посмотрим, как она засосёт кого-нибудь.

— Зубрилка, — рычит на ухо Игнат, — какого чёрта?

— Ты же сам говорил… — шепчу растерянно.

— Я не подразумевал, что ты будешь с кем-то сосаться, Катя, — выплёвывает с яростью.

— Ты не можешь мной распоряжаться, — качаю головой.

— Могу. И буду. Твой первый поцелуй принадлежит мне.

— Мой первый поцелуй будет принадлежать тому, кого я полюблю, Игнат, — отвечаю твёрдо.

Я поднимаюсь и подхожу ближе к кругу, в котором собрались одноклассники. Раскручиваю бутылку и, по иронии судьбы, она останавливается на Юле. Сначала устанавливается тишина, а затем все начинают хохотать. На лице Юли застывает растерянность вперемешку с яростью.

А я, кинув взгляд через плечо на Игната, поднимаюсь и подхожу к Юле. Встаю перед ней на колени, подаюсь вперёд и губами прикасаюсь к её щеке.

— Ещё вчера я бы делала это с любовью, — вырывается из меня.

— Ты, когда будешь целовать своего рыцаря нежданного, Катя, подумай о том, что будет, когда он выиграет спор, — шепчет тихо Юля, чтобы никто не услышал. — По старой дружбе предупреждаю. Не зря Жиглов и Чернышев вьются вокруг тебя.

Я поднимаюсь с колен. Отхожу от Юли, смотрю на неё с неверием. Сегодня утром я бы ей поверила. Вчера я бы ей поверила. Но не сейчас. Не после всего того, что она вытворила. Не после того, как я узнала мотивы её «дружбы». Я качаю головой, улыбаюсь и возвращаюсь к Игнату.

— Что она тебе сказала, Катя? Ты белая.

Я перевожу взгляд на Чернышева, который хмурит брови.

— Что она могла мне сказать, Игнат? Очередную неприятную вещь.

Игнат кивает, а потом склоняет низко голову и шепчет на ушко, горячим дыханием опаляя кожу и вызывая сладкие мурашки.

— Моя Зубрилка умеет быть смелой. Мне нравится.

От того, что он называет меня своей, в груди всё сладко-сладко сжимается. Я пропускаю момент, когда горлышко бутылки, которую раскрутила Юля, указывает на Марка. Парень кривится и поднимается.

— Нет. С ней я не стану. Я выбираю лимон.

— Мерзота, — выплёвывает с ненавистью Юля и хватает лимон, засовывая его в рот.

Съев лимон, Марк раскручивает бутылку. Я задерживаю дыхание, надеясь, что горлышко укажет мимо. Но сегодня явно не мой день. Потому что взгляд Марка замирает на моём лице, а он расплывается в улыбке.