Фото из личного архива.
Переступив же порог турбазы, мы очутились в настоящей сказке. В глухом лесу под высокими деревьями тут и там были раскиданы маленькие домики, эдакие рубленные избушки Бабы-яги на куриных лапках, на веретенных пятках.
Душа пела голосом разухабистых Бабок-Ежек:
– «Растяни меха, гармошка,
Эх, играй, наяривай.
Пой частушки, бабка-ежка,
Пой, не разговаривай»1.
Приглядевшись, мы даже увидели вместо ножек у избушек белые столбики-сваи. Ну и слава богу – значит, не будут поворачиваться туды дворцом, сюды крыльцом, отдохнем и выспимся перед походом. Украшенные белыми резными наличниками и белыми резными юбочками на крышах, домики казались легкими, вырезанными из бумаги. Но внутри бревенчатые стены разрушали эту невесомость, толстые струганные бревна сидели друг на друге прочно и добротно.
На территории при этом никого не было видно, турбаза напоминала мертвое царство. Оказалось, что мы прибыли одними из первых, остальные должны подтянуться в течение дня.
Мы пообедали и заскучали, уже хотелось каких-нибудь приключений, потому решили прогуляться. Турбазу окружал смешанный лес, белоствольные березки чередовались с темно-зелеными елями. Мы пошли по тропинке вглубь леса. Порой он расступался, открывая ромашковые поляны, среди которых выделялись то лиловые головки колокольчиков, то ярко-малиновые соцветия иван-чая.
Набредя на земляничную поляну, мы полакомились ягодами, не замечая, что уходим вглубь леса: вот перелесок и новая поляна – и так все дальше и
Фото из личного архива.
дальше. Потом нам захотелось полежать на теплой земле. Мы рассматривали причудливые облака на пронзительно синем небе, вдыхали ароматы цветущего разнотравья. Нас так разморило, даже говорить было лень. В тишине было слышно только жужжание пчел: казалось, мы попали в какой-то райский уголок. Какой же интересный белый цветок… Да, это же белая королевская лилия! Здесь, в лесу – откуда? Можно было разглядеть тонкие изогнутые лепестки лилии с красной каемкой, коричневый пестик и тычинки. Тычинки не были продолговатыми, скорее круглыми, и напоминали детские головки. Они заморгали глазками и улыбнулись мне. От цветка исходило пульсирующее волновое свечение, над ним появилась радуга. Я склонилась, пытаясь увидеть стебель. Он оказался тонким с маленькими парными листиками. Я стала опускаться по стеблю вниз, все дальше и дальше. Но, погружаясь, я не видела ни конца, ни края. Стебель был таким длинным, что мне казалось, что я проваливаюсь, потому я спрашивала себя: а будет ли конец?
И вот я достигла чего-то черного – видимо, земли. Лилия росла из нее, она не была срезана и не стояла в вазе с водой, она не росла в горшке. Это была просто земля. Мне захотелось удостоверится, потрогать землю, я это и сделала. Земля оказалась черной, влажной, удобренной и напоминала плодородный чернозем. Мои руки тоже стали влажными, тепло разлилось по телу.
Я вернулась к белоснежным лепесткам. Теперь лилия благоухала незнакомым пряным сладким ароматом, напоминая запах каких-то духов, но точно не цветочный, а приторно сладкий… возможно, я его когда-то даже нюхала, но вспомнить не могла. Пестики и тычинки куда-то исчезли, вместо них появилась воронка, а из нее – белое свечение. Я заглянула внутрь. Да, именно оттуда исходил свет и освещал лепестки. Свет менялся и становился то голубым, то желтым. Свет заполнял уже все пространство вокруг, и в нем уже растворились и исчезли и лепестки, и стебель цветка. И мне так сильно захотелось опустить туда руку, в эту воронку, – и я это сделала, после чего блаженство разлилось по всему моему телу, а свет, как прожектор, приятно ослепил меня, и я купалась в этом свете.
