***

Никто из жителей деревушки Сироиси не видел, как из утреннего тумана бесшумно появились несколько лодок, битком набитых весьма живописной командой. Большей частью она состояла из мужчин-японцев в возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет, но опытный взгляд различил бы среди них явных полукровок из Китая или Кореи. На носу вытянутой посудины, ткнувшейся в песок первой, скрючился невысокий, коренастый мужчина с длинными волосами, заплетёнными в косу на китайский манер. Он был одет в короткие штаны и хлопчатобумажную куртку, поверх которой нацепил тёмно-синюю до – кирасу от самурайского доспеха. Далеко не все пираты облачились в броню, кто-то также использовал только нагрудник, другие предпочитали одни наручи для защиты рук от возможных повреждений в ходе стычек. Сражаться с крестьянами не то, что с другими пиратами или самураями. Простолюдины никогда не оказывали серьёзного сопротивления, разбегаясь кто куда, едва разбойничья ватага появлялась на горизонте. Тем не менее голову Хиго украшал стальной налобник, носивший явные следы ударов. Его мощные предплечья были выкрашены яркой красной краской. Собственно, из-за привычки красить руки он и получил своё прозвище. Самому Хиго всегда казалось, что это вселяет ужас во врагов.

Вторая лодка пристала к берегу в двадцати сяку от лодки главаря, и Дзюго, одетый в грязноватые шёлковые штаны и чёрную, весьма побитую кирасу, выскочил на берег, сжимая в руке катану. Пираты были вооружены разнообразным холодным оружием, в основном мечами. Но среди них было восемь человек с тэппо*.

Разбойники выстроились на песке неровной цепью, и двое разведчиков по сигналу предводителя исчезли в тумане. Прошло несколько минут, как вдруг жуткий вопль нарушил предрассветную тишину. Хиго сжал меч так, что побелели костяшки пальцев, и весь обратился в зрение, пытаясь хоть что-то разглядеть в густой кисее. Неясная тень мелькнула впереди, но тут новый крик донёсся со стороны деревни. Пираты переглядывались и пожимали плечами, ожидая команды от предводителя, однако тот почему-то мешкал. Внезапно из тумана материализовалась деревенская дворняга, да так бесшумно, что Хиго вздрогнул от неожиданности. Собака трусила какой-то странной походкой, следуя прямо на него. Собачий лай сейчас был совершенно ни к чему, и Хиго сделал знак одному из пиратов. Тот, прицелившись, выстрелил из китайского арбалета, метя собаке в шею. Стрела пробила горло пса навылет, но вместо того, что бы упасть, животное резко ускорилось и вдруг прыгнуло прямо на предводителя вако. Будучи опытным фехтовальщиком, он мягко ушёл в сторону, опуская меч по точно выверенной траектории. Послышался едва слышный свист рассекаемого воздуха, и клинок разрубил псину на две части именно там, где Хиго и рассчитывал. А затем все, кто находился в непосредственной близости, выпучили глаза – отделённая голова продолжала разевать пасть и злобно сверкать совершенно не собачьими взглядом. Раздалось треньканье тетивы и арбалетный болт вошёл в собачий череп с глухим стуком. Мутные бельма закрылись. Пираты суеверно забормотали охранные молитвы.

– Тихо! – рыкнул Хиго. – Сугато, Дзо, Мори, ступайте и узнайте, что за чертовщина там творится.

Он старался не подавать вида, но на самом деле начал беспокоиться – что-то явно шло не так, и это ему очень не нравилось. Ещё больше он заволновался, когда троица подозрительно быстро вернулась.

– Кейдзи мёртв, – доложил тот, кого звали Сугато, о судьбе одного из разведчиков, – его труп жрали собаки. Мы убили их. Мори цапнули за ногу, но ничего серьёзного. Слышь, Хиго, – добавил он, – эти собаки какие-то странные. Не лаяли, вообще не издали ни звука, пока мы их резали.

– Где Рё?– грубо спросил Хиго про судьбу второго разведчика, проигнорировав слова о молчаливых псах.

– Мы не узнали, решили рассказать сначала про собак, – пробормотал Сугато.

«Болваны!» – злобно подумал главарь.

– Что скажешь, Хиго? – растолкал пиратов Дзюго.

– Идём все вместе, нечего ждать, – ответил тот. – Старайтесь брать как можно больше пленных, убивайте только стариков и старух, они никому не нужны.

Пираты цепью двинулись вперёд. Вскоре показались растерзанные останки Кейдзи, окружённые расчленёнными трупами собак. Один из вако, не брезгуя, обшарил пояс погибшего и забрал его нож. И никто не видел, как то, что раньше было их товарищем, открыло подёрнутые мутной пеленой глаза и село, вывалив остатки внутренностей себе на колени. Затем труп Кейдзи неловко поднялся на обглоданные ноги и, пошатываясь, побрёл в сторону деревни.

