Это был достойный ответ как от архетипа Сведомого, но совершенно безответственный как от единицы сплочённого отряда. Поэтому Зрящий лишь твёрдо и коротко кивнул, ведь услышал он всё что хотел.

– Меня волнует ещё один момент, – эти слова предназначались Незримому, и каким-то образом это поняв – парень снова обернулся, внимая старшему.

– То, что сказал Отец машин.

– О кухне? – нахмурив брови предположил Второй, поддавшись мысли о безумии пленника. Но Тройка его поправил:

– О серках.

– Я видел серков, – буркнул Двойка себе под нос. – Мой преподаватель истории серк.

– Серьёзно?..

– Да. Самый настоящий, насколько я могу судить. Но не сказал бы что он как-то прям сильно отличается от остальных. То есть да, что-то есть но-о-о.… он не странный. Ни разу не видел крыльев, как говорят. Ну или… не знаю-…

– Суть в любом случае в другом. Его слова прозвучали так, словно мы о чём-то не знаем. Хотя должны были. Может ли быть такое, что нам забыли о чём-то сказать?

Эти слова зависли в воздухе необычайно долго. Казалось-бы такая простая фраза, такой обыкновенный вопрос… Однако на кон ставил он непростительно много.

– Да ну, – хмуро и как будьто бы чуть виновато откликнулся Двойка, – брось.

– Он дурит нам голову, – справедливо заметил Сведомый, – Сейчас бы искать смысл в словах последнего безумца, дни которого сочтены.

Оба они были абсолютно правы. Так посчитал Зрящий. Но их однобокая правота не до конца устраивала его. Ведь он точно знал – что-то не так. Слишком много всего пошло иначе, чем по логике вещей должно было. И ладно если бы только в техническом плане.

В какой-то момент на высоком мостовом потолке возникло движение. Первым – его уловил Тройка, но палить – начал Сведомый. Ловко шоркая в разные стороны, табурет обманывал алгоритмы тактического визора как до этого не делал никто. Иногда гадина издевательски зависала на месте, когда как вокруг неё – в пыль решетилась внутренняя обшивка корабля. А когда кто-то попадал – вокруг табуретки морской волной вспыхивал защитный купол, и ничего от этого ему не делалось.

– ПАДЛА.

Сведомый был зол как сто чертей. И когда гадина прошмыгнула в проём за стенку, ведущий неизвестно куда – тот вылетел на пред мостик, погремев на поиски.

Меньше чем через минуту очнулся Влекомый. Причиной этому, вероятно, стал дикий шум, который развёл Единица. Первой фразой Четвёрки стало короткое, но ёмкое:

– Охренеть.

После чего он попытался подняться, но вдруг стало понятно, что его доспех потяжелел в несколько раз.

– Куда прёшь, здоровяк? – отовсюду раздался упрёк. Это был голос Незримого и говоря – он явно улыбался. Всё это Влекомый понял даже несмотря на то, что речь парня лупила по его ватной голове абсолютно со всех сторон.

– В кабину тоже попало, да?

– Поп-а-ало., Да. – уже это прозвучало с меньшей радостью. После чего Незримый опомнился, и попросил Влекомого повременить с протоколами эвакуации. Это должно было помочь ему с предварительной оценкой внутренних повреждений. Тот – припираться не стал, и начал шевелиться где просят.

– Рука болит?

– …Какая из них?

– Левая. – уточнив, Незримый грязно выругался, не дождавшись ответа.

– Нет. – чутко и осторожно проговорил Влекомый, но смысл в этом очевидно отпал, потому как вокруг него началась какая-то возня. Тройка развязал руки и опустился, о чём-то спросив. Явно не его. Незримый подал ему свой планшет. Они говорили.

Но Влекомому было почти плевать о чём.

Голова тектонца была повёрнута к прямоугольной ножке деревянного стола. Он смотрел на неё так долго, что теперь мог различать потоки света, из которого она состоит. Они мёдом волоклись вверх внутри неё. Вдруг, как молотком по башке, в его глаза ударил яркий свет. Это продлилось всего мгновение – тактический визор забелелся молоком.

– Ай, – мимо воли произнесли его уста. Почему-то. Однако он быстро понял почему, и это осознание пришло вместе с голосом Незримого:

– Прости-прости. Сейчас ещё разок.

– Ай.

– Угу. Порядок.

– Подержи вот это вот.

– Здесь?

– Да-да..-

Когда свет застелил глаза Влекомого второй раз – он увидел что-то. Тень. Какая-то фигура. Она была отпечатана на сетчатке его глаз. Выжжена, вероятно, в тот момент, когда его взор застил огонь намного злее, чем мгновение назад.

Это было пятно, и пять направлений.

– Пленник, – вдруг проговорил Влекомый. И парочка, копошащаяся возле него, отвлеклась.

– Что с ним?

– В порядке. – сухо ответил Зрящий, но Двойка хмуро добавил:

– А что с ним могло стать?.. Этот чорт закрылся тобой!

– Что? – подкинул Влекомый, и вышло у него это немного более удивлённо, чем он рассчитывал.

– Нет. Он не трогал меня. Это я прикрыл его.

Атмосфера рабочей суеты, завязавшаяся рядом с кухней – вдруг сдёрнулась куда-то в сторону, предательски обезоружив Двойку и Тройку.

– А-а.., – смутно протянул кто-то из них. И пауза, начавшаяся после этого, продлилась тяжело и необыкновенно долго. Вероятно, Незримый ждал что Тройка скажет хоть что-нибудь. У него ведь всегда было что сказать, но в этот раз – молчал даже он. Поэтому паренёк не выдержал, и устало проговорил:

– За чем ты это сделал?..

Влекомый попытался встать, но у него снова ничего не получилось.

– Цель была захватить, – тяжело произнёс он, – не убить.

Незримый хотел-бы ему возразить, и уже даже подобрал слова. Ведь пленник, можно сказать, бежал. Но речь Влекомого, произнесённая в потолок, отвадила его от глупой отговорки:

– От этого зависят не только наши жизни. Да?

Это была правда.

Незримый тихонько посмотрел на Тройку, и вместо сурового забрала машины – несменный лик "Зрящего" сейчас казался ему как никогда согласным.

Никто ни разу не озвучил это на брифинге, но… Видимо так или иначе, все в конце концов приняли для себя что единственной причиной, по которой приказом оказалось не устранение, а захват – стало лекарство от смертельной болезни, рецептом от которой обладает, официально, самый опасный человек.

Бессменная фигура номер один, в рейтинге метрики.

"Он всего лишь человек" – пожалуй это самая популярная фраза, которую можно услышать от любого офицерского чина, когда речь заходит об Отце машин. В последнее время, за декаду до отправки на задание, Влекомый слышал её не меньше сотни раз. И сейчас он думал о ней. Думал об этой фразе, выставив над собственным лицом ладонь, как закрылся бы от палящего солнца.

Кое-что произошло, на самом деле. Кое-что, вознёсшее вероятность правдивости всех тех безумных баек о создателе делитов – на пару ступеней выше обыкновенных сказок. Теперь, возможно, кое-что было попросту преувеличением.

Но точно не всё.

Белая возня, молочным коктейлем лучащаяся в бесконечное далёко, раскинувшееся перед смотровой аркой капитанского мостика – остановилась, и ровными лентами втянулась в далёкие звёзды, с нескольким запозданием покрыв голую Пихею, жёлтого карлика относительно молодой системы.