Цветок стал таким огромным и, в тоже время, таким нежным, как ребенок, что мне захотелось его обнять. Мы стояли, обнявшись, и мне не хотелось двигаться. Я разглядывала его прожилки, и они напоминали мне человеческие кровяные сосуды. Я никому тебя не отдам, хотела сказать я ему, ты мой цветок, и я буду тебя беречь и заботится о тебе. Цветок, кажется, услышал меня и стал еще больше источать пульсирующий свет, который заполнил всю поляну. Рядом вдруг оказалась трава, а наверху – голубое небо с облаками. Непонятно, где я вообще находилась… и что это был за диковинный цветок. И сколько прошло времени?..
Как гром среди ясного неба раздался страшный громкий звук, похожий на рычание, и лилия исчезла. Исчез свет, а вместе с ним и нега, и блаженство. Я приподнялась. Теперь очень отчетливо я услышала нечто, похожее на рычание медведя, а в это время и Наташа приподняла голову, и новое рычание раздалось уже совсем близко. Не спрашивая ни о чем друг друга, мы вскочили и побежали в сторону турбазы что есть мочи. Мы даже не заблудились, четко вышли к воротам, забежали внутрь и остановились, пытаясь отдышаться в полусогнутом состоянии, затем завалились в траву и захохотали.
– Оборотень? – спросила Наташа.
– Оборотень, – подтвердила я.
* * *
На ужине мы прочли объявление, что завтра утром нам предстоит знакомство с инструктором, который будет сопровождать нас во время туристического похода. А рядом висело другое объявление, написанное крупными буквами: «Дорогие туристы! Просьба за территорию турбазы временно не выходить. Это опасно. В лесу бродит дикий медведь».
– Нет, не оборотень, – сказала Наташа, и мы засмеялись.
Хорошее начало: медведь – лучший символ для успешного путешествия, символ защиты и выносливости. А у меня теперь еще будет и второй символ – моя королевская белая лилия.
4. Инструктор Женя
Утром все собрались в назначенном месте. Мы не сразу заметили инструктора: невысокого роста, коренастая, коротко остриженная, она была похожа на мужчину. Смуглое лицо с раскосыми глазами было сурово.
– Инструктор… – она назвала свое алтайское имя, которое с первого раза никто не запомнил, да и со второго тоже. Понимая, что сейчас посыплются вопросы, добавила: – Женя, зовите меня просто Женя.
Ей было не больше тридцати пяти, но в свои двадцать четыре мы считали ее практически старухой. Ни разу не улыбнувшись, она командным голосом приказала:
– Всем идти на склад получать вещи и продукты!
Эта старая ведьма еще покажет нам, где раки зимуют, подумали мы. Лишь много позже мы поняли, что дисциплина в горах – это залог удачного похода, и для того, чтобы управлять группой из тридцати человек, надо иметь железную волю и твердый характер.
Когда мы все получили, Женя велела общие вещи сложить в центре зала. Мы встали вокруг. Оценив опытным взглядом пропорциональность в группе мужчин и женщин, а также наши весовые категории, Женя быстро распределила среди мужчин груз потяжелее и пообъемнее: палатки, котелки, разные инструменты, твердое продовольствие: консервы, кирпичики хлеба. Женщинам давалась небольшая поблажка – им доставались в основном мягкие крупы.Укладывая свой рюкзак у нас на глазах, Женя показывала, как рационально разместить вещи, чтобы во время похода острые или твердые края не выпирали и не впивались в спину. Перекладывать все в дороге будет некогда. А если в первый же день на спине появятся синяки, ссадины или даже царапины, до конца похода они не заживут.
Фото из личного архива.
Несмотря на то, что мы не были новичками в турпоходах, многие Женины советы пригодились. Когда все было уложено, мы решили взвесить рюкзаки. Они оказались одинаковыми – по двадцать три килограмма. Как при собственном весе, пятьдесят два килограмма, мы ухитрялись пройти с такими рюкзаками многие километры, до сих пор остается загадкой даже для нас. Правда, к концу путешествия рюкзаки заметно худели, так как продукты съедались, а спальный мешок и личные вещи казались невесомыми в сравнении с банками тушенки, пачками крупы и батонами белого хлеба.
