Тени ускорили свое движение, а в ушах появилось отдаленная мелодия. Тягучая и зловещая, она тем не менее казалась красивой и даже близкой, словно забытая колыбельная матери. Дмитрий не вслушивался в отдельные слова, хоть они и были явно на русском. Мелодия все приближалась и в какой-то момент он понял, что не желает ей сопротивляться и звуки уже находят отклик в его душе. В этот же момент тени начали наливаться краской, они больше не были бездумной игрой света и тьмы. Вытянувшись по краям размытого силуэта, сформировавшиеся черные щупальца вдруг оторвались от потолка и стали будто бы спускаться вниз.

Дмитрий попытался убедить себя, что он спит и происходящее не имеет право на существование. Просто глупый и чересчур реалистичный сон, в который он все-таки провалился. «Хорошо что я могу отличить его от яви» – утешал он себя, наблюдая за тем как щупальца, скрутившись между собой, теперь больше напоминали руки. Удлиняясь в кистях, они образовывали нечто в виде пальцев и по мере приближения к кровати, пальцы обретали все более правильную форму.

Продолжая делать попытки подняться с кровати, Дмитрий смог лишь повернуться к ничего не подозревающей немке, которая продолжала мирно спать. Открыв рот и инстинктивно попытавшись ее позвать, он не смог однако издать ни звука, несмотря на ощутимое напряжение голосовых связок на шее.

Темные руки к тому времени уже зависли на кроватью, покачиваясь, словно выбирая одно из лежащих под ними тел. Дмитрий ощутил капельки пота, ползущие у него по лбу и начал молить свое больное подсознание скорее прекратить этот кошмар. На мгновение зажмурившись, он ощутил как непреодолимая сила вырывает его из постели и рывком тянет вверх. Открыв глаза, он успел увидеть стремительное приближение потолка, затянутого непроглядной чернотой, в чью сердцевину руки собирались прижать его, словно к своей груди.

Ожидая столкновение с бетонным покрытием он напряг тело, но не ощутил физического контакта. Вместо этого тело застыло в воздухе, а вместе ним остановилось и само время.

В это мгновение в его голове родилась вспышка и в мозгу закрутился цветной калейдоскоп, погружая его в ту или иную сцену.

Бредущие по ночному лугу люди в длинных рубахах с факелами в руке, напевающие будто бы знакомые песнопения. Сцена меняется следующим эпизодом, где Дмитрий ощущает себя стоящим перед черным земляным курганом. На его вершине установлена деревянная конструкция, напоминающая руну. Трава мягко щекочет его босые ступни, но роса на ней ледяная. Руна на кургане вспыхивает и Дмитрий ощущает жар, однако не от пылающей руны, а откуда-то изнутри собственного тела. Еще секунда, образ меняется и вот он уже склонился над зеленоватой водной гладью, из которого ему вместо собственного отражения улыбается женское бледное лицо непередаваемой красоты. Он склоняет к ней голову и тело взрывается болью как от тысячи мелких иголок, вонзившихся в его нервы.

Он начинает кричать от боли и видения его покидают.

Дмитрий обнаружил себя лежащим на кровати, чувствует что мокрый от пота и жадно втягивает воздух в легкие. Дыхание прерывается частыми хрипами, а тело странно покалывает. Одеяло валяется где-то в углу комнаты, а он абсолютно голый раскинулся по центру постели.

Смутно предчувствуя недоброе, он повернул голову, и увидел что у противоположенной стены белеет нечто бесформенное.

Неловко опускаясь с кровати с кровати – усилие сразу же отозвалось болью во всем теле, но он явно обрел возможность передвигаться, Дмитрий на четвереньках подполз к стене, уже понимая что перед ним.

Тело немки было вывернуто под неестественным углом. Темные глаза широко раскрыты и подернуты матовой пеленой. Сомнений что она мертва быть не могло. Выругавшись, Дмитрий приподнялся и растерянно встал над безжизненным телом. Рассудок отказывался принимать происходящее взаправду. Внезапно ему очень захотелось нечто противоположенное тому о чем он еще недавно молил – чтобы все это продолжало оставаться сном.