Туман меж тем понемногу рассеивался, вот уже показалась первая хижина. Рядом с ней замерла неподвижная женская фигура. Один из пиратов, ухмыляясь, подкрался к женщине сзади, зажал ей рот ладонью и, приставив остриё вакидзаси к горлу, повалил на землю. В следующую секунду вако взвыл, не в силах терпеть боль – проклятая сучка не просто укусила его, а вырвала целый кусок плоти из ладони. Он оттолкнул рыбачку, но та, вместо того, чтобы убежать, оскалила окровавленный рот и бросилась в атаку. Вако, ничтоже сумняшеся, воткнул ей клинок в живот, однако женщина этого словно не заметила и, налетев на разбойника, сбила его с ног. Но больше всего бандита поразило, что чёртова баба не издала ни звука, кроме какого-то шипения, хотя должна была верещать от боли. И даже с тесаком в животе не оставляла попыток добраться до глотки своего обидчика. Поскольку оружие застряло в теле жертвы, пират сам схватил женщину за горло. Тут ей в спину вонзились сразу два клинка – это подоспели товарищи незадачливого разбойника. Но проклятая тварь и не думала сдаваться!

– Сдохни, дзя-дзя умэ*! – прорычал головорез, изо всех сил сжимая её горло и чувствуя, как хрустит под пальцами гортань.

Он перехватил взгляд упрямицы и… зря он это сделал. Закоренелый злодей, отправивший в преисподнюю Ёми не один десяток людей, сейчас заглянул в глаза злу иного порядка. Страх затопил сознание пирата, и он ослабил хватку. Жуткая крестьянка рванулась вперёд, вцепилась зубами прямо в нос вако и откусила его одним движением челюстей. Тот заверещал от боли и ужаса. Один из его товарищей отвесил женщине здоровенного пинка в голову, сбил наконец с тела неудачника, и они вдвоём принялись полосовать её мечами. Спустя пару минут крестьянка превратилась в фарш, но испустила дух, лишь когда её голову разрубили в двух или трёх местах. Безносый пират продолжал голосить, тщетно зажимая рану ладонью, из-под которой хлестала кровь.

Преимущество внезапности было давно утрачено, поэтому вся ватага рассредоточилась по деревне, полагаясь теперь на ловкость, оружие и численное превосходство. Новые и новые вопли боли, а то и ужаса доносились с разных сторон, и Хиго занервничал ещё больше. Тут он заметил на пороге хибары мужчину в одной рубахе, из-под которой виднелись голые кривые ноги. Рыбак выглядел каким-то заторможенным, словно был пьян. Он медленно крутился по сторонам, наклонив голову к плечу, будто страдал кривошеей. Впрочем, размышлять обо всех этих несуразностях Краснорукому было некогда. Мужчина заметил его, сипло застонал, поднял левую руку и тут же получил сокрушительный удар в челюсть, сбивший его с ног. «Неплохой выйдет раб», – думал Хиго, ловко переворачивая добычу на живот и выхватывая из-за пояса обрывок верёвки, чтобы связать руки. Пленник не произнёс ни слова и почти не оказывал сопротивления, лишь дёргал головой и странно шипел.

– Лежи спокойно, а то убью! – рявкнул Хиго, отвешивая ему ещё один удар по уху. Тут он обратил внимание на потёки крови на плече рыбака. Кто-то нанёс ему странную, округлую рану, не очень глубокую, но этого хватило, чтобы ткань рубахи пропиталась насквозь. Однако от предположений, чем можно было нанести такое ранение, его отвлекли. Ещё чьи-то голые ноги появились в поле зрения вако, он поднял голову и, выругавшись, отскочил на добрых три сяку. Из хижины вышла молодая девушка, обрывки одежды едва прикрывали её наготу. Но отнюдь не женские прелести заставили Акабусо проявить такую прыть – вся левая сторона лица у девчонки была объедена до костей и она скалила зубы в чудовищной усмешке. Руки также изобиловали ранами, на правой не хватало двух или трёх пальцев. Страшилище открыло безгубый рот и, издав хриплое шипение, бросилось на Хиго. Его меч остался лежать рядом с телом пленника, но он успел выхватить из-за пояса нож и полоснуть кошмарную крестьянку поперёк груди, одновременно отскакивая назад с проворством кошки, несмотря на надетый тяжёлый доспех. Но та, не обращая никакого внимания на глубокий порез, снова бросилась на пирата.