Послышался звук голосов на лестничной клетке за дверью, звук лифта. Он вздрогнул и окончательно принял реальность. «Думай, думай» – сосредоточенно повторял он себе, «Как это могло произойти?» Он поборол захлестнувшую его волну паники и начал осматривать тело.

«Крови нет. Тогда что с ней могло случится? Возможно это просто сердечный приступ», – мелькнула потаенная надежда.

Сейчас он просто вызовет полицию, проведет несколько неприятных часов в участке, повторит свою версию событий и к вечеру этот кошмар закончится. «Мне не за что испытывать чувство вины, я не преступник и тем более не убийца» – убеждал он себя.

Повторяя себе это как аффирмацию Дмитрий выпрямился, пересек комнату и распахнул окно, с жадностью вдыхая холодный утренний воздух. Небо уже начинало светлеть и розовая полоска на востоке предвещала скорый восход. Нельзя терять ни минуты, чем раньше он позвонит в полицию, тем более правдоподобно будет выглядеть в глазах следователей.

Но что-то болезненно вклинивалось в его стройный ряд рассуждений и заставляло тянуть время. Этот кошмарный странный сон и боль по всему телу, словно после странного отходняка.

Употребление психотропных веществ стало бы самым естественным объяснением, но его юношеские эксперименты с травкой остались в далеком прошлом, а ничего более серьезного он никогда не употреблял. «Могла ли она мне что-то подсыпать в баре? Она, либо кто-то еще… Если экспертиза обнаружит любую дрянь у меня в крови, дело худо. Хотя какая разница, пусть находят что угодно. Ведь я все равно ее не убивал» – настойчиво повторял он себе и чувствовал холодную испарину, несмотря на открытое окно и промозглую погоду снаружи.

Смутное чувство где-то на краю сознания не давало ему покоя. Было что-то еще, что он должен был понять прежде чем звонить в полицию.

Оглядев апартаменты, Дмитрий не увидел ничего нового. Разбросанное белье на полу, бокалы с недопитым вином на прикроватном столике. Вздрогнув, он медленно поднял взгляд на потолок. Белая побелка, местами явно требующая освежающей покраски , знакомый клочок паутины в углу. Привычный и уже приевшийся ему за последние месяцы вид постылого жилища, но ни малейшего намека на ночное мракобесие из его сна.

«Пора это заканчивать. Чем раньше я отдам это на откуп властей, тем раньше все закончится» – сделав несколько глубоких вдохов, он почти сумел овладеть собой и взял в руки телефон, вспоминая номер дежурной службы.

Набирая цифры, он отчужденно заметил, что ноющая боль в теле определенно отдается в кистях и пальцах и лишь теперь обратил внимание на то, что его обратная сторона ладони испещрена мелкими царапинами. Местами довольно глубокие, с пятнами небольших кровоподтеков, они явно не производили впечатление кошачих. Будучи короткими и полукруглыми, они выдавали человеческие ногти.

Сделав над собой усилие, Дмитрий медленно развернул ладонь левой руки и обнаружил на ней еще больше следов.

Только теперь он ощутил как саднило именно руки, до этого момента все болезненные сигналы тела доходили в его мозг словно через фильтр, сливаясь в общий ноющий фон. Дмитрий растерянно отложил телефон и уставился на тело, вновь понадеявшись что женщина всего лишь спит.

Оставался лишь один способ проверить мелькнувшую догадку. Подойдя к телу, он осторожно прикоснулся к ее руке, оказавшейся лишь едва холодней чем у него самого.

Поборов нервозность, он присмотрелся к тонким женским пальцам с коротко стриженными ногтями и увидел ровно то, чего и боялся – засохшую кровь и полоски кожи под ногтями. Его собственной, в чем уже не было смысла сомневаться. Повернув безжизненную голову и убрав локоны волос, он явственно видел иссиня-черные пятна на шее, очевидно следы от его рук.

С тихим стоном Дмитрий выдохнул, сев на пол и прислонившись спиной к стене. Мир плыл перед глазами и злость перемежалась с жалостью к самому себе. «Теперь вся жизнь коту под хвост. Родители, друзья, планы на будущее». Лоскуты расплывчатых мыслей беспорядочно метались в голове, не успевая оформиться в слова.